Метатель

Он замолчал, как будто его слова были тяжким грузом, а мы молча кивали, чувствуя в себе ту же самую боль. Каждое его слово казалось подтверждением того, что мир, в котором мы живем, окончательно изменился. Он был полон тварей и монстров, и каждый человек, каждый выживший становился на вес золота.

Лица выживших, с которыми мы столкнулись на пути, были затенены тем же страхом и истощением, что и у тех, кто идет по краю пропасти. После еды и лечения они немного оживились, но печать пережитого осталась в их глазах. После короткой передышки люди начали рассказывать о том, что пришлось пережить в Ижевске. Слово за словом, картина, которая вырисовывалась, становилась всё более мрачной.

— Сначала мы думали, что сможем там выжить, — начал один из мужчин, что выглядел немного старше остальных. — Пока была еда, вода, хотя бы минимальные запасы, держались. Но когда началась вторая волна, всё рухнуло. Зомби стало в несколько раз больше, появились новые мобы, они обрушились на город целыми ордами, выискивая любые признаки жизни. Насколько я понял, они не просто ходят хаотично, а будто бы нацелены на нас. Даже малейший шум — и они бегут на звук, как стая волков.

Он говорил приглушенно, словно до конца не верил в собственные слова. Я видел, как каждый из них, казалось, снова переживает ужасы, которые оставил позади. Женщины кивали, прижимая к себе детей, а подростки смотрели в сторону, чтобы не показывать слез.

— Зомби и так было немало, а тут ещё и свои же — люди, — добавила одна из женщин, нервно сжимая ладони. — Сначала все пытались помогать друг другу, но, когда запасы кончились, начались убийства за крошки еды. Группировки образовались из тех, кто сильнее. Они начали нападать на нас, слабых, забирая то, что оставалось, забирая даже детей.

Слова её были тяжелыми, как камень, и боль, которую она пронесла, была в каждом вздохе.

— Настал настоящий закон джунглей, — вмешался другой мужчина, его лицо было напряжено, словно он всё ещё где-то там, на улицах разорённого Ижевска. — Выживает сильнейший, и если ты не можешь себя защитить, ты ничто.

Я слушал их, пытаясь держать выражение лица невозмутимым, хотя внутри начинала подниматься тревога. Мы с Ваней, не договариваясь, переглянулись. Мы понимали: если до второй волны там ещё оставались надежды на порядок, то теперь всё, что когда-то было цивилизацией, рухнуло окончательно. Город стал ловушкой для выживших, местом, откуда выбраться смогли лишь немногие.

Пока они рассказывали, мне не давал покоя вопрос о заводе. Если Ижевск действительно захвачен зомби и бандами, как они могли добыть и воспользоваться оружием? Или хотя бы найти патроны? Я не стал тянуть и задал вопрос, который интересовал меня больше всего:

— А как насчет завода? Остались ли там какие-то запасы? Оружие, патроны?

Мужчина, который вел разговор, тяжело вздохнул и покачал головой.

— Мы пробовали. Достали несколько пистолетов, несколько коробок патронов. Но ты не поверишь — порох не горит, капсюли не срабатывают, пули не летят. Система, или что это там, что-то сделала с оружием. Всё, что работало на порохе, стало бесполезным, как камни. Только холодное оружие, как ножи, копья — вот и всё, на что можно полагаться.

Я почувствовал, как внутри что-то сжимается. Итак, Система лишила нас не только электричества, но и оружия. Оставила нас с нашими кулаками, старыми ножами и всеми этими «системными» вещами, которые нужно ещё заслужить, добывая кровью и потом. Город с оружейным заводом, казавшийся последним оплотом безопасности, оказался просто ловушкой, где ни одна пуля не смогла бы помочь против орд зомби и бандитов.

