Месть. Все включено

– Иврит, – поправил Атасов.

– Да мне чихать, так или эдак, Атасов. Ты понял направление мысли?

– Так точно. – Атасов поднялся.

– Вот и хорошо. Значит, выезжаете сегодня. Чтобы к полуночи духу вашего в столице не было. – Правилов сверился с часами. – У вас еще вагон времени для сборов, Атасов.

– Разрешите идти? – спросил Атасов, и, уловив кивок, развернулся через левое плечо.

– Атасов? – позвал из-за стола Правилов.

– Я, Олег Петрович. – Атасов обернулся.

– Найди Бандуру и попробуй вытащить живым…

– Я попробую, Олег Петрович.

– Он неплохой паренек, – тон Правилова смягчился. – Мы с его отцом воевали вместе. Ну, ты знаешь…

– Знаю, Олег Петрович.

– Я должен был бы помочь ему обустроиться, – продолжал Правилов неуверенно. – Вот и помог, блядь…

Атасов замер у двери, с рукой на медной ручке. Правилов вернулся к окну. Казалось, что он где-то далеко. Вероятно, это так и было. Затем, после долгой паузы, Олег Петрович, наконец, заговорил.

– Вот что, Атасов, – в полголоса проговорил Правилов, вглядываясь в весну через тройной стеклопакет. – Ты спросил меня на счет гарантий. Я тебе скажу, кое-что. В июне прошлого года Виктор Ледовой был убит на своей даче в Осокорках. Этот факт ты помнишь, так?

– Так точно, – пробормотал Атасов.

– Обвинение в убийстве пало на его жену, мою племянницу Анну Ледовую…

Атасов открыл было рот, но Правилов, подняв руку, продолжил:

– По известным причинам Анна, вместо тюрьмы угодила в психиатрическую лечебницу. Она была признана невменяемой, так? Полагаю, Атасов, что при нынешней ситуации Анне из лечебницы не выйти. Долг Виктора Ледового кавказским партнерам остался неуплаченным. С мертвых спросу нет. И с умалишенных тоже, Атасов. – Правилов вставил в губы сигарету, не отрывая взгляда от окна.

– За неделю до трагедии, Атасов, по распоряжению Виктора Ивановича и моему прямому приказу особняк Ледового в Осокорках оборудовали камерами скрытого слежения, о которых никто, кроме нас двоих не знал. Работа не была закончена в срок, но, Атасов, и того, что оказалось на кассете, – более чем достаточно, чтобы доказать невиновность моей племянницы и назвать имена настоящих убийц Виктора Ледового.

В кабинете повисла жуткая пауза.

– Ты спросил меня о гарантиях, Атасов? Возможно, ты получишь то, что просишь. Анна выйдет на свободу, а убийцы Ледового заплатят должок. Сполна. Такой вариант есть, Атасов, и, возможно, он будет задействован, в случае необходимости. Это ясно?

Атасов снова кивнул, хотя с ясностью было не очень.

– Тогда ступай.

И Правилов не терпящим никаких возражений жестом дал понять, что разговор окончен.

Атасов даже рта раскрыть не успел, как уже стоял посреди приемной, где его с нетерпением поджидали Протасов с Армейцем. Оба приятеля сидели на диване с физиономиями грустных клоунов. Протасов, в ожидании неприятностей, потерял интерес к правиловской секретарше Инне, Эдик вообще смотрел под ноги. Да и сама Инна вела себя, как засватанная. При виде Атасова приятели вскочили.

– Пошли, типа, – обронил на ходу Атасов. – Счастливо, Инна

На улице Протасов навалился на Атасова с расспросами, сводившимися к следующему: что это нашло на Олега Правилова, из-за чего он не намылил ему, Протасову, задницу и шею?

– А тебе, типа, что, хотелось, чтобы намылил, идиот?! – в конце концов разозлился Атасов.

– И что, блин, про джип ни шиша не спрашивал? Который мы, с Андрюхой, блин, бульк, и это… утопили?!

– Протасов, сделай одолжение, заткнись. Идет?

Они остановили такси. Атасов распорядился ехать на Градинскую, к Армейцу домой. Уже в машине Эдик аккуратно поинтересовался, о чем был разговор, и что было нужно Олегу Петровичу. Атасов поморщился, с6начала было неплохо самому собраться с мыслями, и только потом вводить приятелей в курс дела.

– Т-только не ра-рассказывай нам, что он вы-вытащил нас из задницы по-по доброте душевной, Атасов. П-правилов, конечно, фи-филантроп, но, не до такой же степени.

– Правилову нужен скальп Бонифацкого, – просто сказал Атасов. В его исполнении это прозвучало даже будничней, чем он сам рассчитывал. – Точнее, скальп, яйца и, типа, уши скорее требуются Артему Павловичу, а Олег так, рупором работает. Отрабатывает, б-дь.

– Всего-то? – протянул Эдик. – З-замечательно.

– Дело, типа, – продолжал Атасов, следует обтяпать до четверга.

– Вот так п-просто? В-взять – и о-отправить к праотцам се-серьезного авторитета?

– А что тебя, типа, смущает, Армеец? Бабушка в детстве не учила, что долг платежом, типа, красен.

– У-учила, – согласился Армеец, но…

– Менять профессию поздновато, – добавил Атасов голосом судьи, оглашающего смертный приговор.

– Кого-кого завалить?! – встрял Протасов с видом только что проснувшегося человека. – Вацика Бонифацкого?! Это того, блин, мутного хорька, которого еще прошлым летом надо было удавить резинкой, в натуре, от трусов?

– Надо было, – согласился Атасов, покосившись на таксиста, корчившего из себя глухонемого. – Все. Хватит. Об остальном переговорим, как приедем. Лицо Армейца вытянулось:

– П-правилов рассказал тебе, где А-андрей?

– Уже там.

– Г-де?! – глаза Эдика напоминали иллюминаторы самолета.

– В том, типа, смысле, что на полуострове, – поправился Атасов. – Только он потерпел неудачу.

– Н-неудачу? Ч-что значит, неудачу?

– Неудачу означает неудачу! – фыркнул Атасов и, повернув голову, уставился в окно. – Ничего больше неизвестно. Кроме того, что на него повесили какое-то мокрое дело.

– Кто?

– Местная, типа, милиция, Армеец.

Остаток пути они проделали молча. По лицу Армейца можно было заключить, что он жалеет о том, что спрашивал. А, возможно, и не только об этом.

* * *

На Троещине, прямо у подъезда, они увидели Юрика Планшетова, который прогуливал Гримо. Или Гримо выгуливал Юрика, смотря, с какой стороны посмотреть. Оба сражались, как две антагонистические противоположности. Бультерьер, хрипя, рвался с поводка, натянутого, будто якорный канат в свирепый шторм, Планшетов цеплялся за поводок с багровым от натуги лицом участника чемпионата по перетягиванию каната.

– П-п-п… – Армеец, при виде восставшего из мертвых верного оруженосца Бандуры полностью решился дара речи. Это было неудивительно. Атасов и Протасов переглянулись. Словно увидевшие призрак трезвые и практичные люди, намеревающиеся спросить друг друга, а не померещилось ли им.

– Е-мое… – это было все, на что сподобился Валерий. – Приведение, мать его, блин.

– Ты, типа, не прав, Протасов, – возразил Атасов. – Приведения не выгуливают собак.

– Умел бы, бляха-муха, перекрестился бы, – гнул свое Валерий. – Вот, блин, чудеса на виражах…