Месть. Все включено

Сидя за праздничным столом, Лиля Правилова пребывала в шоке. Скоропалительное замужество матери похоронило надежды на воссоединение родителей как бетонная плита, упавшая на туристическую палатку. Вообще говоря, легкость и быстрота, с какими госпожа Правилова превратилась в госпожу Лавринович, породила в душе дочери подозрения. Промучившись пару дней, Лиля без обиняков спросила мать:

– Мама, а ты Вениамина Семеновича давно знаешь?

– Почему ты спрашиваешь? – насторожилась новоиспеченная госпожа Лавринович.

Если как следует поднапрячь извилины, то можно вспомнить, а, вспомнив удивиться. Где это все хранилось? Неужели в моей голове? А я ведь долгие годы не знал, что оно лежит спокойно на чердаке, и можно дотянуться, если пошарить на совесть. Впрочем, активация памяти далеко не всегда зависит от пользователя, смахивая скорее на поиски наугад в архиве, где потерялись регистрационные карточки. Вы забрасываете невод на глубину, но дно не доступно даже эхолоту, и какая глубоководная рыба попадется, остается только гадать. Лампы CD – проигрывателя перемигиваются, устройство считывает информацию с диска, оно греется и честно пыхтит, но канавки с цифровым кодом забиты и исцарапаны, так что монитор остается чист. Впрочем, если повезет, кое-что может появиться. Иногда обрывками, реже в виде картины.

– А почему тебя это интересует? – напряглась мать.

– А ведь я помню, – сказала Лиля. – Он, ведь и раньше к нам заходил. Всегда, когда мы у дедушки гостили.

– С чего ты взяла?! – это была вспышка, которая только подтвердила догадку.

– Он меня еще мороженым угощал. В кафе, в центре. Его еще в широких таких пиалах подавали, на длинной ножке. Оно еще в виде шариков было, политых вареньем или джемом. Я такого нигде больше не пробовала. – Продолжая выуживать подробности, как сачком из бачка, Лиля вспомнила, как оставалась на попечении бабушки, в то время как мама куда-то исчезала в компании этого мужчины. Поразительно, но ни бабушку, ни деда, исчезновения Насти не смущали. А Правилов не знал. Правилов был далеко. Правилов защищал Родину. По-крайней мере, думал, что защищает.

– У тебя с ним давно, ведь так?! – подловив родную мать на нечестности, пускай пятнадцатилетней давности, Лиля залилась пунцом. Ей стало так неприятно, будто она подглядывала в замочную скважину, и застала мать за нехорошим занятием. В определенной степени, так оно и было, только скважина располагалась в голове.

Теперь пришло время краснеть Анастасии Лавринович. По ее лицу дочка сообразила, что попала в точку. В самую, что ни на есть, сердцевину.

– Как ты можешь помнить?! – вспыхнула мать.

– И, тем не менее, это так! – отрезала дочь.

Анастасия Лавринович-Барановская сдалась.

– Да, это так. Хочешь об этом поговорить? – она опустилась в кресло, пригласив дочь последовать ее примеру. В квартире они были одни. Федор Титович укатил на дачу. Доцент Лавринович принимал экзамены.

– С Вениамином Семеновичем мы старинные друзья. Одногруппники, между прочим. Так что я с ним раньше, чем с твоим отцом познакомилась. Он… – Анастасия улыбнулась, – он был в меня влюблен. Безнадежно…

Но Лиля не приняла шутливого тона матери.

– Ты изменяла отцу. – Это не прозвучало вопросом. Все время изменяла. Ведь так? А бабушка с дедушкой тебя покрывали, потому что возненавидели папу с самого начала. Я же помню, тебя сюда как магнитом тянуло. Ты его обманывала здесь, вы все его обманывали, а отец даже приехать не мог, зная, как к нему относятся. Тебя это вполне устраивало.

– Не смей так говорить! – глаза матери налились слезами. – Ты ничего не понимаешь!

– Куда уж мне! – Лиля решилась поставить точку. – Скажи лучше честно, ты давно хотела бросить отца, и только ждала повода, разве не так? Когда ему стало совсем тяжело, ты, наконец, решилась, и оставила его одного. Пропадать…

– Ты ничегошеньки не понимаешь, – Анастасия уронила голову.

– Я все понимаю гораздо лучше, чем ты думаешь! – сказала Лиля с вызовом. – Ты развалила НАШУ СЕМЬЮ. Мою семью, если хочешь знать. Ты не сказала, что подаешь на развод. Но ведь это и меня касается! А ты… ты скрыла даже то, что отец приезжал в Минск. Зачем?

– Он не захотел тебя навестить.

– Ты лжешь! – выкрикнула Лиля. – Отцу плохо, я это чувствую! И он совсем один. И, знаешь, что я сделаю?! Я уеду к нему. Сегодня же!

– Нет! – выдохнула Анастасия Лавринович, и Лиля подумала, что маму сейчас хватит удар.

– Уеду! – закричала Лиля. – Ноги моей здесь не будет! Живи со своим Веником паршивым. Глаза бы вас обоих не видели.

– Не смей так о Вениамине Семеновиче говорить! Он тебе в отцы годится.

– Он мне, к счастью, не отец!

– Он и есть твой отец, – сказала Анастасия. – Вениамин Семенович и есть твой настоящий отец, Лиля.

* * *

Тем вечером Лиля позвонила отцу.

– Ну, как ты там, доця? – спросил Правилов. Он только откупорил бутылку и очень рассчитывал, что она не заметит.

– У меня все нормально, папочка.

– Как учеба? Успеваешь?

– Да, папочка. А как у тебя дела?

Правилов сидел на такой мели, которая по всем направлениям казалась Сахарой, и вот, думал теперь, то ли подаваться на рынок в грузчики, то ли застрелиться, и дело с концом. «Всем будет только лучше. Со временем».

– Я в порядке, доця. – Правилов глубоко затянулся. – Как там мама?

– Ничего, папочка.

– Здорова?

– Здорова, папочка.

– Обо мне не вспоминает?

Лиля задержала дыхание.

– Вспоминает, папочка.

– Ругается?

– Нет, папочка, не очень.

– Домой возвращаться не надумала?

О замужестве Анастасии Олегу Петровичу никто не сообщил. И Лиля этого делать не собиралась.

– Пока нет, папочка. Но вообще, кто ее знает…

– Ты учись, дочка, – голос Олега Петровича дрогнул. – Маму береги. Ты за ней уж приглядывай там… Ладно?

– Пригляжу, папочка, – пообещала Лиля. – Ты себя береги. Хорошо?

– Так точно, – отвечал Олег Петрович. Повисла короткая пауза. Потом он добавил. – Ты уж прости, если что не так. Особенно, за тот случай…

– Папочка, я тебя очень люблю, – Лиля заплакала.

– Я тебя тоже люблю, – сказал Правилов и повесил трубку.

В тот вечер он был так близок к суициду, что смог заглянуть в собственное лицо, с засунутым в рот стволом. Это было как в зеркале, только без зеркала, и пистолет Правилов прижимал к виску, так сильно, что кожа побелела. Кто знает, чем бы все обернулось в ближайшие минуты, если бы не зазвонил телефон. Олег Петрович, отложив ПМ, [14] схватил трубку, думая, что это снова Лиля. Но это была не она. Правилов перепутал голоса, что не мудрено, – они были похожи.

14

Пистолет Макарова