Месть изгоя. Книга 3. Вариант О.Рыбаченко

Второй, довольно крупный мужчина атаковала сзади, но получил пяткой нос. От удара "клюв" лопнул, словно переспелый помидор. На Бориса упали капельки солоноватой крови. Юный маньяк слизнул солоноватую жидкость. Запах пьянящего напитка привел Борьку в исступление. Он принялся с яростью наносить удара по мужику, совершено изрешетив его, превратив грудь и туловище в рваную губку.

Рыжая с трудом остановила разъяренного юношу. Потом бросила зажженную жидкость, произведя ритуал и уничтожив следы.

Другую пару они застали на следующую ночь. Пьяный бомж и обрюзгшая женщина занимались любовью.

На сей раз удар нанесли они сразу же вдвоем: синхронно. Рыжая фурия прикончила одним ударом мужика, а Борька заколол под лопатку женщину. Она была некрасивая, и сожаления вечно юных маньяк не испытывал. А что такое уродство и бескультурье... Хотя в их секте тоже спариваются, но зато все адепты красивы.

После этого ритуала рыжая слегка успокоилась, и Борька снова приступил к написанию своей детективной повести. Из-за большой загруженности занятиями по тайскому боксу и каратэ работа продвигалась небольшими урывками.

Их догнали еще трое стражей вместе освобожденной журналисткой Алисой. Девушка провела дюжину часов в холодной, сырой темнице, да еще в колодках и вытянутыми руками. Поэтому, её немного трясло, и она невольно прижималась у крупному охраннику, стараясь согреться. Одновременно девчонка терла холодные, голые ступни( модные туфли жандармы так и не вернули видимо присвоив в качестве трофея себе) о круп горячего коня. Ощущение тепла возвращалось, и начало покалывать промерзшее девичье тело.

Песня и вовсе взбодрила Алису и она заметила:

– Человек с таким голосом и чувствами не может оказаться мерзавцем.

Колобков на это ответил с уверенностью аксакала:

– Дитя ты еще... Сколько нам приходилось видеть убийц с благородством херувимом.

Карташов тоже счел нужным добавить:

– Чаще всего политические террористы неисправимые идеалисты, и вполне искренне считают, что они служат народу, а то и Господу Богу. Откровенная уголовщина среди эсеров редкость...

Охотничий и рыбачий домик Абрама Хинштейна оказался не таким уж незрячим и маленьким, как показалось вначале. Просто несколько большущих деревьев его практически скрывали с глаз. А так в нем можно было и с комфортом заночевать и пригласить гостей за стол... На стенах висело не меньше десятка сабель, ятаганов, палашей и пара древних мечей. Причем, оружие старинное, с украшенными каменьями рукоятями. Ну, а подвале, нашелся и солидный запас спиртных напитков, а также холодная закуска, включая американские консервы.

Жорж Бычков отметил:

– Хотя тут и чудесные места, но все же... Интересно, Абрам Хинштейн скупой до того, что стал фигурантом множества анекдотов, все-таки принимала гостей.

Карташов логично отметил:

– Нет людей чисто скупых и исключительно щедрых. Иногда личная встреча и беседа за столом, приносят такую коммерческую выгоду, что тысячекратно превосходит личные расходы. В конце концов, Абрам холодный, бессердечный прагматик, а не маньяк скупости вроде Плюшкина.

С Виктории сняли кандалы, и даже милостиво предложили перекусить с ними. Та отрицательно мотнула головой:

– Я не ем мяса, и принципиально стараюсь не предаваться излишествам, особенно если впереди ждет тюремная баланда и кнут тюремщика.
– Тут глаза мятежной девчонки злобно сверкнули.
– А вообще, вы едите и пьете чужое без разрешения хозяина, нарушая закон...

В ответ послышался издевательских смех, Карташов сделал, выразительный жест, призывая к спокойствию:

– Хозяин мертв, и кому принадлежат его капиталы, все еще не определенно судебным порядком, а значит пока они под нашим покровительством. А тебе остается только...

– Кажущиеся маленькими, на жиром и крупном лице статского генерала глаза, стали злыми.
– Так ты покажешь нам труп? Чтобы потом не было никаких путаниц и неурядиц с наследством?

Виктория с сильным волнением в голосе произнесла:

– А можно мне прогуляться одной? Подышать свежим воздухом, может даже в последний раз в моей жизни, пройтись по горным тропам и травам. Сочинить заключительную вольную серенаду...
– Девушка повернула к следователям личико и пустив слезу прошептала.
– Вряд ли я смогу найти труп, так его не убивала, и единственная моя цель, это хоть напоследок ощутить запах и силу родной земли, прежде чем меня навечно похоронит каменный мешок.

Колобков свирепо набычился, рука, в которой помощник следователя держал большую позолоченную вилку с вымоченным в кетчупе сосиске побледнела. Он прохрипел:

– Думает мы идиоты и позволим ей так просто сбежать... Детские хитрости, я ожидал чего-то более изощренного.

Жорж Бычков с нарочитой ленивостью возразил:

– А куда она денется... Мои собаки будут идти вслед за ней и не дадут скрыться. А на правую ногу еще и повесим железку, чтобы не шибко бегала. Дадим её такую возможность...

Карташов даже добавил:

– Да и в присутствии одних собак, её легче будет отыскать труп... Одобряю.

Викторию на правую лодыжку нацепили железку с цепью и ядром. Так ходить крайне неудобно, да и кожу быстро растирает, и о быстром беге придется забыть. Хотя сильная Тараканова и это выдержит, у нее ноги, словно у принцессы изящны и у батрачки сильны.

Алиса, глядя, как её заковывают, вдруг уловила, своим цепким взглядом, что противоестественное в её босых, девичьих ногах. Но после муку подземелья аналитический отдел мозга пребывал в полусне и понять, что именно бросилось ей в глаза Канареева, не сумела. Тяжело подтягивая ногу, Виктория удалилась.

Когда двери закрылись, Колобков заметил:

– А все же мы поступили опрометчиво. Может там нее в засаде притаились сообщники.

Карташов презрительно хмыкнул:

– Ага! По радио им передали, что мы сюда едем, высылайте освободительную группу.

Колобков не сдавался:

– У них наверняка мог быть предусмотрен запасной план, на случай провала, именно с таким на первый взгляд нелепым разводом.

Жорж Бычков возразил:

– Ты им приписываешь слишком много ума, а на самом деле, это ущербные типы, и тупые фанатики, совершившие на редкость топорно свои убийства. Так они поступают лишь идиоты... Что впрочем, не удивительно - отсутствие здравого смысла, скорее правило для политических террористов, чем исключение. Пускай глупенькая девочка выплачется, под конвоем обученных овчарок, а затем...
– Главный эксперт поднял указательный палец вверх.
– Расскажет нам интересное, не только по этому, столь очевидном делу.

Прошло примерно двадцать пять минут, Алиса этим временем читала, чуть ли не силой сунутую Колобковым папку с подробностями данного дела. Журналистка видела, некоторые натяжки, но не могла придумать аргументированных возражений, хотела бросить, чтение и хоть немного перекусить пока ничейными яствами, как вдруг послышалось испуганное скуление собак, царапание когтями в дверь. Все разом вскочили, ощетинившись револьверами и винтовками. Колобков ликуя, ответил:

– Вот что значит моя интуиция - все-таки тут засада!