Месть Лауры Майнгрэв

Нэнси не любила своего мужа. Она вышла за него замуж по своему женскому расчету. Ей, провинциалке, хотелось красивой, яркой жизни, блестящего общества, где она могла бы стать центром всеобщего внимания, главенствовать и царить над всеми. Добиться всего этого она могла, только удачно выйдя замуж. Поэтому она недолго раздумывала, когда ей под руку подвернулся молодой лейтенант с перспективой академии и столичной жизни.

Джордж Диман не был красавцем, но он с отличием закончил свою учебу, получил хорошее назначение и теперь должен был жениться. Он знал Нэнси несколько лет и не мог сказать, что любил ее, но прекрасно понимал, что иметь смазливую жену не последнее дело для карьеры, тем более, что Нэнси прекрасно держалась в обществе, была весьма не глупа и обладала пробивным характером. Джордж решил, что для семейной жизни она вполне подходящий вариант, а что касается любви, то кто же из мужчин не грешен, если попадется в ее сети. В конце концов, он не собирался упускать своего. Так, не говоря ни одного слова, они единогласно пришли к выводу, что подходят друг другу, и скрепили свой союз узами Гименея, обнадежив себя в душе, что любви на их век хватит.

Джордж был хорошим хозяином. Он вел свои дела расчетливо, умело и осторожно. Нэнси с ее торговой хваткой прекрасно ему помогала в этом, успевая строить глазки направо и налево. Муж относился к этому спокойно, и Нэнси тихо бесилась от его равнодушия. Она догадывалась, что она безразлична ему, но выяснять отношения было не в ее правилах. К тому же она не без основания боялась, что вскроется еще что-нибудь, что является причиной его холодности, и предпочитала помалкивать, дабы не потерять ни мужа, ни своего долгожданного высокого благополучия. Джордж относился к делу серьезно, а потому немало преуспел в карьере. За его спиной Нэнси расцвела пышным цветом, «благоухая» во все стороны. Это настолько подняло ее в своих глазах, что она потеряла чувство самосохранения и всякий стыд. Самовлюбленность сыграла с ней роковую шутку. И после этого жизнь ее стала перекашиваться то в одну, то в другую сторону.

Джордж уже был полковником и готовился выйти в отставку, чтобы заняться бизнесом. Но как назло разразилась афганская война, и его срочно отправили советником в самое пекло. Суровые условия жизни, жаркий климат, постоянный стресс, кровь, пот и грязь войны слишком жестко подействовали на его психику. Он начал пить и сделался нелюдимым и неразговорчивым. Кровавые деньги, которые он там зарабатывал, частично отправлялись Нэнси, а частично откладывались на будущий бизнес. Это позволило ей жить на широкую ногу в свое удовольствие. Единственное, что ее огорчало, это потерянная возможность блистать в обществе, к чему она привыкла и с чем мириться не хотела ни в коем случае. В отсутствие мужа это было проблематично, но не невозможно. Наряды и драгоценности надо было кому-то демонстрировать, а Нэнси очень хотелось нравиться и возбуждать мужчин, кружить им голову, злить женщин и блистать, блистать, блистать!.. Ведь она дорогая женщина, по крайне мере, она себя таковой считала!

– Представляю, какую вы затеете перебранку, – обратился Рой к Лауре, – когда Сара сведет вас нос к носу. – Он захохотал. – Клянусь, это будет презабавное зрелище! Две разъяренные львицы, готовые порвать друг друга на части.

– Кто Вам сказал, Рой, что мы передеремся? – Удивилась Лаура. – Нам нечего делить. Мы даже не знаем, кто есть кто. – Она засмеялась. – Вы вечный склочник, Рой. Вам доставляет удовольствие стравливать людей, смотрите же, как бы в один прекрасный миг Вам не попало с обеих сторон. Это будет очень больно и стыдно.

Лаура устала. Полночи развлекать двух оболтусов и выслушивать ехидные высказывания Роя было выше ее сил. Ей ужасно хотелось спать, а он, похоже, и не торопился уходить.

