Место, где живёт счастье

– Пока его зрение восстановилось, дай бог, на пару процентов, – улыбнулся мой муж. – Но это уже началось, и теперь не остановится. Погоди, я сейчас.

Он вышел, и вскоре вернулся с маленьким фонариком. Попросив Арти минуточку посидеть спокойно, он направил свет ему в глаза. Арти заулыбался, а Кристиан нахмурился.

– Не понимаю. Зрачок должен сокращаться, но этого нет.

У меня сердце замерло от его слов. С Арти что-то не так? Но он же увидел свет.

– Дай-ка, я посмотрю, – и неизвестно откуда появившийся Джеффри отстранил Кристиана и сам заглянул в глаза Арти, включая и выключая фонарик. Потом улыбнулся, глядя на моё встревоженное лицо.

– Не пугайся, Джинни, всё в порядке. Зрачок Арти сокращается, но столь слабо, что твой глаз, Кристиан, этого пока уловить не в состоянии. Но я это вижу, и весьма отчётливо. Процесс начался. Просто малыш ещё не видит свет так, как мы, для него это пока тёмно-серое пятно, чуть светлее привычной ему темноты. Обычный глаз разницы и не заметил бы, но для Арти это нечто новое и неведомое. И, что самое замечательное – он начал фокусировать взгляд, пусть пока просто в нужном направлении, значит, атрофировавшиеся без работы мышцы глаз тоже восстанавливаются. Ну, удачи вам, я буду заглядывать.

С этими словами Джеффри исчез так же внезапно, как и появился. А мы остались, радуясь этому небольшому, но в то же время огромному шагу Арти к выздоровлению.

В следующую пару дней любимыми игрушками Арти стали лампы, выключатели, фонарик, подаренный ему Кристианом, пульт от жалюзи. Он мог часами включать и выключать свет, наслаждаясь получающимся эффектом. При этом то, что он видел, становилось для него всё ярче и ярче, вызывая всё новый восторг. К концу второго дня даже я могла заметить лёгкое сокращение зрачка Арти от падающего на него луча света. Конечно, до полного выздоровления было далеко, к тому же мальчику ещё предстояло научиться пользоваться своим обретённым зрением, что тоже требовало времени, но лиха беда начало. Справимся.

Спустя ещё три дня, когда Арти начал различать, пусть и очень смутно, крупные предметы, точнее – их силуэты, и гуляя возле дома, мог определять, а главное, огибать препятствия, я предложила прогуляться к большому дому, навестить Лаки, которого мы не видели уже пару дней.

Когда мы уже подходили к дому, из дверей, с радостным лаем, вылетел Лаки и бросился к нам. И вдруг Арти вздрогнул и испуганно вцепился в меня. Я тут же присела на корточки, обнимая малыша, удивлённый Лаки, поскуливая, ткнулся носом в его ручку и был тут же обнят. То есть, испугался Арти не Лаки, даже если и разглядел бегущую к нему собаку, в чём я сомневалась, испугало его что-то другое.

«Что случилось?» – попыталась я выяснить у мальчика, который одной рукой обнимал за шею собаку, а другой продолжал цепляться за мою футболку. Освободив ту руку, которой держался за меня, он ответил:

«Странное», – и помахал рукой. Этот жест не имел ничего общего с языком глухонемых, это был просто жест растерянности, указывающий на окружающее пространство, где, видимо, и находилось это «странное». И как же мне выяснить, что это такое, если у Арти нет для этого слов? Я переглянулась с Кристианом и увидела у него такой же растерянный взгляд, какой, видимо, был и у меня.

– Кажется, я поняла, в чём дело, – на крыльце стояла Рэнди, слегка придерживая живот, который стал ещё больше. Рядом с ней стоял Гейб, всей своей фигурой излучая непреодолимое желание взять её на руки, в чём ему, видимо, было отказано. – Лаки, голос!

Пёс залаял. Арти снова вздрогнул, уже менее испуганно, скорее удивлённо.

«Лаки говорил! Здесь, – и обнимающая собаку за шею ручка указала на её горло, – и здесь!»

