Месть по-французски

— Я ведь просил тебя оставаться в своей комнате, — раздался у нее за спиной усталый голос Тони.

Прежде чем повернуться к нему, Эллен сморгнула слезы.

— Просил. Теперь я все разрушила сама. У тебя есть полное право сердиться, Тони, — сказала она горестно. — Но я не могла…

— Я не сержусь, дорогая, — мягко произнес он, подходя и смахивая с ее щек слезинки. — Но, по-моему, нам лучше вернуться в номер, и я расскажу тебе о том, что мне удалось узнать. Боюсь, что у меня неважные новости.

Эллен вздохнула, отдавая себе отчет в том, что потопила их обоих, но все-таки сумела храбро улыбнуться.

— Сегодня вообще какой-то несчастливый день, — сказала она, беря его под руку.

Тони взглянул на заходящее солнце.

— День еще не кончился, — пробормотал он с кислой миной. — Мы можем еще что-то успеть.

«Так бы и задушил эту ведьму Арбутнот!» — думал Тони, пока они шли через парк. Ему хотелось заключить Эллен в объятия, отнести ее в спальню и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет все свои огорчения. Его так и трясло от нетерпения и желания, но к тому времени, как они вернулись в номер, он овладел собой и сел в кресло, стараясь казаться беспечным. Эллен, не останавливаясь, кругами ходила по комнате.

— Они в Венеции, — сказал Тони без всякой преамбулы. — Не в Вене, а в Венеции.

— О нет, Тони! — вскликнула она. — Этого не может быть!

— Может. Я заглянул к старому приятелю, который всегда в курсе самых последних слухов. По-видимому, они только что приехали в Италию. Там видели, как Блэкторн вынес Жаклин из кареты на руках. Картстэр сказал, что они выглядели очень мило. Я думаю, что Жаклин не нуждается в том, чтобы ее спасали.

Эллен не двигалась. Лицо ее окаменело, и по нему покатились слезы — тихие, рвущие сердце слезы. Тони всегда считал, что ненавидит плачущих женщин. Его бывшая любовница Карлотта плакала по любому поводу — например, чтобы выпросить у него какую-нибудь безделушку. Слезы сестер всегда вовлекали его в неприятности, а мать плакала, чтобы он почувствовал себя виноватым. Он уставился на Эллен в полной растерянности.

— О Тони! — простонала она. — Я не верю этому. Я не знаю, что он сделал, чтобы заставить ее покориться.

— Могу себе представить что, — сухо сказал Тони.

— А тут еще я все испортила! Леди Арбутнот — самая большая в мире сплетница. Теперь все про нас узнают, а мы даже не успели спасти Жаклин…

Тони прервал эти стенания, поднявшись с кресла и подойдя к ней. Он по-прежнему не решался обнять ее, боясь, что эти объятия перерастут в нечто большее, а она, по-видимому, к этому не готова. Хотя сам-то он хотел этого, как ему теперь казалось, лет сто.

— Завтра мы отправляемся в Венецию, — спокойно сказал он.

Эллен сразу перестала плакать.

— Правда?!

— Я вижу, что ты не успокоишься, пока сама не увидишь свою подругу. Я прав? Да и Вена, принимая во внимание последние события, теперь для нас не лучшее место. Мы просто исчезнем и будем отрицать, что мы тут когда-либо были. Может быть, все решат, что леди Арбутнот просто лгунья.

Эллен грустно покачала головой:

— Ничего не получится, мы увязли по уши. А ведь если бы я тебя послушалась, этого бы не случилось! Никто бы и не заметил, что меня вот уже несколько недель нет в Эйнслей-Холле. Но дело не во мне. Ужасно, что я втянула в эту непристойную историю тебя.

— Тут нет ничего непристойного.

«Все. Время пришло», — понял Тони и первый раз в жизни вдруг почувствовал панику. А что, если она скажет «нет»?

— Дело в том, Эллен, — заговорил он каким-то чужим голосом, поворачивая ее к себе, — что я…

В этот момент в дверь постучали, и он отступил на шаг.

— Что — ты? Продолжай, Тони! — попросила она, не двигаясь и пристально на него глядя.

— Я сначала посмотрю, кто там, — сказал он, шагнув к двери.

— Мне бы сначала хотелось узнать, что ты собирался сказать. — Эллен подошла к нему ближе.

— Скажу, когда нас не будут прерывать, — отрезал он, открывая позолоченную дверь, и еле удержался, чтобы не захлопнуть ее.

На пороге с горящими от возбуждениями глазами стояла леди Арбутнот.

— Моя дорогая! — воскликнула она, распахнув дверь так, что чуть не стукнула Тони по носу, и прижала изумленную Эллен к своей мощной груди. — Почему вы мне ничего не сказали? Я только что получила последний номер «Таймс», и мне стыдно, что я так повела себя с вами. Но почему, почему вы мне ничего не сказали?!

Эллен не могла и пошевелиться в ее объятиях и, когда старая карга отпустила ее, чуть не упала. Миледи направилась к Тони, размахивая газетой.

— А вы, шалун вы эдакий? Впрочем, я все понимаю: сама была когда-то молодой и знаю, что такое любовь. К вашему счастью, я очень тактична и никогда никому не говорила о своих подозрениях, — изрекла старая ханжа. — Но я так рада, что узнала правду, — я просто счастлива!

Тони, который в свое время был объектом пристального внимания миледи и планов относительно ее старшей дочери, выдавил из себя улыбку:

— Вы очень добры.

— Корделия будет очень рада видеть вас, — заявила леди Арбутнот, поворачиваясь к ничего не понимающей Эллен. — Может быть, позавтракаем завтра вместе?

— Мы уезжаем утром в Венецию, — сказал Тони. — Уверен, что у них будет время встретиться, когда мы вернемся в Лондон.

Улыбка на минуту застыла на лице леди Арбутнот.

— Это великолепно! — Она снова повернулась к Эллен и заключила ее в объятия. — Мои поздравления, дорогая. Уверена, что вы будете очень счастливы.

С этими словами она удалилась, оставив в руках Тони газету «Таймс» недельной давности. Он закрыл за ней дверь и запер ее на ключ, чтобы им больше никто не помешал. Ему казалось, что у него галстук слишком туго завязан или в комнате чересчур жарко. Эллен смотрела на него в полнейшем недоумении, слегка приоткрыв рот.

— Я… я ничего не понимаю, — наконец выговорила она.

Он протянул ей газету и отошел к окну. Последовало долгое молчание.

— Но тут говорится, что мы поженились, — сказала Эллен каким-то тусклым голосом. — Кармайкл дал об этом объявление.

— Да, — сказал он уклончиво.

— О господи, Тони! — Она выглядела совершенно несчастной, глаза покраснели от слез, губы дрожали. — Мне так жаль… Прости меня. Как мог Кармайкл так поступить?! Заставить тебя… Я, конечно, все это опровергну. Скажу, что это был розыгрыш. Кармайкл…

— Это я попросил Кармайкла дать объявление.

— Нет, Тони!

— Да, Эллен. После того как мы уехали из Эйнслей-Холла, это было единственно возможным решением. Ведь если бы узнали, что ты провела хоть одну ночь с холостым мужчиной, твоя репутация погибла бы безвозвратно.