Месть Атлантиды

— Что? О, нет... Ты подумала... Эдер всемогущий, ты решила, что он и я... Нет, хвала богам. Я женщина Домиция Лентула! — Керра с интересом вгляделась в Элику. — Но твой интерес... Я же вижу, что этого не может быть, Кассий не мог зацепить твоего сердца, подвергнув тебя столь жестокому испытанию! Разве ты не испытываешь к нему ненависти?

— Настанет час, и я его убью, — сжала губы принцесса. — Мой интерес? Мое сердце? После того, что он со мной сделал?

Керра улыбнулась с явным удовлетворением.

— Приятно, что я не ошиблась в тебе.

Задуматься о смысле ее слов у принцессы не было времени, хотя она мало что из сказанного поняла. Новая знакомая взяла ее под руку, и они вместе вышли в роскошный сад. Конечно, он во многом уступал дворцовому саду Атланты по своему уровню великолепия. Не было привычных фонтанов, видимо, кассиопейцам просто не была доступна технология их создания, как и коротко стриженных лужаек. Здесь деревья скрывали посыпанные галькой тропинки для прогулок, создавая густую тень. Цветов было очень мало, больше причудливых кустарников, окруженных гранитными валунами. Лишь в большом водоеме плавали яркие цветы с остроконечными лепестками, впитывая в себя лучи утреннего солнца.

— Если ты не устала, можем обойти весь сад, — Керра топнула ногой в золотистом сандалии, прогоняя с дороги маленькую саламандру.

Элика попыталась ухватить ящерицу, но та оказалась чересчур проворной.

— У меня на родине появление саламандры считается важным предзнаменованием, посланием бога Антала, — пояснила она своей подруге. — Если взять ее в ладони, это предрекает успех в грядущем событии.

— А если этого не сделать? — спросила Керра.

— Никогда такого не было еще... Наверное, это к поражению. К крушению надежд.

— Их здесь много. Встретим еще не одну. Расскажи мне про свою страну? Правда, что ваши женщины ни разу не попали в рабство, что они правят, отрицая мужской авторитет?

— Это так, Керра. Но, боюсь, теперь эта традиция в корне нарушена. Ведь я здесь...

На какой-то миг Элика забыла о своих невзгодах, увлекшись рассказом о своей империи, о нравах и обычаях. Новая подруга не могла скрыть изумления. Если рассказ о гареме Лэндала ее не особо удивил, то она просто опешила, узнав, сколько мужчин содержит у себя Ксения. В ее глазах появился непонятный хищный блеск.

— О... Это, должно быть, бесподобно.

Элика пожала плечами. Керра удивленно вскинула черные брови, намереваясь о чем-то спросить, но в последний момент передумала. Они вышли на небольшую тенистую поляну, где на отполированной глыбе гранита уже лежал отрез белого полотна, на котором стояли чаши с фруктами и неизвестными блюдами. Принцесса ощутила голод. Силы к ней возвращались, и она намеревалась восполнить их. Отсутствие принца добавило ей уверенности. Не хотелось думать, что же он сделает с ней, когда вернется.

Элика присела возле стола, поморщившись от боли в груди при резком движении. Попыталась прикрыть руками, но вспомнила предупреждения целительницы. Рука Керры, наполнявшая кубок вином из амфоры, дрогнула.

— Этот зверь умеет причинять боль. Не все ее выдерживают.

Элика потрясенно вскинула голову. Приветливая улыбка Керры погасла, глаза яростно сверкнули.

— Я знаю это как никто. И бить он может по-разному. В совершенстве, дабы не испортить кожу.

Принцесса отложила спелый плод апельсина. Сердце ускорило ритм, отдаваясь болью в истерзанном теле. Керра сочувственно посмотрела на нее.

