Место в жизни

— Почему?

— Мне кажется, что твои стихи невозможно написать человеку у которого нет никаких забот. Точнее есть, но все они какие-то придуманные, нарисованные что ли. У них осталась часть воспоминаний про прежнюю жизнь и они копируют из нее лучшие куски сюда, не подозревая об этом. Просто этот мир является проекцией всего лучшего из многих других миров. Вот только метод определения этого самого «лучшего» мне непонятен… Правда Ангел считает, что ты можешь все здесь изменить. Он даже убежден, что ты уже начал это делать.

— Ничего я не начал, — грубо отрезал Андрей, — Я просто стараюсь жить своей обычной жизнью. Но раз уж ты начала говорить об Ангеле, то может расскажешь все поподробнее, интересно все-таки узнать, какие у него насчет меня планы.

— Если честно, я и сама не все понимаю, — задумчиво пробормотала Кристина, — Расскажи лучше сначала свой сон, о котором ты собирался мне поведать. Я знаю часть этой истории, но думаю в твоем изложении она мне будет более ясной.

— Ангел уже успел нашептать, — ухмыльнулся Андрей, — Ну что же, слушай, раз тебе это так уж интересно.

И он начал свое повествование. Сначала он говорил бегло, опуская мелкие детали, но Кристина его тут же остановила:

— Ты не мог бы рассказывать более подробно. Я не хочу ничего опускать.

— Как это ни странно, я помню все очень точно. К тому же мои воспоминания пока не собираются ни тускнеть, ни пропадать. Именно поэтому я не уверен в том, что это был обычный сон, так как я почти всегда забываю обо всем, что со мной творится с того момента, как я закрываю глаза.

— Тогда рассказывай все, что вспомнишь.

Андрей начал рассказывать с самого начала, стараясь ничего не пропускать. Его речь была медленной и иногда прерывалась — он пытался подобрать самые точные слова для описания того, что с ним происходила. Кристина слушала его очень внимательно, она не пропускала ни единого слова и впитывала в себя каждую фразу, вылетевшую из уст Андрея.

Его рассказ оказался довольно долгим — они успели подойти к дому, но не стали заходить в него. Они стояли возле дома немало времени — запасы сигарет почти истощились, когда Андрей закончил свой рассказ.

— Такие вот дела, — заключил Андрей, подкуривая последнюю сигарету, — я не помню, что со мной было после того, как Алекс меня оглушил. Наверное я именно тогда и проснулся, хотя у меня есть смутное ощущение, что я не просыпался еще некоторое время. Может быть до того момента, пока я не оказался в изоляторе, если меня туда все-таки поволокли.

— Можешь не сомневаться — поволокли в Изолятор Љ13, — многозначительно сказала Кристина.

Андрей на нее недоверчиво посмотрел и тут же переменил тему разговора:

— Тебе не кажется, что надо бы еще докупить сигарет и пива?

— Кажется, — кивнула Кристина, — идем в тот киоск, где мы отоваривались вчера.

— Вчера… — Андрей сказал это таким тоном, словно взвешивал слово, пытался понять, что за ним стоит. — Такое впечатление, словно это было не вчера, а несколько циклов назад.

Кристина улыбнулась и Андрей тут же почувствовал себя немного спокойнее.

— Если ты забыл дорогу, то я тебя проведу, — пообещала она.

Киоск стоял на прежнем месте и Андрей купил в нем не очень дорогое, но проверенное временем пиво и сигареты.

Лавочка, на которой они раньше сидели была оккупирована враждебно настроенными старушками и им пришлось некоторое время побродить по дворам, чтобы найти свободное место, где можно было бы спокойно поговорить. Сделав первый глоток холодного пива Кристина сказала:

— Все это не было сном.

— Я был в этом почти уверен, — Андрей и сам удивился тому, насколько равнодушным был его голос.

— И ты был прав. Ангел рассказывал мне про твои приключения там, но я ему не до конца поверила. Он строит свою теорию и мне казалось, что ему хватит смелости подгонять факты под нее. Видимо я ошибалась, но это означает, что тебя ждут большие неприятности. Тебе дали около цикла времени — потом утилизатор.

— Что это?

— Уничтожение, — голос Кристины внезапно сорвался на хрип, — полное уничтожение тебя, из всех миров. О тебе не останется никаких воспоминаний, даже твои любимые поклонники все позабудут.

— И что же мне теперь делать? — Андрей задавал вопросы все так же равнодушно, на него нахлынула волна безразличия к своей судьбе и он не пытался ей сопротивляться.

— Я не знаю, — сказала Кристина, — ты сам должен искать ответа на этот вопрос. Но скорее всего ответ придет сам, без твоего прямого участия. Но это будет такой ответ, который тебе не понравится. Ангел дал тебе совет искать свое призвание и он был целиком прав. То, что ты сделал сегодня в рок-клубе может сильно повлиять на этот мир, который не знаком с панком. Но это далеко не все, что ты можешь сделать…

— Как мне иногда хочется вернуть прошлое, — задумчиво сказал Андрей, — Те времена, когда я мечтал о группе, о славе писателя и много о чем еще. А я сам убил все это, когда пошел на самоубийство… Зачем?

От его слов лицо Кристины исказилось в гримасе боли, она долго и с сочувствием посмотрела на Андрея и сдавленно сказала:

— Да что ты знаешь о прошлом? Мне неизвестно, что Олаф над тобой проделал, но он лишил тебя твоих воспоминаний, в которых я занимала далеко не последнее место. Тебя лишили твоей настоящей жизни, а ты даже об этом не подозреваешь. А даже если бы все помнил, то что от этого могло бы измениться? Прошлое — это мертвец. Ты можешь сколько угодно его украшать. Можешь пришивать ему оторванные руки или ноги, вставлять глаза и зубы. Но сколько бы ты не приводил его к эстетическому совершенству, мертвец останется мертвецом. Даже, если он будет очень красивым, это не сделает его живым.

— Я могу попытаться его оживить, — слабо возразил Андрей.

— Можешь попытаться, — печально усмехнулась Кристина, — Не исключаю даже, что тебе это удастся — ведь ты у меня супергерой. Но что это изменит? Да, мертвец будет ходить и говорить, он будет почти, как живой. Но суть останется прежней — это всего лишь зомби. Он не может ничего сделать сам, он будет или бесконечно повторять то, что уже когда-то делал, или будет полностью повиноваться своему хозяину то есть тебе. Но самый интересный вопрос: а нужна ли тебе жизнь, которой ты можешь управлять? Интересно ли будет жить, если каждый твой шаг просчитан заранее и тебе остается просто говорить своему живому мертвецу, что делать дальше. Это будет уже не жизнь, а существование. А жизнь это постоянная борьба, в которой ты выходишь на один ринг со случаем и схватываешься с ним в жесточайшем сражении. И это сражение длится всю твою жизнь. Именно твою, а не «жизнь» того мертвеца, которого ты оживишь.

— Наверное ты права, — сказал Андрей, поражаясь ее красноречию, — но я сейчас в тупике. Мной играют могущественные дяди, а я даже не знаю, чего от меня хотят.

— Какая тебе разница, что им нужно. Не превращайся сам в зомби! Важно то, чего хочешь ты. Добивайся этого.

Андрей не знал, что ответить. Ему казалось, что он не хочет ничего.

Впрочем не так все просто — у него все-таки было одно желание. Он хотел, чтобы все его новые знакомые оставили его в покое и у него появилось время поближе познакомиться с Кристиной. Но вслух он этого не сказал.