Метатель

А потом всплыло новое сообщение от системы. Внутри всё напряглось в ожидании подвоха, но то, что я увидел, по-настоящему удивило. Одна из скрытых наград, «Шанс», наконец-то была раскрыта. Я даже на секунду затаил дыхание, чтобы внимательнее прочитать, словно это могло как-то изменить текст перед глазами.

Шанс (пассивный навык): при получении единовременного урона более 90% от уровня жизни, этот урон игнорируется и делает вас неуязвимым на (интеллект/10) секунд. Перезарядка: 24 часа.

Прочитав это, я почувствовал, как по телу прокатился холодок. Это не просто способность — это спасение на крайний случай, буквально дающее мне второй шанс, когда кажется, что всё кончено. И, разумеется, действует оно только в самых критических ситуациях, когда удар идёт почти насмерть.

Пока в голове оседала мысль о новой пассивке, я по привычке начал прикидывать, как эта способность может быть полезна на практике. Сначала пришли в голову самые простые и очевидные сценарии. Ну, скажем, в бою против чего-то, вроде того Лича или другого монстра, бьющего на раз через всю защиту. Так вот, в такие моменты, когда понимаешь, что одним ударом может быть покончено, Шанс станет чем-то вроде подушки безопасности, которая даст пару секунд на реакцию. Конечно, «пара секунд» — это громко сказано, тут я завишу от интеллекта, но, как я ни пытался убедить себя, что пять секунд — это мало, понимал: в реальности пять секунд могут стоить жизни.

Эта способность даёт мне право на ошибку. Ошибку, которую я мог допустить, либо недооценив противника, либо переоценив свои силы. Важно было не упускать это из виду — ведь в наших условиях одно неверное движение может привести к летальному исходу. Теперь у меня есть возможность ошибиться, но не попасть за это в могилу. Неплохо.

Теперь, когда я чуть остыл от первоначального шока, начал размышлять над другими ситуациями, где Шанс действительно будет решающим. Например, если мы попадем в засаду, в окружении — это вполне вероятно, учитывая, как Система меняет правила. И если в такой ситуации я получу удар, который теоретически мог бы отправить меня на тот свет, то Шанс даст драгоценное время, чтобы или отступить, или провести одну-две атаки, чтобы выбраться из окружения. Отходить, скорее всего, придётся быстро, а в бою против более сильных существ эти секунды могут дать не только шанс на выживание, но и решающее преимущество.

Ещё одна мысль — это применение Шанса при спасении кого-то из союзников. Если, к примеру, ситуация станет настолько острой, что мне придётся подставить себя под удар ради того, чтобы вытащить Ваню или кого-то другого из опасной зоны, то этот навык позволит мне это сделать, не жертвуя собой. Конечно, мысль о таких ситуациях не была приятной, но всё равно успокаивала: я знал, что могу принять удар, если будет нужно, и не сложить от этого голову.

Ирония, конечно, в том, что это пассивка. Ты не активируешь её, не планируешь, она сама сработает, если я уже в ловушке и времени на раздумья не остаётся. Прямо как аварийный тормоз, который включается только тогда, когда ты на грани фола. Но, с другой стороны, это именно то, что может меня спасти, когда я потеряю контроль над ситуацией. Это не просто «второй шанс», это способ на мгновение снова обрести контроль, когда уже, казалось, что всё потеряно. Главное — использовать это мгновение с умом.

Мысль о том, чтобы направиться в сторону Ижевска, появилась у меня, как только пришло понимание, что сидеть на месте — это билет в один конец. Конечно, перспективы туманны, но держаться в стороне от крупных населенных пунктов и остаться совсем без оружия — идея так себе. Система может меняться, условия будут становиться только жестче, а значит, и возможности защиты нужно подтянуть. В конце концов, в Ижевске оружейный завод, один из крупнейших на всю страну, и если вдруг хоть что-то из складов сохранилось, это был бы шанс сделать наше положение хоть немного комфортнее. По крайней мере, там могли остаться ружья, патроны или что-то посерьезнее, чем ножи.

Я свернул карту, а потом повернулся к Ване.

— Пойдём в сторону Ижевска, — сказал я, стараясь скрыть немного неуверенный тон. — Там завод, может, добудем какое-то оружие.

