Месть карьерского оборотня

Марина повернулась к нему, открыла глаза, сонно пробормотала:

— Чего не спишь, Лева? Мы ведь уснули часа в три… Ой, так все было классно!

— Пора на работу, Маринка, — сказал Разуваев.

— Ты так редко ко мне заходишь… — капризно сказала девушка. — Все свою корову ублажаешь, да?

Разуваев внимательно посмотрел на нее — симпатичная шатенка двадцати пяти лет, карие глаза с поволокой, мягкие черты лица, чувственные губы. Но не жена. Ирина дороже ему только потому, что слишком много сил и средств затратил, чтобы сделать капризную красавицу своей женой.

— О чем ты базаришь, Маринка? Не видишь, что творится вокруг меня?

— А что творится, Лева?

— Убивают моих людей, одного за другим! Ты что, на другой планете обитаешь?

— Я тебя жду, телик смотрю… Слушай, Лева, хочу такую же антенну, «тарелку», как у тебя дома. И телик другой, с широкоэкранным экраном.

— Грамотейка! — мрачно хмыкнул Разуваев. — Как я тебе «тарелку» поставлю? Народ подумает, а на какие шиши продавщица ларька такие вещи приобретает? Весь Карьер станет талдычить про это, Ирка узнает, проблемы возникнут. А у меня и так их до хрена!

— Ой, Лева… — томно протянула Марина. — Говорят, можно на чердаке поставить «тарелку», никто и не узнает. А уж про телик — точно. Тебе жалко, да?

— Ладно, подумаю. Разгребу это дерьмо, сделаем.

— Ты обалденный мужик, Лева, — промурлыкала Марина еще крепче обнимая его. — Хочешь?

— Нет, извини, мне пора. Да и тебе тоже, дорогая.

— Ох, нет, я еще часок посплю, в двенадцать откроюсь, хорошо, Лева? Да все равно утром почти нет покупателей.

— Разорюсь, на хрен, с такими продавщицами, — пробурчал Разуваев, вылезая из-под одеяла. — Но чтобы в двенадцать была на месте.

— Конечно, Лева. Если хочешь есть, там, в холодильнике, колбаса, сделай себе бутерброд.

Разуваев хотел сказать все, что думает о такой хозяйке, но Марина уже закрыла глаза и засопела. Он только рукой махнул, никакая она хозяйка, это давно было ясно, зато в постели — огонь, а не баба.

Надел черное демисезонное пальто, минут пять наблюдал за пустынным переулком поверх занавески на окне. Убедившись, что народу в переулке нет, быстро выскочил из хаты, со двора и стремительно зашагал по направлению к своему магазину, надеясь, что никто из соседей Марины не узнал его.

Весной поселок Карьер казался райским уголком — повсюду цвели фруктовые деревья, их ароматом были наполнены дворы, улицы и переулки, деловитые пчелы жужжали над белыми и розовыми цветами, над белыми гроздьями цветущей акации — сказка, да и только. Летом Карьер выглядел как рог фруктового изобилия, особенно для внуков, приехавших к дедушкам и бабушкам из дальних и ближних городов, — весь в зелени, на улицах зреет алыча и сладкая тютина, сливы и жерделы, которые можно срывать, не опасаясь хозяев — это же уличные деревья. А вот осенью поселок напоминал облезлую кошку. Листья опали с деревьев и кустов, и за ними стали видны покосившиеся заборы, хаты с обшарпанными стенами, и все это на фоне серого неба — тоска, да и только.

Разуваев подошел к своему магазину, у служебного входа заметил Краснова, который стоял, прислонившись к стене, и с мрачным видом двигал челюстями, жуя жвачку.

— Какие новости? — спросил Разуваев.

— Хреновые, Лева, — мрачно сказал Краснов. — Ты где прятался всю ночь?

— Тебе какое дело?! — сорвался на крик Разуваев. — Что-то случилось?! Толкуй и не задавай тупых вопросов!

— Случилось. Менты тебя разыскивали, весь магазин прошерстили, мою хату тоже…

— Зачем?

— Молчуна ночью кончили.

Разуваев стиснул пальцы в кулаки, болезненно поморщился.

— Как?

— Меня таскали на опознание менты. Кошмар. Вместо морды — череп в крови, на груди, где сердце, — сплошное кровавое месиво. На нем была твоя куртка, Лева. Ты специально его подставил, да?

— Никого я не подставлял. Просто хотел убедиться, охотится эта тварь за мной или нет.

— Значит, подставил. Да я не в претензии, такие дела творятся… А он, выходит, не сообразил, кто перед ним… Дождь был сильный, лукнулся на куртец твой… Чистая везуха. Но ведь второй раз не промахнутся, а?

— Заткнись! Может, нам таким образом намекают, что товар обещанный надо бы доставить, как договаривались?

— Лева, какие, на хрен, намеки? Он же тебя рвал на части, думал, что тебя, ты сгоняй в район, посмотри на труп Молчуна, сам все поймешь. Я видел…

— Да? Кто он?

— Понятия не имею. Но он не остановится, пока не кончит и тебя, и меня тоже. Я на ночь ставни запираю, Билла отвязываю, чтоб хоть знать дал, если припрется… Косу поставил в хате — пулей его хрен возьмешь, а если косой, так можно башку снести, а там и смыться успеешь…

— Да, дела-а… — тяжело вздохнул Разуваев. — Выходит, двое нас осталось… Все остальные — пешки. Будешь начальником охраны, Краснуха. Проследи, чтобы народ ночью дежурил, как положено.

— Народ не очень-то хочет дежурить ночью. Боятся.

— Ну так проведи разъяснительную работу! Кто не хочет — увольняй без разговоров! Других найдем!

— Не знаю, найдем или нет…

— Краснуха! Ты теперь второй человек в фирме, понял, придурок?! Да, ситуация сложная, выпутаемся — ты будешь король в Карьере! А не хочешь проблему решать — вали на хрен! Других найду, их тут до хрена и больше, кто желает работать на меня. Ты все понял?!

— Да, Лева, какие дела… Я понял.

— Ну так веди себя как начальник, о хате своей на время забудь. Я возьму на себя вопросы снабжения, ты — вопросы охраны. Что не понятно?

Краснов шмурыгнул носом, взмахнул громадным кулачищем и решительно сказал:

— Все понятно.

— Работай!

Разуваев поднялся по железной лестнице в свой кабинет, первым делом плеснул в стакан граммов сто виски, выпил. Теперь уже его не успокаивало то, что зверь не нашел его, лукнулся на его куртку и кончил Молчуна. После этого вряд ли найдется в поселке человек, который наденет его куртку или пальто, а зверь уже понял, что ошибся. И значит, будет охотиться теперь за ним. Как спастись? Уехать в Ростов, затаиться на время? Ашот должен помочь. Весь бизнес, на хрен, рухнет, Краснуха не справится, конкуренты задавят его. Почувствуют силу — и сожгут оба ларька, а может, и магазин. Поквитаются. Да и Ашот вряд ли приютит его после пропажи партии товара, которую он ждал.

Да кто ж он есть, падла, чего привязался?!

Звонок мобильника отвлек его от тяжелых раздумий.

— Лева, что у тебя творится, дорогой? — услышал он в трубке знакомый голос.

— Ашот, кошмар! Люди гибнут как мухи, один за другим! — крикнул в трубку Разуваев. — Я этой ночью едва уцелел! Бизнес на грани разорения!

— Я еду к тебе, Лева. Где меня встретишь? Буду часа через три-четыре.

— Я под «колпаком» у ментов, давай на хату к Краснухе. Куйбышева, пятьдесят шесть. Там тебя встретят.