Мессир Константин. Дом колдуна

Подойдя к столу, я вскрыл парочку конвертов. Везде одно и то же “уважаемый”, “досточтимый” — как же люди распинаются, когда что-то от тебя хотят. А они все хотели одного: купить этот дом.

— Уверена, там есть и достойные предложения, — подала голос чиновница.

— По-вашему, мы здесь, чтобы продать дом? — я отложил конверты.

— Мне не важно, кто будет новым хозяином, вы или кто-то другой, — по-канцелярски сдержанно произнесла она. — Лишь бы прекратилось это, — и выразительно показала на черные капли на стенах.

Кстати, отличное замечание.

— Откуда это здесь? — я повернулся к Савелию.

Он коротко рассказал, как нашел тело своего мессира, сочащиеся чернотой стены, запечатанные входы в кабинет хозяина и подвал, где, собственно, и рождается скверна. В общем-то, причина прорыва очевидна: колодец Темноты, главное богатство дома, оказался открыт. Не сумев ничего с этим сделать, Савелий вызвал Синод. Приехал отряд зачистки, но и они ничего не смогли. Только навешали оберегов, эвакуировали тех, кто жил поблизости, и поставили на въезде табличку.

— Чтобы успокоить дом, надо закрыть колодец, — подытожил приказчик. — Но это может сделать только хозяин.

Ага, как и открыть. Забавный момент.

“То есть перед тем, как он это с собой сделал, он спустился в подвал и открыл колодец? — заговорил Глеб в такт моим мыслям. — Зачем?”

Очевидно же: чтобы еще больше подгадить своему неподходящему наследнику. Последней записки он не оставил, а вот последний приветик передал.

Поморщившись, я отвернулся от портрета, нарисованные черные глаза с которого, казалось, презрительно наблюдали за разговором, и направился к темному коридору, ведущему вглубь дома. Благо, провожатый мне здесь не требовался.

— Вы хотите взглянуть на подвал? — угадала чиновница и засеменила следом. — Поверьте, там нечего делать…

Поверил, когда увидел. Стоило распахнуть дверь в конце коридора, как навстречу повалил густой едкий дым, плотно затянувший все внутри. Лестницы, уводящей вниз, не было видно — только пара верхних ступенек, остальное растворялось в вязком мраке, похожем на черный омут.

— Тут был отряд зачистки Святейшего Синода, — пояснила Дарья, не помню как там по батюшке, — и до двери в конце подвала не смог дойти никто. Дальше — настоящее болото. Можете попробовать, если угодно, но только потеряете время и силы. Полагаю, сама дверь сейчас и вовсе не на этой стороне…

Судя по ощущениям, тут полдома уже были не на этой стороне.

“То есть, — уточнил Глеб, заглядывая в черноту следом за мной, — чтобы получить дом, нужно зайти в подвал. Но туда дом не пустит, пока у него не будет хозяина?”

“Оценил иронию?”

“И как быть?”

Понятно как. Раз нельзя зайти с этой стороны, надо зайти с той — с Темной стороны. Одна проблемка: оттуда в наш мир вытягивают мертвых, но вот попасть туда живому… Разве что Темнота сама затянет тебя — если ей будет угодно.

— Видите, — вновь заговорила чиновница, когда мы вернулись в гостиную, — как важно подобрать нового хозяина, — и многозначительно кивнула в сторону писем.

Надо же — какой тонкий и тактичный намек.

— Наши комнаты уже готовы? — я повернулся к Савелию.

— Вы что, хотите ночевать в этом доме? — мадам влезла не в свою беседу.

— А что вас смущает?

— Этот дом, как губка, пропитан Темнотой, — она обвела рукой сочащиеся стены. — Весь, не только подвал. За углами, в шкафах, за запертыми дверьми, на чердаке может быть все что угодно. Оставлять обычного человека в этом доме равносильно убийству. Вы можете просто не дожить до утра! — с нажимом добавила она.

“Как думаешь, — я перехватил взгляд стоящего рядом Глеба, — ты доживешь до утра?”

“Ммм… — он сделал вид, что задумался. — А, подожди, я же уже мертвый… Стоит ли бояться?”

— А где вы здесь видите обычных людей? — поинтересовался я. — Я колдун, как и вы. Как и он, — кивая на портрет.

— Я не знаю, кто вы и чего можете, — отрезала Дарья. — Ныне покойный мессир Павловский не подавал о вас никаких сведений ни в Синод, ни в Синьорию. Даже записей о вас не оставил.

Неудивительно. Он вообще не любил заморачиваться — настолько, что до трех лет у меня даже имени не было.

— Мессир Павловский много чего не оставил, — заметил я. — Нормального завещания он тоже не оставил.

— А может, — взгляд чиновницы стал особенно колючим, — это не случайно? Может, у него были причины для такого решения?

А может, кому-то уже пора уткнуться? Ты-то что об этих причинах вообще знаешь?

В следующий миг за моей спиной раздалось дребезжание. Защитные обереги задергались, словно под ними затрясло стену, и, не выдержав, парочка упала на пол. А очищенная от серебра стена тут же начала покрываться пупырчатой жидкой, как нефть, чернотой, словно прорывающейся откуда-то из глубин. Пара мгновений — и из бурлящих пузырей вылупился глаз с огромным черным зрачком и, моргнув, уставился на нас.

— Видите, — с упреком выдала Дарья, — вы рассердили этот дом! Понимаете теперь, как тут опасно!

И чем она хотела меня напугать? Анаморфом? Серьезно?..

Хмурясь, чиновница вскинула руку. С ее пальцев сорвался тугой черный сгусток размером с небольшой мячик и треснул по стене, ударив прямо в открытый глаз. Тот моргнул, но не исчез.

— Поймите уже, — она отправила следом еще один сгусток аккурат в зрачок, — дом полон Темноты! А если вас затянет ночью на Темную сторону? Уверены, что вам хватит сил оттуда выбраться?

Еще один удар пришелся по черноте, заставляя ту рассасываться под напором. Когда-то и я мог создавать такие сгустки. А ведь далеко не каждый колдун способен работать с Темнотой напрямую. Что ж, теперь я вижу, ты не канцелярская крыса. Вот только если ты так много можешь, странно, что еще не поняла, почему этот дом рассердился.

Ведь и я здесь не случайный гость.

— Вас в Синоде не учили, — спросил я, подходя к другой стене, — что такое резонанс?

Сдвинув обереги, я приложил ладонь, и откуда-то из глубины мигом раздалось биение — учащенное, недовольное, как бьется пульс после большой нагрузки. Вот ирония, куча людей мечтает поговорить с Темнотой, душу готовы за это продать, но чтобы с ней поговорить, ее сначала надо услышать.

— Конечно, я знаю, — с легким раздражением отозвалась Дарья, вбивая остатки глаза в стену, — что такое резонанс!

— Дом колдуна как огромная нервная система, вынесенная наружу, — продолжил я, чувствуя, как биение с той стороны становится все громче, как бы стучась в мою ладонь. — Он, словно живой, может беспокоиться, злиться и радоваться.

— И к чему это все? — буркнула чиновница.

К тому, что управлять домом не сложнее чем чужой душой, а за последние годы я отлично научился ею управлять. Плюс ко всему — он охотно отзывался.