Метаметафора

У поэзии есть свои внутренние законы поступательного движения. Где-то в 30-х годах замолкли обэриуты, позднее забыли Хлебникова. Ныне движение началось с той самой точки, на которой остановились тогда. Первый мах небесного поршня, вышедший из мертвой точки,— поэзия А. Вознесенского. Ныне зеркальный паровоз метаметафоры двинулся дальше.

Зеркальный паровоз

шел с четырех сторон

из четырех прозрачных перспектив

он. преломлялся в пятой перспективе

шел к неба к небу

от земли к земле

шел из себя к себе

из света в свет

По рельсам света вдоль

По лунным шпалам вдаль

шел раздвигая даль прохладного лекала

входя в туннель зрачка Ивана Ильича

увидевшего свет в конце начала

он вез весь свет

и вместе с ним себя

вез паровоз весь воздух весь вокзал

все небо до последнего луча

он вез

всю высь

из звезд

он огибал край света

краями света

и мерцал как Гектор перед битвой

доспехами зеркальными сквозь небо...

(К. К. 1980.)

– -------------------------------------------------------------

МЕТАКОД И ЛИТЕРАТУРА

И в Упанишадах, и в Апокалипсисе, и в «Голубиной книге» говорится о «космическом человеке», из которого возникает мир. Подобно Фениксу, горел и не сгорал Пуруша в индийских Упанишадах.

Весна была его жертвенным маслом, лето — дровами, а осень — самой жертвой...

Когда разделили Пурушу, на сколько частей он был разделен?

Чем стали уста его, чем руки, чем бедра, ноги?..

Луна родилась из мысли, из глаз возникло солнце...

Из пупа возникло воздушное пространство, из головы возникло небо.

Из ног — земля, страны света — из слуха. Так распре¬делились миры.

Насколько живучей оказалась эта метафора, можно судить по видению Аввакума в тюремном остроге:

«Распространился язык мой и тело, а затем весь широк и пространен под небом стал. Вместил в себя небо, звезды и всю вселенную.

Так добро и любезно на земле лежати и светом одеянну и небом покрыту быти...»

человек вмещает в себя и небо, и звезды, и всю вселен¬ную. Он становится не узником, заключенным внутри бездны, а ее наиполнейшим вместилищем.

Поэта не смущает, что человек мал, а вселенная не¬измеримо больше, ибо для него есть иное, тайное зре¬ние, где меньшее вмещает большее, а последний стано¬вится первым. Само небо становилось кожей вселенского человека, а его телесная нагота затмевала сияние всего мироздания: «Одеялся светом, яко ризою, наг на суде стояще».

Пора вернуть утраченную одежду из света.

Когда-то младенец пребывал в материнской утробе, под¬вешенный на водах, как бы в невесомости. Потом какая-то сила влечет его сквозь тьму, и, прежде чем он вдохнет воздух, он почувствует удушье. Это означает, что в момент рождения человек переживает примерно то же самое, что Предстоит ему в момент смерти: удушье, темнота, узкое пространство, страшная сила тяжести, влекущая в неиз¬вестность. И вдруг он оказывается в бесконечном прост¬ранстве нашего мира, рождается. Темнота оказывается све¬том, узкое пространство оказывается бесконечно широким.

Но ведь это же почти дословное описание того, что чувствуют некоторые люди в состоянии клинической смерти. Оно подробнейшим образом описано в знаменитой книге «Жизнь после смерти» доктора Моуди. Да, именно так: сначала проход сквозь узкое пространство, темнота, затем свет и выход и парение над собой.

И вот совершенно ясная программа: сделать внутреннее внешним, а внешнее внутренним, осознать относительность внутреннего и внешнего.

Удивительно, почему Циолковский не сделал этого шага и, описав относительность верха и низа в состоянии невесо¬мости, не ощутил относительности внутреннего и внешнего.

Космическая переориентация возвращает человеку его центральное местоположение в космосе. Подобно ребенку, который сразу после рождения не осознает свое тело как свое и еще долгое время ощупывает руки, неги, голову, не сознавая, что может управлять ими, что это его тело, человек начинает мысленно ощупывать космос и осознавать его как звездное продолжение.

Сейчас человек подобен улитке, пребывающей в солнечно-звездной раковине. Но представим себе, как улитка выходит, выползает наружу, вбирая свой внешний скелет — свою ракушку. Внешне она беззащитна, уязвима, но зато она открыта самым тонким влияниям природы и космоса. Не случайно вымерли бронтозавры, покрытые сплошной рако¬виной ничем не пробиваемой кожи. Высшее восхождение по ступеням эволюции уготовлено человеку, внешне гораздо менее защищенному, чем та же черепаха, тот же динозавр, та же улитка.

Как куколка, раскрывшись, рождает бабочку, так чело¬век, вывернувшись в космос, обретает новое пространство, новое небо. Вспомним, когда-то куколка была червем, полза¬ла по двумерной поверхности, не осознавала возможности вертикального движения, для нее существовала только плос¬кость. И вот, превратившись в куколку, умерев, она раз¬мывает изнутри оболочку гроба и обретает новое, третье, неизвестное ей измерение и стихию воздушного океана. Вот так и мы, вывернувшись из оболочки своего тела, обре¬тем новое пространство.

Мы не внутри космоса, а как бы в условном центре его внутри-снаружи. Следовательно, понимание условности внутреннего-внешнего привело бы человека к более правильному восприятию своего место¬положения в мире.

Двуединое тело человек-космос существует вполне реально. Наше восприятие себя отдельно от космоса — дань обыденному зрению, видящему землю как плоскость. Отчасти путь к переориентации лежит через осознание верха и низа как относительных понятий для человека, что вполне осуществимо в состоянии невесомости и на духовном уровне осуществлено Циолков¬ским на земле. Теперь предстоит второй шаг: познание относительности внутреннего и внешнего.