Мещанин во дворянстве. Мнимый больной

И страстию двойной я ныне одержим.

Вино, и ты, и я – отныне быть должны мы

Навек неразделимы.

Вино в твоих устах горит живым огнем,

Твои уста вину окраску сообщают.

О, как они друг друга дополняют!

Я опьянен вдвойне – тобою и вином.

Вино, и ты, и я – отныне быть должны мы

Навек неразделимы!

ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ ПЕВЦЫ

Будем, будем пить вино, —

Время слишком быстролетно:

Надо, надо беззаботно

Брать, что в жизни суждено!

Темны реки забвенья волны:

Там нет ни страсти, ни вина,

А здесь бокалы полны, —

Так пей, так пей до дна!

Пусть разумники порой

Речи мудрые заводят,

Наша мудрость к нам приходит

Лишь с бутылкой и едой.

Богатство, знание и слава

Не избавляют от забот.

Кто пьян – имеет право

Сказать, что он живет!

ВСЕ ТРОЕ ВМЕСТЕ

Лей, мальчик, лей, полнее наливай,

Пока не перельется через край!

ДОРИМЕНА. Лучше спеть невозможно. Просто прекрасно!

Г-н ЖУРДЕН. А я вижу перед собой, сударыня, нечто более прекрасное.

ДОРИМЕНА. Что я слышу? Я и не думала, что господин Журден может быть так любезен.

ДОРАНТ. Помилуйте, маркиза! За кого же вы принимаете господина Журдена?

Г-н ЖУРДЕН. Я хочу, чтобы она меня принимала за чистую монету.

ДОРИМЕНА. Опять?

ДОРАНТ. Вы его еще не знаете.

Г-н ЖУРДЕН. Она меня узнает, как только пожелает.

ДОРИМЕНА. Да он неистощим!

ДОРАНТ. Господин Журден за словом в карман не лезет. Но вы даже не замечаете, маркиза, что он доедает все кусочки, до которых вы дотрагиваетесь.

ДОРИМЕНА. Господин Журден приводит меня в восхищение.

Г-н ЖУРДЕН. Вот если б я мог надеяться на похищение вашего сердца, я был бы…

Явление второе

Те же и г-жа Журден.

Г-жа ЖУРДЕН. Ба! Ба! Да здесь приятная компания, и, как видно, меня не ждали! Так вот почему тебе не терпелось, любезный мой супруг, спровадить меня на обед к моей сестре! Сначала представление, а потом и пир горой! Нечего сказать, нашел, куда девать денежки: потчуешь в мое отсутствие дам, нанимаешь для них певцов и комедиантов, а меня – со двора долой.

ДОРАНТ. Что вы говорите, госпожа Журден? Что это у вас за фантазия? Откуда вы взяли, что ваш муж тратит деньги и что это он дает в честь дамы обед? Да будет вам известно, что обед устраиваю я, а он только предоставил для этого свой дом, – советую вам прежде подумать хорошенько, а потом уже говорить.

Г-н ЖУРДЕН. Вот то-то, глупая: обед устраивает его сиятельство в честь этой знатной дамы. Он оказал мне особую милость тем, что избрал для этого мой дом и пригласил и меня.

Г-жа ЖУРДЕН. Все враки. Я знаю, что знаю.

ДОРАНТ. Наденьте, госпожа Журден, очки получше.

Г-жа ЖУРДЕН. Мне очки не нужны, сударь, я и так хорошо вижу. Я давно уже чую недоброе: напрасно вы думаете, что я такая дура. Стыдно вам, благородному господину, потакать дурачествам моего мужа. И вам, сударыня, такой важной даме, не к лицу и негоже вносить в семью раздор и позволять моему мужу за вами волочиться.

ДОРИМЕНА. Что все это значит? Послушайте, Дорант, вы издеваетесь надо мной? Заставлять меня выслушивать нелепые бредни этой вздорной женщины! (Уходит.)

ДОРАНТ (бежит за Дорименой). Маркиза, погодите! Маркиза, куда же вы?

Г-н ЖУРДЕН. Сударыня!.. Ваше сиятельство! Извинитесь перед ней за меня и уговорите ее вернуться.

Певцы уходят.

Явление третье

Г-н Журден, лакеи, г-жа Журден.

Г-н ЖУРДЕН. Ах ты, дура этакая, вот что ты натворила! Осрамила меня перед всем светом! Ведь это же надо: выгнать из моего дома знатных особ!

Г-жа ЖУРДЕН. Плевать мне на их знатность.

Г-н ЖУРДЕН. Вот я тебе сейчас, окаянная, разобью голову тарелкой за то, что ты расстроила наш обед!

Лакеи выносят стол.

Г-жа ЖУРДЕН (уходя). Испугалась я тебя, как же! Я свои права защищаю, все женщины будут на моей стороне.

Г-н ЖУРДЕН. Счастье твое, что ты скорей от меня наутек!

Явление четвертое

Г-н Журден один.

Г-н ЖУРДЕН. Вот уж не вовремя явилась! Я, как нарочно, был в ударе, блистал остроумием. А это еще что такое?

Явление пятое

Г-н Журден, Ковьель переодетый.

КОВЬЕЛЬ. Нe знаю, сударь, имею ли я честь быть вам знакомым.

Г-н ЖУРДЕН. Нет, сударь.

КОВЬЕЛЬ (показывает рукой на фут от полу). А я знал вас еще вот этаким.

Г-н ЖУРДЕН. Меня?

КОВЬЕЛЬ. Да. Вы были прелестным ребенком, и все дамы брали вас на руки и целовали.

Г-н ЖУРДЕН. Меня? Целовали?

КОВЬЕЛЬ. Да. Я был близким другом вашего покойного батюшки.

Г-н ЖУРДЕН. Моего покойного батюшки?

КОВЬЕЛЬ. Да. Это был настоящий дворянин.

Г-н ЖУРДЕН. Как вы сказали?

КОВЬЕЛЬ. Я сказал, что это был настоящий дворянин.

Г-н ЖУРДЕН. Кто, мой отец?

КОВЬЕЛЬ. Да.

Г-н ЖУРДЕН. Вы его хорошо знали?

КОВЬЕЛЬ. Ну еще бы!

Г-н ЖУРДЕН. И вы его знали за дворянина?

КОВЬЕЛЬ. Разумеется.

Г-н ЖУРДЕН. Вот после этого и верь людям!

КОВЬЕЛЬ. А что?

Г-н ЖУРДЕН. Есть же такие олухи, которые уверяют, что он был купцом!

КОВЬЕЛЬ. Купцом? Да это явный поклеп: он никогда не был купцом. Видите ли, он был человек на редкость обходительный, на редкость услужливый, а так как он отлично разбирался в тканях, то постоянно ходил по лавкам, выбирал, какие ему нравились, приказывал отнести их к себе на дом, а потом раздавал друзьям за деньги.

Г-н ЖУРДЕН. Я очень рад, что с вами познакомился: вы, я думаю, не откажетесь засвидетельствовать, что мой отец был дворянин.

КОВЬЕЛЬ. Я готов подтвердить это перед всеми.