Он кивнул, глянув на меня. И тут я понял, что меня гложило — вот это его «дядь» уже конкретно в печенках сидит. Я может и постарше, но уж точно не дядька из «глубокого прошлого».

— И вообще, зови на «ты». А то это твое «дядь» уже поперёк горла. Не настолько я старый, — добавил я, пытаясь сгладить неловкость фразой.

Ваня рассмеялся, почесал затылок, но потом кивнул. Он, кажется, тоже был рад переходу на более нормальный формат общения. Местами в Ване проскакивала какая-то детская наивность, и от этого его «дядь» мне становилось как-то не по себе. С ним я чувствовал себя не то старше, не то ответственнее, а это не то ощущение, которое мне хотелось бы тащить на себе в новой реальности.

С таким негласным договором о «тыканье» и простом общении мы выдвинулись в сторону Ижевска. Система, как мне казалось, играла с нами в кошки-мышки: иногда становилось совсем тихо и подозрительно спокойно, а потом тишину вдруг прорывали странные, словно неестественные звуки. Я смотрел вокруг, по привычке вслушивался в каждое шорох, каждый треск. Похоже, вторая волна уже пошла, но пока не вступила в полную силу.

Прошло часа три, как мы шли вдоль опустевшей трассы, и я думал, что если будем так тащиться, то до Ижевска дойдём недели за две-три. Дорога пустая, и только вдалеке виднеются брошенные машины. Зрелище было такое же зловещее, как и всё вокруг. Эти автомобили — словно следы старого мира, покинутые, запылённые, будто с них навсегда стерли человеческий след. Казалось, люди бросили их в спешке, как будто что-то неожиданное заставило их уйти — ну или, скорее, бежать.

— Слушай, а давай попробуем завести, — предложил я, ткнув пальцем в более-менее целую машину у обочины. Ваня посмотрел на меня с сомнением, но с энтузиазмом.

Мы подошли поближе, обошли машину кругом, заглянули внутрь. С виду она выглядела нормально, хотя и запылилась. Я залез в салон, повернул ключ, пытаясь услышать привычный звук зажигания, но тишина была оглушающей. Стартер даже не щелкнул, аккумулятор был будто мертвый, хотя явных следов того, что машина долго стояла без движения, не было.

— Видимо, не судьба, — пробормотал Ваня. — Давай попробуем что-то другое, может, фары или хотя бы радио? Если вдруг аккумулятор живой, может, хоть музыка заиграет.

Но ничего — ни фар, ни радио. Будто кто-то отключил вообще все электрические цепи, как если бы машина никогда не видела ни батарей, ни проводов. Это была не просто поломка, это было вмешательство Системы, на уровне, который обычным логическим объяснением не описать. Ваня начал перебирать в рюкзаке, потом достал маленький фонарик и щелкнул его выключателем. Лампочка даже не пыталась зажечься.

— Похоже, электричества просто нет, — задумчиво пробормотал я, подбирая слова, чтобы описать нечто настолько странное. — Как будто его вообще не существует. Система убрала весь электрический ток, как факт, из нашего мира. Или, может, ввела какой-то блок на электронику.

Я откинулся на сиденье, пытаясь осознать масштабы того, что передо мной разворачивалось. Электричество. Мы привыкли воспринимать его как нечто само собой разумеющееся, как солнце или воду. Мы включаем свет, заводим машину, ставим чайник, и всё просто работает. Но сейчас — ничего. У меня в голове не укладывалось, как такое возможно. Система, казалось, решила поиграть в бога и убрала одно из главных преимуществ человеческой цивилизации — электроэнергию.

Ваня тоже выглядел растерянным. Кажется, для него это открытие было даже большим шоком. Мы оба задумались, и тут у меня начали мелькать мысли о возможных последствиях. Без электричества полностью меняется вся структура выживания. Ладно фонари и машины, но что насчет вообще всех приборов? Нет холодильников, нет освещения, нет связи. Оказалось, что мы, по сути, лишены одного из основных ресурсов. Оружие, свет, любые попытки создать электрический ток — всё это оказалось просто уничтожено одним решением системы.