Месть Орла

– Медведь выбыл из боя, а это значит, что командуешь теперь ты! Либо уноси своих раненых, либо нанеси им удар милосердия, но пусть твой гребаная центурия бегом движется по этой тропе! Возьмите себя в руки и иди выполняй задание!

Оптиону потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем кивнуть и развернуться, чтобы выкрикнуть команды солдатам, следовавшим за теми, кто уже бросился преследовать варваров. Юлий вложил свой меч в ножны и глубоко вздохнул, прежде чем заставить себя повернуться к пораженному центуриону, неподвижно лежащему у тропы, и двоим его товарищам стоявших на коленях перед ним по обе стороны. Человек, который минуту назад спас жизнь Юлию, посмотрел на примипила с выражением отчаяния в глазах .

– Я все понимаю... - Голос здоровяка был тонким и напряженным, струйка крови стекала с его губ, пока он говорил, его слова были едва слышны. Юлий склонился над ним, прижав ухо ко рту раненого центуриона.
– Я получил железо в спину и чувствую его до сих пор. Мне осталось недолго жить, а Юлий? Только не ври мне, мальчик…

Примипил покачал головой, почувствовав чье-то присутствие рядом с собой.

– Опять спишь на работе, да, Тит?

На лице их товарища появилась улыбка, когда он посмотрел через плечо Юлия.

– Опять опаздываешь на бой, да, Дубн?
– Он поднял дрожащую руку и схватил за плечо своего собрата-офицера.
– Хороший бой ты пропустил сегодня, братишка, татуированных на всех нас не хватило. Наш примипил сражался здесь как настоящий варвар…

Юлий мягко улыбнулся.

– А наш друг сражался как вождь варваров. - Он указал на тяжело раненого центуриона.
– Сам Коцидис позавидовал бы ему.

Тит закашлялся, из его губ потекла еще больше крови, его голос был почти не слышен.

– У него самого будет возможность сказать мне об этом достаточно скоро. Теперь заставь меня встать. Я не хочу умирать здесь, сидя на заднице.

Юлий и Дубн кивнули друг другу, осторожно подняли своего друга на ноги, а затем позволили двум солдатам, которые сражались рядом с центурионом и примипилом в бою, взять своего офицера под руки и держать его в стоя, скупые слезы проступали на засохшей крови их лиц. Спина центуриона была пропитана кровью от его ран, и Дубн увидел, что в его доспехах было полдюжины дыр от ударов, нанесенных сзади. Слеза потекла по его лицу, когда он смотрел на раны своего собрата-офицера.

– Ты бросился на них, как медведь в стаю собак, да?

Тит взглянул на него, пытаясь сфокусировать зрение, покачиваясь на ногах и удерживаясь в вертикальном положении только благодаря поддержке своих людей с обеих сторон.

– Ни один человек не живет вечно, Юлий. - Он снова закашлялся, и на этот раз сгусток крови вытек на его закованную в кольчугу грудь.
– Пора нам всем уходить, я бы сказал. Вам придется пойти туда…

Он устало кивнул в сторону тропы и марширующих мимо них солдат, многие из которых отводили взгляды, проходя мимо, не в силах смотреть на, казалось бы, несокрушимого центуриона в таком состоянии, в то время как другие оцепенело смотрели на это зрелище. Рев огня вокруг них нарастал, и Юлий увидел, что кровь, покрывавшая тело его друга, начала испаряться от сильной жары.

– Нам действительно нужно уходить как можно быстрее, пока пожар, который вы приказали мне разжечь, не поглотил нас всех. Кадир стоял позади них с грустным видом.
– Прощай, брат мой Тит. Мне бы хотелось иметь побольше времени, чтобы узнать тебя получше, но у богов явно есть на тебя другие планы. Я включу тебя в свои молитвы моей богине Деасуре и попрошу ее заступиться за тебя.

Тит устало улыбнулся, закрыв глаза.

– Для меня и этого достаточно, даже если ты все еще восточный бездельник. - На мгновение он помолчал, его тело содрогнулось в руках солдат, а затем он протянул дрожащую руку к амулету, свисавшему с другого запястья, стянул его и вложил амулет в руку Дубна.

– Возьми командование моими людьми, братишка, если у тебя хватит на это смелости, и попроси Коцидия позаботиться о моей душе. А теперь прислони меня к дереву и позволь мне сгореть вместе с остальными убитыми. Подними за меня чашу и время от времени пой в память обо мне старые маршевые песни, ладно? Ах, какой замечательный погребальный костер вы соорудили для меня

Голова его опустилась, и поддерживавшие его солдаты посмотрели на Юлия.

– Мы могли бы его унести, но я считаю, что лучше сделать так, как он просит. Прислони его спиной к тому дереву и давай уйдем отсюда, прежде чем огонь заберет нас вместе с нашим братом. Он повернулся к Дубну и Кадиру.
– Возвращайтесь к своим центуриям и заставьте их двигаться быстрее. Нам осталось пробежать несколько миль, прежде чем мы доберемся до озера. Мы потом разберемся, кто чем командует, как только выйдем из-под этого огня.

Двое мужчин отдали честь и направились по тропе в поисках своих центурий, а Юлий сунул руку в поясной мешочек в поисках маленькой монеты, которую сунул в рот мертвого центуриона, быстро помолившись Коцидию - избранному богу огромного человека. Он отвернулся от трупа своего собрата-офицера и увидел ожидающего его Скавра и свою собственную Первую центурию пробегающую мимо него. Трибун крикнул, перекрывая шум огня, указывая на землю неподалеку, где в высокой траве лежали шлем и лоза.

– Я не буду спрашивать тебя, что случилось примипил, у нас нет на это времени, но ты, возможно, захочешь забрать свое снаряжение и немного пробежаться вместе с нами. Это нездоровое место сейчас, когда какой-то безумец поджег миллионы проклятых деревьев!

8

– Быстрее... они приближаются... они уже ближе.

Четверо оставшихся членов их группы еле бежали,шатаясь от усталости, по гравийной дорожке к руинам форта Ворота, лай гончих Лисиц, казалось, преследовал их по пятам, пока они двигались сквозь редеющий туман к иллюзорной безопасности сгоревшего таможенного поста. Арминий оглянулся через плечо, прежде чем ответить на слова задыхающегося Марка, его собственный голос был надрывным от напряжения.

– Если они... настигнут нас... вы вдвоем... продолжайте бежать. Мы с Луго… сможем справиться… с… несколькими собаками.

Лай гончих внезапно сменился на прежний вой и хор возбужденных визгов, и убегавшие переглянулись, понимая, что сейчас должно произойти. Луго все еще легко бежал, и за два своих медленных, скачкообразных шага пробегал то же расстояние, что и трое других мужчин за три шага, и его голос был спокойным, когда он заговорил, снимая тяжелый боевой молот с плеча и поворачиваясь лицом назад к преследователям.

– Вениконы послали собак, чтобы остановить нас. Теперь нам предстоит сражаться.

Германец повернулся, чтобы присоединиться к нему, а Арабус стянул с плеча лук и отступил с тропы, чтобы точнее прицелиться мимо двоих солдат. Остановившись, чтобы обернуть плащ вокруг руки с луком, он воткнул несколько стрел в землю у своих ног, прежде чем вставить одну из них в тетиву, и, опустив оружие, стал ждать. Марк сбросил плащ вора и вытащил свою длинную спату, приложив большой палец к гравюре Митры и пробормотав быструю молитву Светоносному.