Месть Монтесумы

– Чуточку дороговато, – совершенно машинально заметил Тони.

– Для первого раза, только чтобы показать, как вам это понравится, мы дадим скидку до ста двадцати пяти песо. – Отступив в сторону, парень жестом пригласил Тони внутрь, и тот вошел, скорее ради возможности посидеть в тени, чем из желания насладиться подводными прелестями побережья.

– Я ни разу не занимался ничем подобным. Не знаю, понравится ли мне. – Мимо дверей, громко разговаривая, прошли двое полицейских. – Впрочем, вряд ли стоит упускать такой хороший шанс, так что попробую, пожалуй.

Здесь он пока что в безопасности, есть время отдышаться и подумать, что предпринять дальше. Где-то в глубине помещения заплакал младенец. С чего бы это? Тони огляделся. Стены увешаны полками с баллонами, масками и вспомогательным снаряжением, фотографиями самых неожиданных личностей, пожелтевшие газетные вырезки в рамочках, подтверждающие правдивость фотографий. Вице-президент Джонсон, Грейс Келли, сенатор Билбоу. Зов моря манит всякого. Тут из задней комнаты вышла полногрудая молодая женщина с длинными рыжими волосами, одной рукой застегивая блузку, а второй прижимая младенца животиком к плечу, чтобы не срыгнул.

– Под водой, – заявила она, – разговаривать невозможно. Поэтому мы общаемся жестами. Если мы хотим, чтобы вы поднялись, мы выставляем большой палец вот так кверху, а если хотим, чтобы вы спустились, поворачиваем большой палец книзу, вот так. Вам понятно?

Младенец булькнул, выпустив изо рта молочный пузырь.

– Вроде бы несложно. Но как я буду дышать?

– Вы уже заплатили? – Очевидно, бесплатная информация на этом исчерпалась.

– Нет. Извините. Вот. Тот человек сказал, что у вас есть плавки?

– Вот это вам подойдет. – Деньги отправились в переднюю часть ящика стола, из глубин которого появилось нечто вроде трикотажного осиного костюма с чередующимися черными и желтыми полосками и большими пуговицами спереди, по шею и с длинными штанинами.

– А у вас есть где переодеться?

– Пройдите вглубь, там ванная. Можете оставить свои вещи там. Они будут в целости и сохранности, тут всегда кто-нибудь есть.

В ванную вела небольшая комнатка, загроможденная инструментами и верстаками, с тарахтящим в углу компрессором и заваленными полками. Войдя в ванную, Тони запер дверь и уселся на ящик для белья в окружении кафельной белизны, гадая, что же делать дальше.

До сих пор он только улепетывал, чувствуя, как полиция жарко дышит в затылок. Он и не догадывался, что она настолько оперативна. Должно быть, власти крайне неприязненно взирают на трупы агентов ФБР, плавающие среди цветов и туристских лодок посреди их парка. Об аэропорте решительно не может быть и речи, если следят даже за автовокзалом. Равно как и о крупных отелях, где сорят деньгами жизнерадостные туристы; отели наверняка находятся под постоянным наблюдением. Остается только одно: залечь на дно. Сменить одежду, избавиться от «дипломата». Нельзя ли оставить его здесь? Нет, это наведет полицию на след. «Дипломат» должен исчезнуть. Открыв его, Тони вытащил измятый пиджак, и в глубине недобро сверкнул нож. Нож! Тони напрочь позабыл о нем. Пусть пока полежит в сторонке. Надо избавиться от него при первой же возможности. И с картиной надо что-то придумать, найти для нее безопасный тайник. Осторожно вынув футляр, Тони положил его на пиджак. Рассовал все документы по карманам вместе с именной табличкой с ручки «дипломата». Что теперь? Под потолком виднелось оконце. Встав на цыпочках на унитазе, Тони с трудом выглянул наружу. Тесный, сумрачный, пустынный переулок, высокая груда мусора у стены. «Дипломат» аккуратно вписался в проем окна, и кистевой бросок по дуге отправил его прямиком на кучу мусора. Долго он тут не пролежит, столь роскошные предметы в нищенствующей Мексике надолго не задерживаются; исчезнет без следа.

Как быть с ножом? Клинок холодно поблескивал, всем своим видом источая смертельную угрозу. Тоже швырнуть из окна? Несмотря на соблазн такого решения, на подобное Тони не осмелился, пока «дипломат» поблизости. От них надо избавиться по отдельности. На крючке над раковиной висело застиранное полотенце, и Тони завернул нож в него. Неподалеку целый Тихий океан, прекрасная могила.

Натягивая осиный костюм, обнаруживший ряд довольно неудобно расположенных отверстий, Тони ломал голову над более серьезной проблемой картины, висящей у него на шее, как золотой кирпич стоимостью в миллион долларов. Если спрятать ее в каком-нибудь надежном месте, передвигаться станет куда проще и приятнее. В банковский сейф? Сейф отеля… нет, и речи быть не может. Нужно будет давать какие-то пояснения, делать записи; не годится. Завернув футляр в одежду, Тони взял туфли и открыл дверь. Девушка укладывала ребенка в пластиковую коляску, стоящую под верстаком.