Другая рука Арти снова помахала, показывая пространство вокруг себя.

– Он услышал! – прошептала я, ошарашенно глядя на Кристиана, потом на Рэнди, которая уже сидела на руках у Гейба, а тот довольно улыбался, добившись-таки своего.

– Да, услышал, – согласился со мной Кристиан. – А я уже начал волноваться. Возможно, слух тоже стал возвращаться к Арти ещё несколько дней назад, просто рядом с ним не раздавалось громких звуков, а обычные он пока уловить не может.

Да, в Долине обычно было довольно тихо. Это было связано с тем, что большинство обитателей обладали слишком тонким слухом, поэтому просто не было нужды в криках или громкой музыке, особенно учитывая, что это могло помешать соседям. Все разговаривали вполголоса, включали телевизор на небольшую громкость, все друг друга слушали и слышали, не повышая голоса, поэтому единственные громкие звуки, что я здесь слышала – детский смех, рёв мотоцикла и да, лай Лаки. Кстати, лаял он очень редко, в этот раз, видимо, соскучился, вот и выразил свою радость таким вот громким способом.

«Как? – подёргав меня за рукав, привлекая внимание, спросил Арти. – Почему?»

«Теперь ты можешь слышать не только пальчиками, но и ушками», – попыталась объяснить я.

Если понятие «видеть» слепому малышу объяснить было сложно, пока он сам с этим не столкнулся, то слово «слышать» Арти знал. Он «слышал» вибрацию, соотнося её со звуками. Вибрацию горла, когда человек говорил, вибрацию стола, по которому стучали, вибрацию мотора. Для него это были звуки. Теперь ему придётся привыкать к новым звукам, но всё же, как удачно, что он одновременно и услышал, и почувствовал лай Лаки. Так ему будет легче понять. Хотя, всё равно – сложно. Но он мальчик умненький, сориентируется.

«Можно ещё?» – попросил Арти. Я взглянула на Рэнди.

– Лаки, голос! – она, с широкой улыбкой, повторила команду.

Лаки вновь залаял. На этот раз Арти знал, что произойдёт, он положил ладонь на горло собаки и ждал. А дождавшись, чуть нахмурившись, прислушивался к новым для него ощущениям. Именно прислушивался! Даже голову повернул, чтобы лучше уловить звук, наверное, для него едва слышный, но всё же реальный.

«Арти, хочешь покататься на мотоцикле?» – спросил Кристиан, когда Лаки замолчал. Мальчик радостно закивал, эти поездки доставляли ему огромную радость.

– Думаю, он должен услышать звук мотора, – пояснил мне Кристиан. – И вибрация там как нельзя кстати. Пусть соотносит её со звуками, а потом уже сможет воспринимать звуки и без вибраций.

И мы отправились кататься на мотоцикле. На этот раз мы просто неторопливо ездили по улице возле дома, у нас не было другой цели, кроме как дать Арти возможность услышать новый для него звук. И постепенно лёгкий испуг и недоумение уходили с лица Арти, он привыкал к новому и необъяснимому. К счастью, психика у детей достаточно гибкая, будь Арти старше, ему было бы сложнее. И то, что зрение и слух возвращались к нему постепенно, тоже сыграло свою положительную роль. Именно поэтому Джеффри и Кристиан решили не применять ни очки, ни слуховой аппарат. В данном случае именно медленное пробуждение органов чувств играло нам на руку.

В общем, это был очередной счастливый день, с очередным радостным сюрпризом. После ужина Арти вновь какое-то время играл с фонариком, но вернулся и своему любимому лего. И я уже собиралась укладывать его спать, предвкушая очередное удовольствие в объятиях своего любимого мужа, как раздался стук в дверь. Я удивилась – так поздно гостей мы не ждали. Неужели что-то случилось?

Кристиан открыл дверь, и мы увидели стоящего на веранде Дэна в футболке с надписью: «Дам в долг хорошее настроение под проценты». Он явно был чем-то встревожен. Найдя меня взглядом, он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.