— Я ведь не возлюбленной Домиция попала в этот дворец. Мне тогда исполнилось двадцать зим, и я уже семь декад состояла в брачном союзе. Критания миролюбивая провинция, затерянная в горах, но кассиопейцы нашли туда путь. Они напали в полночь. Кассий возглавлял этот легион. Я не знаю, какая необходимость в этом была... Мирные жители, не имеющие несметных богатств и никогда не вступающие не в никакие конфликты... Домиций потом объяснил, что это просто была игра крови их повелителя. Он тогда возвращался во дворец после завоевания очередной империи во главе с ныне погибшим отцом, который, собственно, отпустил сына и сам остался устанавливать свои порядки... Моего супруга убили на моих глазах. Я не хочу описывать, что делали со мной и другими девушками воины Кассия, прежде чем доставить нас на корабль, держащий курс на Кассиопею.

У Элики перехватило дыхание от страха и осязаемого ощущения надвигающейся беды. Почти успокоенная недавними разговорами с Керрой, девушка вновь ощутила ужас. Но прервать подругу так и не смогла. Той просто необходимо было выговориться, и принцесса это почувствовала.

— В первую нашу ночь в море был пир и хмельные возлияния. Нас заперли в трюме, а перед этим связали и лишили одежды. Сна не было, потому что мои соотечественницы, многие из которых до этого страшного дня так и не познали мужчину, плакали навзрыд, и успокоить их не удавалось. Принц пришел ночью. Он едва стоял на ногах от большого количества огненного нектара. Выволок меня за волосы на палубу и попытался овладеть мной. Но у него ничего не вышло, еще бы, столько пить. Тогда я, несмотря на свое положение, рассмеялась ему в лицо. Это была хоть малая, но победа. Так я тогда думала. Два круговорота солнца после этого он ко мне не прикоснулся. А по приезду меня и еще одну девочку из нашей провинции доставили во дворец. Остальных отправили на рынок рабов. Я тогда не задумывалась, что, возможно, им повезло больше...

Элика, не вставая с колен, подползла ближе к Керре, почувствовав, что так сможет оказать ей большую поддержку. Северянка продолжала свой рассказ, словно глядя в пустоту.

— В первый день к нам отнеслись хорошо. Искупали, одели, накормили, даже вызвали лекаря, так как вторую девочку солдаты покалечили во время насилия. Тогда я впервые обратила внимание на Домиция. Во время набега он держался в стороне, явно осуждая действия воинов. В Кассиопее же он проявил ко мне внимание, и у меня даже возникла робкая мысль, что я в безопасности под его защитой. Я не знала тогда, сколь сильна жажда мести Кассия Кассиопейского. Все еще надеялась на благоприятный исход, даже когда он велел привести меня в свои покои. Знаешь, я ему так и не подчинилась, но воспоминания о том, что он со мной тогда сделал, до сих пор не утихают. Страшной была не боль от его плети, я даже не помню, как он меня избивал... Поливая водой, когда я теряла сознание и начиная снова... Страшнее всего было, после того, как он несметное количество раз взял меня, на исходе ночи, когда, несмотря на боль по всему телу и вывихнутые руки я дотянулась до звезд... Понимаешь меня?..

— Нет, — сглотнула Элика. При словах Керры об истязании плетью грудь снова заполыхала огнем. Какие звезды?.. О чем она? Наверное, просто подошла к порогу чертогов смерти после таких мучений. Неужели страшно? Это скорее было бы избавлением...

— Мой ныне почивший Арк никогда не возносил меня столь высоко, как это тогда удалось ему... И я не смогла скрыть того, что произошло. Впоследствии сумела, но тогда это произошло впервые...

— Я не понимаю тебя, — честно призналась Элика. Керра изумленно посмотрела на принцессу.

— Не понимаешь, поскольку осуждаешь?..

— Нет... За что осуждать? —Элика дрожащей рукой наполнила кубок, протянув подруге. Она была напугана. Очень хотелось узнать, о чем же пыталась растолковать ей красивая северянка, но страх диктовал иные условия. Девушка осторожно сменила тему.

— А как ты стала женщиной Домиция Лентула? Он благороден и добр. Ты счастлива с ним теперь?

Керра отставила кубок и повернулась к подруге.

— Кассий решил заклеймить меня, как свою рабыню. Этого я допустить не могла. Искала смерти... Домиций вытащил меня из петли.