Место Силы 3. Тьма внутри

Я внимательно посмотрел Хранительнице в глаза.

— Вот самая страшная тайна, Крейз. Если у всей этой херни и был какой-то справедливый и всеблагой Создатель — он уже сто лет как сдох, захлебнувшись собственной блевотой с перепоя. Лично мне проще думать, что зарождение миров, появление жизни — нелепая случайность. С этой точки зрения Чёрная Гниль — всего лишь инструмент вселенского порядка. Из праха появились мы — в прах и вернёмся.

Я встал.

— Это может быть твой выбор. Но не мой. Я смотрел в глаза тому, кто создал Чёрную Гниль. А значит, она — никакой не инструмент вселенского порядка. То, что смог создать один — сможет разрушить другой.

Я направился к двери, но замер, услышав смешок.

— Ты продолжишь свою битву на уровнях, ведь так, Крейз? Ты не готов поставить всё на карту. Ты думаешь, будто обрубаешь ей щупальца, так?

— Отчего б тебе не заткнуться?

— Ты сам пришёл сюда, чтобы просить ответов.

— Ага. Вот только это не ответы, а нытьё. И все вы — жалкие нытики, раса импотентов, который даже впятером не смогли бы зачать одного ребёнка. Уметь создавать миры — и просрать вчистую всё Чёрной Гнили?! Это за пределами моего понимания.

Хранительница промолчала. И я вышел из пятиугольной комнаты.

32. Первые капли дождя

Иногда гроза начинается с грома и молнии. Тогда сразу всё становится ясно. Ты сразу можешь принять меры.

Но иногда всё начинается с лёгкого, пусть и неожиданного дождя. И тогда нужно быть охренительным метеорологом, чтобы предположить, во что всё может вылиться.

Выйдя от Хранительницы, я вернулся в больничный цилиндр.

Дневной свет сменился на ночной — едва брезжили голубые лампы. Вкупе с тишиной и безлюдностью впечатление этот свет создавал жуткое. Как будто бы это уже не больничный цилиндр, а, скажем, цилиндр морга…

Внутри у меня всё кипело.

Всю жизнь ненавидел, когда люди сдаются, успокаиваются.

Да схрена ли так-то, а?! Моё понимание справедливости очень простое: живёшь ровно, не мешаешь другим — и тебе никто мешать не должен. Но если тебя со всех сторон обложила какая-то Чёрная Гниль — это ненормально. И с этим нужно разбираться. Пусть ценой собственной жизни — плевать. Это говно должно понимать, что ты настроен решительно. Что ты — не жратва, не жертва. Ты — хищник. И с тобой придётся повозиться.

У них было, чёрт подери, всё! Целый мир. Возможность создавать что угодно из ничего. А они просто слили все ресурсы в унитаз. Они предпочли сами поубивать себя, если то, что я видел во сне — правда. А те, кто сумел-таки создать Место Силы, сделали ставку на нас. Существ из иного мира.

И само Место Силы — грёбаное воплощение компромисса. Инь и Ян, взаимопроникновение совершенно различных энергий. Баланс.

В задницу такой баланс. Всё — или ничего.

Беда в том, что я прекрасно понимал: мало кто поддержит меня, когда я озвучу все риски.

Пожалуй, Майлд. Возможно, Сиби. Почти наверняка — Алеф.

Но остальные?

Что выберет Сайко? Ещё хотя бы год в объятиях Райми, или короткая битва, за которой, с величайшей долей вероятности, последует вечное ничто?

Лин и Гайто?

Осторожный меланхоличный Данк?

Дуайн, который ещё на первом уровне пел славословия мягким койкам и вкусной жрачке?

С такими мыслями я метался по больничному цилиндру. Понимал, что нужно пойти спать, что завтра будет тяжёлый, чертовски тяжёлый день… И не мог.

А ещё — понимал, что Хранительница права. Теперь, когда я понял, что нужно делать, вся остальная война на уровнях — лишь оттягивание неизбежного. Отсрочка. Возможно, подарок, который я дарю всем остальным. Тем, кому не повезло родиться мной или Майлдом.

Я обнаружил себя стоящим напротив открытых дверей кабины лифта.

Внутри горел всё тот же мертвенно-синий свет. И что-то ещё мигало розовым.

Нахмурившись, я приблизился, заглянул внутрь.

На панели вспыхивала и гасла одна кнопка. Как будто приглашение, что ли.

Надпись возле кнопки я прочитать не мог, она была сделана явно не для человеческих глаз…

— Утилизатор, — раздался тихий голос.

Я подпрыгнул и только каким-то чудом умудрился подавить поток ругани, готовый выплеснуться наружу.

— Илайя! — прорычал сквозь зубы. — Ты зачем так подкрадываешься?!

Девчонка-альбинос улыбнулась, прижимая планшет к груди.

— Мышь, — шевельнулись её губы.

Я улыбнулся.

Да уж, прозвище обрастало всё новыми смыслами. Теперь уже и вовсе невозможно было бы понять, что послужило изначальной причиной: внешность, умение находить выход из лабиринта, или способность к беззвучным перемещениям.

Илайя была в одной обтяжке. Наверное, уже лежала в постели, когда решила прогуляться. Или услышала меня… Я, в общем-то, топал своими ботинками, особо не скрываясь.

— Утилизатор, — повторила Илайя и указала пальцем на вспыхивающую кнопку.

— Хочешь посмотреть? — спросил я.

Я — не хотел.

Илайя кивнула.

— Ну давай, — вздохнул я. — Жги.

Она нажала на кнопку, и двери кабины с тихим гудением закрылись. Кабина поехала вниз. Больничный цилиндр исчез из виду, снаружи была лишь тьма.

Я-то знал, что там — всего лишь охренительный слой бетона, или типа того. Но сейчас, в этом мертвенном свете, среза вообще не было видно. Видно было лишь тьму.

Глядя в которую, можно было увидеть всё, что угодно. Как сказала Хранительница в нашу первую встречу — нужно просто смотреть в темноту, чтобы увидеть всё, что угодно. Это и есть — акт творения.

Илайя молча прижалась ко мне. Я машинально приобнял её. Ощущение было нехорошее. Как будто мы с ней вдвоём отправляемся в туннели, на войну с тамошней нечистью. И сердце колотилось так же. И не только моё.

— Крейз, — прошептала она.

Я повернул голову, обнаружил, что она смотрит на меня как-то… странно.

Её глаза в этом свете не казались красными, но всё равно были какими-то нечеловеческими. Радужные оболочки как будто сливались с белками.

В обычной жизни я бы посоветовал ей носить цветные линзы.

Может, она их даже и носила, но на первом уровне «прописи» потребовали, чтобы она выбросила всё в…

Утилизатор.

Кабина замерла как бы нигде. До туннелей было ещё далеко. Впереди не было никакого прохода.