Метафизик 1

С третьего раза мне все-таки улыбается удача: замок поддается, и наручники сползают с запястий, оставив на них в память о себе красноватые полосы. Приподнимая голову, я вижу, что бой почти окончен: лишь трое стражников из последних сил сдерживают натиск численно превосходящих противников. Двое болотников, обойдя сражающихся, целеустремленно шагают в мою сторону. Их взгляды не предвещают ничего хорошего. Я пытаюсь отползти, но цепляюсь рукавом на арбалетный болт в черепе убитого стражника и теряю драгоценное время.

— Ну что, голубчик! — Даже с учетом того, что болотник кричит во всю мощь своей глотки, я едва слышу его слова. — Вот ты и попался! Вставай, лорд Визильтель тебя зажда...

Ярчайшая вспышка озаряет пристань, а мгновением спустя голова болотника отделяется от тела и улетает куда-то за пределы моего поля зрения. Его соседа невидимая сила сбивает с ног и придавливает к доскам. Я инстинктивно оборачиваюсь влево... В воцарившейся на мгновение тишине я отчетливо вижу, как по опустевшей улице к нам, раскинув руки, шагает Ливе Манроуз, в длинной черной одежде и черной шляпе с вороньим пером. Его руки чуть подсвечиваются, а воздух перед инквизитором дрожит и колеблется.

«Он — метафизик», — вспоминаю я, хотя и знаю, стоит ли этому радоваться или же наоборот.

Болотники бросаются в рассыпную. Несколько болтов летят в сторону инквизитора, но небрежным жестом руки тот отводит их в сторону. Потом щелкает пальцами, и несколько болотников, стоящих на границе пристани и примыкающей к ней улочки, дружно падают наземь.

— Хватаем пленника и уходим! — раздается невдалеке от меня чей-то приказ.

На подкашивающихся ногах я поднимаюсь и делаю глубокий вздох. Нужно решаться. Я вижу три варианта действий: сдаться на милость болотников и надеяться, что с ними удастся договориться, броситься в воду и попробовать уплыть куда угодно, лишь бы подальше отсюда, либо же... Либо взглянуть в лицо опасности и пойти ей навстречу.

Я подцепляю носком ботинка выроненную одним из убитых стражников алебарду и подбрасываю ее в воздух. Перехватываю обеими руками за середину древка и выкручиваю, принимая боевую стойку. Трое болотников, несущихся на меня с клинками, замирают в нерешительности. Похоже, они не были готовы к тому, что я решусь биться против них.

— Вам нужен я?! — Я кричу, надеясь, что крик придаст мне сил и уверенности. — Так подойдите и возьмите!

Переглянувшись, они синхронно бросаются вперед. Я делаю быстрый шаг в сторону и наношу рубящий выпад от плеча. С Кайяданом мы не тренировались на алебардах, но успели немного попрактиковаться во владении бамбуковыми палками и тренировочными топорами, так что оружие мне почти что знакомо. Топоровидное лезвие уверенно лупит по клинку ближайшего болотника, после чего я останавливаю оружие и делаю прямой тычок. Заостренное навершие древка входит в плечо противнику и столь же резко выскальзывает обратно. Я вновь начинаю маневрировать по пристани, чтобы не дать подобраться к себе со спины. Большая часть болотников сосредоточилась на Манроузе, так что в моем распоряжении целый плацдарм.

Мне удается подманить противников к нагромождению из ящиков, а затем мощным ударом с ноги повалить большую часть конструкции в сторону одного из них. Тут же я перескакиваю ко второму и, используя преимущество в длине оружия, перехожу в атаку. Почти что сразу мне удается выискать брешь в его защите. После двух тычков в сторону его плеча я резко припадаю на правую ногу и рублю его по левой ноге, чуть ниже колена. Отпрыгиваю назад, чтобы подставить древко под выпад клинка, разворачиваю алебарду и наношу удар в грудь болотника затупленной стороной древка.