– Можете повесить вещи вон там, – указала она. В соседней комнате послышался гнусавый говор янки, и она вышла, чтобы принять новоприбывших клиентов.

Вешая одежду на крюк и пристраивая туфли под стеной, Тони обратил внимание на полки с ящичками над верстаком, по большей части сигарными; многие были покрыты толстым слоем пыли, видно, к ним давненько никто не притрагивался. Запчасти, всякие старые винтики-шпунтики. Да, конечно, коробка может пролежать тут не один год, не попавшись на глаза никому. Снаружи слышался оживленный гул голосов и шорох банкнот. Стараясь не шуметь, Тони приподнял пирамиду ящичков на верхней полке и сунул картину под нее. Футляр затерялся среди ящичков, как камешек, брошенный на галечный пляж.

Воздух за открытым окном трепетал от жары, пока Тони старался сосредоточить внимание на новом для него искусстве плавания с аквалангом. Указательный палец поперек горла: у меня кончается воздух. Чтобы освободить маску от воды, зажмите выпускной клапан ладонью, запрокиньте голову и выдохните через нос. Деревья и многоэтажные отели вытянулись вдоль всей бескрайней полоски песчаного пляжа, уходя к далеким холмам. У причала покачивались катера для спортивного рыболовства; синяя вода выглядела не очень-то манящей. Урок окончился, как только мокрые здоровяки в плавках внесли баллоны и снаряжение, чтобы сменить пустые акваланги на полные. Шестерых новых студентов собрали вместе: пару девиц, смахивающих на учительниц, гнусаво щебетавших между собой с акцентом Новой Англии, пару молодоженов, постоянно державшихся за руки с угрюмой решимостью, будто их разлучат навеки, стоит только потерять телесный контакт, прыщавого юнца и Тони. Неся свои загубники, маски, ласты, полотенца и балласт, студенты заковыляли вниз по лестнице вслед за работниками школы, несущими их акваланги. Тони шагал последним, вцепившись зубами в загубник и держа маску у лица, когда проходил мимо полицейской машины, стоявшей у обочины. На него не обратили никакого внимания. Подобные субъекты – неотъемлемая деталь повседневного пейзажа Акапулько. Идя вдоль края бетонной набережной, Тони вглядывался в мрачные глубины замусоренных вод. Место ничуть не хуже любого другого, а то и получше. Дальше пары-тройки футов вглубь ничего не разглядишь. Он пошел медленнее, поотстав от остальных, аккуратно, чтобы не уронить больше ничего, нашарил нож, укутанный в полотенце, и отпустил его. Серебристо сверкнув, нож с негромким всплеском исчез.

Позади послышались визгливые вопли и громкий плеск. Лягнув коричневыми ногами, парнишка нырнул с набережной и через миг вынырнул, улыбаясь и протягивая нож. Ужаснувшись, Тони взял нож и быстро спрятал его, неуклюже покивал в знак благодарности и отвернулся; сорванец тут же перестал улыбаться и сердито насупился, криками требуя вознаграждения за возвращение упущенного ножа. Тони разыграл целую пантомиму, показывая, что не взял денег, что было довольно затруднительно, поскольку в купальном костюме не имелось ни одного кармана, чтобы можно было его вывернуть, но мальчишка не уступал. Плыл рядом с Тони, воплями требуя награды, пока остальные ныряльщики не начали оглядываться на Тони. В конце концов путь парнишке преградило стоящее у причала судно, и крики его смолкли в отдалении. Остальные студенты то ли начали поглядывать на Тони с подозрением, то ли это лишь показалось. Он беззвучно чертыхнулся.

На кормовой доске потрепанной двадцатифутовой лодки был прикручен невероятно маленький навесной мотор. Выгоревший тент обеспечивал хоть какое-то укрытие от солнца, палящего, будто газовая горелка. Мальчонка кофейной банкой трудолюбиво отчерпывал воду, бьющую изо всех щелей днища. Ныряльщики заняли места, акваланги погрузили на борт, мотор затарахтел, и лодка медленно двинулась через гавань, раскачиваясь на волнах. Севший рядом с Тони прыщавый юнец явственно позеленел, и Тони, тоже чувствовавший себя отнюдь не лучшим образом, указал ему за борт.

– Далеко нам плыть? – поинтересовался Тони у инструктора, сидевшего у руля.

Тот с улыбкой покачал головой, а другой инструктор, сидевший на носу, закивал, демонстрируя такое же лингвистическое невежество. Не играет роли, под водой все изъяснения сводятся к перерезанию горла указательным пальцем и тыканью большим, а это и по-испански, и по-английски означает одно и то же. Лодку мерно раскачивало, Тони начал клевать носом, а рябой паренек давился и тужился, свесив голову за борт. Как только остальные смущенно отвернулись, Тони мгновенно пробудился, извлек нож из полотенца, подождал, когда очередной всхлипывающий стон скроет плеск, и разжал пальцы. На сей раз нож исчез окончательно, отчего Тони испытал немалое облегчение.