Метахак

– Дурная магия, – проговорил Фэнгол, который всматривался в ту же сторону.

– Что вы хотите этим сказать, уважаемый чародей?

– Грязное колдовство, мой благородный друг, подобно серой паутине, – стал объяснять тот. – Оно опутывает все живое, постепенно выпивая из него силы и радость бытия. Этой паутиной могут быть оплетены деревья, птицы, животные, люди…

– А эти чары можно снять?

– Можно, если… – Фэнгол осекся.

– Что – если?

– Если найти и убить того, кто сплел эту паутину.

– Понятно, – проговорил Лекс. – Задачка для странствующего рыцаря.

– Такого, как вы!

– Ошибаетесь, господин чародей. Я не рыцарь. Я всего лишь наемник, который за деньги выполняет разные щекотливые поручения.

– Меня же вам никто не поручал спасать!

– Нет, но вы наняли меня, чтобы я проводил вас до Великой Грибницы…

– Я нанял?!

– Ну, я решил, что за некоторую часть той добычи, что досталась нам от разбойников, я вполне могу сопроводить вас, уважаемый Фэнгол…

– В таком случае я готов поделиться с вами и второй частью, если вы найдете и убьете того, кто околдовал здешние окрестности, – высокомерно заявил чародей.

– Послушайте, мудрейший, – попытался урезонить его Лекс. – Если мы начнем ввязываться в каждую драку, которая нас не касается, мы рискуем никогда не добраться до Великой Грибницы.

– Почему же вы думаете, благородный воин, что эта, как вы выражаетесь, драка нас не касается? – ядовито осведомился Фэнгол.

– Потому что я намереваюсь объехать это веселое местечко десятой дорогой.

Чародей пожал плечами.

– Ну что ж, попробуйте…

Наемник пришпорил терпеливо – как и всегда – ожидающего окончания дискуссии Вислобрюха и повернул направо. Так они ехали около часа. Время от времени Лекс всматривался в горизонт, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям – не исчезнет ли предчувствие опасности? Увы, оно не только не исчезало, но с каждой пройденной милей лишь усиливалось. Кроме того, стали попадаться неприятные следы, оставленные «дурной магией». Скелеты птиц и мелких животных, словно изъеденные какой-то едкой жидкостью, или отдельные косточки, выложенные спиралями и кругами. Встречались и деревья – тоже мертвые, поросшие мерзкой черной бахромой. Вот почему издалека они казались такими темными.

Еще через час Лекс вынужден был остановить своего конягу. Впору было поворачивать назад, так как впереди, кроме сухого леса в бахромчатой листве и обглоданных неведомой дрянью скелетов, ничего не было. Нет, было… Сквозь бахрому можно было отчетливо разобрать останки существ, не принадлежащих к животному миру. Наемник мог поклясться, что узнает костяки множества нибелов и как минимум двух птицегобов. Дальше виднелось нечто похожее на разлагающийся труп жаболюда… Лекс хотел было поделиться своими наблюдениями со спутником, как вдруг доселе неподвижный воздух, царивший в этом урочище смерти, сорвался с места, и волна невыносимого смрада обрушилась на путешественников.

Теперь Вислобрюха не нужно было понукать. Дробя подкованными копытами скелетики невесть кем умерщвленных лесных обитателей, он бросился напролом сквозь чащу бахромчатых деревьев. Хозяин пытался повернуть испуганное животное обратно к каменистой осыпи, где воздух был еще чист, но шестиногий конь уже не слушался ни шпор, ни уздечки. Слепой ужас нес его на бледных своих крыльях. У наемника и чародея осталась одна забота – удержаться на спине обезумевшего коняги, который уносил их в глубь заколдованной территории.

Местность между тем изменилась. Мертвый лес, населенный скелетами, остался позади. Все чаще стали попадаться живые деревья. Кое-где торчали пучки травы. Смрад рассеялся. Потянуло прохладой большого водоема. Наконец, показалось озеро. Лекс изо всех сил натянул поводья. Вислобрюх вздыбился на самом краю обрыва и встал как вкопанный. Путники принялись озираться. Казалось, страшные места остались позади. Можно было найти удобный спуск к воде и искупаться в свое удовольствие. И все же чувство тревоги не покидало наемника. Судя по тому, что и чародей помалкивал, ему тоже не нравилось на этом милом бережке.

– Мы прибыли! – мрачно объявил Фэнгол.

– Куда? – ошарашенно спросил Лекс.

– В место, откуда расходятся злые чары.

– Хотите сказать, что где-то здесь засел колдун, который плетет всю эту паутину смерти?

– Да! И его надо найти!

– Что ж, ваша взяла… Придется раздавить эту гадину.

– У нас все равно нет другого выхода, – сказал чародей. – Думаете, ваш замечательный конь с перепугу бросился в эти дебри? Как бы не так… Нас кружит колдовство, и, пока мы не уничтожим источник чар, нам отсюда не выбраться.

– Что же вы сразу не сказали?!

– Вы бы мне не поверили.

– Ладно… Лучше подскажите, где искать этого колдуна?

– Пришло время мне идти впереди, а вам с коняжкой следовать за мною.

– Кстати, коняжку величают Вислобрюхом.

– Очень приятно! – совершенно серьезно произнес Фэнгол и поклонился шестиногу, который кивком головы ответил на поклон и приветливо фыркнул.

– Считайте, что подружились, – буркнул Лекс. – Ну что ж, ведите.

– А вы держите свои мечи наготове.

– Об этом не беспокойтесь.

Наемник бесшумно выдернул из ножен «Секача» и «Стрижа». А чародей забормотал, закружил, наклоняясь к земле, словно вынюхивая. Прошло несколько минут, прежде чем он сумел определить направление. Не разгибая спины, осторожно прощупывая посохом усеянную палой листвой почву под ногами, Фэнгол засеменил по едва заметной тропинке, что сворачивала с берега и углублялась в чащу, деревья которой выглядели вполне обычно. Лекс шел за ним след в след, держа мечи наготове. Вислобрюх замыкал шествие, бесшумно ступая широкими копытами, не фыркая и не бряцая сбруей. Все-таки он был настоящим боевым конем.

Местность опять изменилась. Среди деревьев то и дело попадались замшелые валуны, похожие на человеческие черепа. Ощущение опасности, неведомо откуда исходящей угрозы стало почти невыносимым. В ушах стоял тонкий звон, похожий на комариный писк, а по телу бегали мурашки. Тропинка вывела путников к обширной поляне, окруженной черепо образными валунами. А посреди нее торчал столб, к которому была привязана… девушка. За долгие годы странствий наемник Лекс не встречал еще столь совершенной красоты. Он был настолько заворожен ею, что лишь через несколько мгновений понял, что привязанная не принадлежит человеческой расе.