— Назад! — кричит предводитель болотников, затесавшийся среди силуэтов на уличной части порта. Только сейчас до меня доходит, что это женский голос. — Уходим, быстро!

Раненые мною болотники осыпают меня взглядами кипящей ненависти, но все же отступают в сторону улицы. Я принимаю решение не бросаться за ними вдогонку, а перевести дыхание и понаблюдать за тем, как Ливе Манроуз осыпает вставших у него на пути болотников снопами убийственных искр.

Все заканчивается так же внезапно, как началось. Болотники, потеряв с десяток бойцов, убегают в полумрак примыкающих к порту улочек. Трое лежащих на пристани стражников подают признаки жизни и даже пытаются подняться на ноги, когда хмурый Ливе поднимается к нам. Его взгляд, устремленный на меня, полон любопытства и... настороженности? Возможно, инквизитор ждет, что я брошусь на него с алебардой наперевес? Или что брошу оружие в брошусь в воду?

На пару секунд я обдумываю обе эти возможности, стараясь рассуждать логически. Против инквизитора шансов у меня нет — просто потому, что тот метафизик. Я уже дважды видел метафизическую мощь в действии, и понимаю, что не способен ей противостоять. По крайней мере, пока что. А вот попытаться спастись, бросившись в озеро... Соблазн велик, но и этот вариант мне не сильно нравится. Почему-то я уверен, что Ливе Манроуз только и ждет моей попытки к бегству. Наверняка на такой случай он тоже наделен полномочиями применять свои метафизические навыки. Я вижу это по его глазам: Ливе ждет, когда я совершу ошибку.

— С возвращением, господин инквизитор, — наконец говорю я чуть дрогнувшим голосом: понимание того, что из-за меня погибли десятки людей, меня совсем не радует. — Жаль, что вы отлучились. Я всегда знал, что вся эта бумажная волокита не приводит ни к чему хорошему.

Инквизитор останавливается напротив меня, не обращая внимания на стоны раненых стражников.

— Почему ты не ушел с ними? — спрашивает он меня, скрестив руки на груди. — Почему остался?

Ненадолго задумавшись, я решаю ответить абсолютно искренне:

— Не знаю. Наверное, потому, что они мне не друзья.

— Но ведь это твои близкие, твой клан.

— Нет. Кто-то другой, возможно, и жил когда-то с ними... но не я.

Ливе пристально разглядывает меня какое-то время, затем чуть склоняет голову к плечу.

— Ты меня удивляешь, мистер Грэй. Мне даже... будет немного жаль, когда тебе вынесут смертный приговор. — Выдержав паузу, Манроуз указывает на алебарду, на которую я опираюсь. — А теперь будь добр, положи оружие и помоги мне с этими идиотами, что называли себя стражниками.

Мне остается лишь кивнуть и подчиниться. Где-то внутри меня кипит негодование — почему, ну почему я не попытался сбежать? На что я надеюсь теперь?

Честно говоря, у меня нет ответов на эти вопросы.

Я просто сделал так, как посчитал правильным. Скорее всего, я буду жалеть об этом до конца своих дней...

Впрочем, кто знает?

Глава 15

Три тысячи четыреста пятнадцать умножить на семьсот шестьдесят восемь...

Отжаться.

Ноль, два, семь, два, один... нет, еще раз два... шесть и два. Если слева направо, то два миллиона шестьсот двадцать две тысячи семьсот двадцать.

Отжаться.

Поделим это все на двадцать четыре... это ведь делится без остатка? Должно.

Отжаться, игнорируя боль в мышцах.

Сто девять тысяч... двести восемьдесят? Самое неудобное, что я не могу себя никак проверить.

Отжаться... Черт, руки так и норовят отвалиться. Давай же. Давай!

Так, что теперь... Попробовать извлечь корень? Это точно не будет целое число. Ну, с другой стороны, мы ведь не ищем легких путей, так что поехали...