Пока я переваривал эту новость, мысли начали стремительно складываться в единственный возможный план. Если оружие в городе бесполезно, а выжить там становится всё сложнее, единственный вариант — уводить людей подальше. Уводить от городов, где зомби продолжают накапливаться, где всё напоминает бомбу замедленного действия. Вдали от городов у нас есть хоть малейший шанс устроиться и создать что-то вроде временного убежища, где зомби и люди не будут на каждом углу, как это происходит в Ижевске.

Я повернулся к выжившим, чувствуя, как идея крепнет в голове.

— Послушайте, — начал я, и все головы повернулись ко мне, с надеждой, с вопросами, которые я видел в их взглядах. — Если Ижевск действительно стал такой ловушкой, если там нет шанса выжить, может, стоит отправиться подальше? Мы можем попробовать найти место, где нет этих орд, и организовать временное убежище. Оплот, который защитит нас от зомби и даст время на подготовку.

Выжившие переглянулись, будто это было и слишком хорошо, и слишком сложно для их усталых тел, для душ, которые привыкли просто выживать.

Тут же перед глазами всплыло сообщение от Системы, которое будто услышало мои мысли:

Получено задание: Создайте оплот выживших. Награда:???

Я нахмурился, стараясь скрыть удивление. Кажется, Система была заинтересована в этом не меньше, чем я. Как будто она не просто навязывала выживание, но и хотела, чтобы мы пытались собраться в группы, чтобы противостоять хаосу, который она сама же и создала.

Секунду я молчал, осмысливая задачу. Значит, теперь не только выжить, но и создать место, где другие смогут укрыться. Не знаю, что это — испытание или игра, но теперь все, кто был передо мной, стали частью этого испытания.

Я снова повернулся к людям, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.

— Это не просто поход. Это будет опасный путь. Мы встретим зомби, мы встретим тех, кто будет пытаться нас остановить, — я сделал паузу, видя, как люди молча слушают меня, как их лица наполняются надеждой. — Но если мы сможем уйти, создать что-то вроде оплота, мы сможем продержаться. Дать детям шанс увидеть следующий день.

Кто-то из женщин всхлипнул, но потом наклонил голову, стараясь скрыть слезы. Пожилой мужчина, что стоял рядом, кивнул, словно эти слова стали для него ответом на то, что он так долго ждал.

— Мы пойдём с тобой, — произнес он твёрдо, и я видел, что это был не просто его выбор, но выбор всех, кто был рядом. Они знали, что иного пути нет.

Я развернул старую, помятую карту, которую достал из рюкзака. Эта вещь досталась мне еще до всех этих кошмаров, и теперь она была чуть ли не единственным напоминанием о «старом» мире. Я изучал её с недобрым предчувствием, что каждая линия, каждая отметка могли оказаться ловушкой. Отыскав на ней ближайшую деревню, что была примерно в пяти километрах, я с облегчением отметил её как нашу цель. Это был крошечный клочок земли на краю леса, место, где могла остаться хоть какая-то надежда на укрытие.

Показав направление группе, я повел людей через лес, стараясь держать шаг ровным, но быстрым. Каждый звук — треск веток, шелест листвы — заставлял нас вздрагивать, но мы двигались вперёд, потому что не было иного выхода. С каждым шагом становилось ясно, что тишина вокруг слишком напряженная, слишком неестественная, и это напрягало меня ещё больше. Казалось, что лес дышит рядом с нами, но притаился в ожидании чего-то.

И вот, когда деревья начали редеть, а лесная тропа плавно перешла в поле, впереди замаячили неясные фигуры. Сначала одна, затем вторая, потом ещё несколько — тени, медленно приближающиеся к нам. Это была толпа зомби, но что хуже, чуть позади, в высокой траве, скрывались мобы второй волны. Эти твари двигались искажённо, как будто сами по себе были уродливым вызовом природе. Искривлённые конечности, горящие ненавистью глаза — казалось, сам мир отверг их, но они ожили, подчиняясь лишь жажде разрушения.