– Не беспокойтесь, – язвительно ухмыльнулся Рой, – я хорошо умею уворачиваться от ударов. Я просто нутром чувствую, как эта Нэнси может заглотнуть и переварить любого, кто ей не понравится. Это акула и пиранья в одном лице, а ее желудочный сок разъедает все, кроме ее самой. Попав к ней на зубы, мы все можем вылететь из нее только в виде вонючих испражнений.

Он насмешливо поклонился Лауре и внимательно посмотрел, какое впечатление на нее произвела его тирада.

– Из чего же Вы сделали такое заключение о ней, – с интересом спросила Лаура, стараясь не показывать своего все возрастающего любопытства, – ведь Вы не знали ее раньше?

– Я видел ее вчера первый раз в жизни, – ответил Рой, – но её глаза… глаза…наглые…дерзкие. Она ощупывает вас взглядом так, как будто прицеливается, а ее зубки уже готовы вонзиться вам в горло, чтобы сожрать вас. Эта дорогая шлюха не прочь закрутить какой-нибудь сногсшибательный роман, найдись для этого подходящая кандидатура. Ее алкающий взгляд просто призывает к этому. Она даже не пытается скрыть своих желаний. Просто удивительно, как ее муж может все это терпеть, ведь она ставит под удар и его репутацию.

– Неужели, Рой, она пыталась Вас соблазнить? – В голосе Лауры послышалась насмешка. – Вы, конечно, устояли. Такой ловелас, как Вы, не сдается без боя.

– Вы прекрасно иронизируете, – отрезал Рой, – говорю Вам, что эта особа весьма щекотливого свойства. От нее веет нечистотами, несмотря на весь ее внешний блеск и лоск. Поверьте моему опыту, она еще всех нас замажет грязью из своего нутра. Я просто хотел предупредить Вас, Лаура, – серьезно сказал он, – я ведь знаю, Вы ничего не спустите, если Вам что-то не понравится, а здесь есть чего опасаться. Верьте мне.

Лаура поняла, что Рой вовсе не шутит, и ее насмешливый тон здесь не уместен. Рой хорош собой и на его веку перебывало немало женщин. Так что в своем роде он вполне подходящий психолог. Его предупреждение чего-нибудь да стоит, если он решил обойтись на этот раз без своих обычных шуток и намеков.

– Опишите ее, – попросила Лаура, – она красива, образованна? Какое впечатление внешне она производит на окружающих?

Рой пожал плечами. Разве он недостаточно подробно описал ее? Ох, уж эти женщины! Красота, фигура, тряпки – интересуют любую: и дурочку, и умницу.

– Как Вам сказать, – задумался он, видимо, вспоминая ее лицо, – она вполне симпатична, вернее, смазлива. Несколько монголоидного типа, круглолица, широкоскула, с чуть вдавленным лицом, курносая. Фигура несколько мешковата, ноги коротки, узловаты, а руки…Знаете, – он опять захохотал, – у нее крестьянские руки, некрасивые, с такими короткими пальчиками и круглыми плоскими ногтями, и крашенные каштановые волосы, стриженные по плечи. Вот, собственно, и все, – подытожил он, припоминая все, что он заметил.

Лаура слушала его внимательно. И по мере его рассказа на ее щеках выступали красные пятна. Она явно психовала и не могла этого скрыть. Рой отнес это на счет ее женского самолюбия и поспешил утешить.

– На меня она особого впечатления не произвела. Случись эта встреча раньше, когда она была помоложе, я, может быть, и клюнул бы на ее кокетство, но сейчас!.. Боюсь, ее лучшие годы давно позади.

– Послушайте, Рой, – как будто и не слыша его слов, спросила Лаура, – скажите мне честно, как мужчина, – она посмотрела на него своим пронзительным взглядом, – если ее сравнить со мной, кто из нас лучше?

От неожиданности Рой открыл рот. Сравнивать двух женщин – дело неблагодарное, тем более в присутствии одной из них.

– Вас невозможно сравнивать, – увернулся он, – вы слишком разные. Вы разные во всем, как блондинка и брюнетка. Каждая хороша по-своему, все упирается во вкус. Вы худенькая и высокая, она среднего роста, потолще. Вы менее избалованы и самонадеянны, – наконец, сделал он вывод, – а так я бы не стал выделять ни ту, ни другую. Однако, почему это Вас так взволновало? Вы знакомы с ней?