Метель
Шрифт:
– За ним присмотрит родственница.
– Ужин с женихом?
– Да вам-то что?
– Если вы с подругой, то я бы с удовольствием к вам присоединился, – и он пригладил вихор на макушке.
– А почему вы думаете, что нам с ней это доставит удовольствие?
– А разве нет? Я веселый! Я знаю много анекдотов. Я буду вас весь вечер развлекать. Могу рассказывать байки из актерской жизни.
– Она у вас такая длинная, что уже есть байки?
– Я могу соврать. И глазом не моргну, верите? – он смешно вытаращил глаза.
Она рассмеялась:
– Верю!
– Со
– Тогда мне лучше пойти в цирк. Зачем же в ресторан?
– А хотите, я вам стихи буду читать? – таинственно понизил голос Илья.
– Вы знаете стихи?
– Ну, что-то же я читал, когда поступал в Щуку?
– А вы разве поступали?
– Ну, раз я окончил театральное училище, значит поступал?
– А вы разве профессиональный актер?
– Нет, блин! Я, кстати, туда с первого раза поступил, – похвастался он. – А не поступил бы, так все, крышка.
– Почему крышка?
– Возраст, – коротко пояснил Богатырев. – Туда мужчин принимают до двадцати четырех.
– Часов? – пошутила она.
– Лет. – Он был серьезен.
– Значит, вы его окончили, училище?
– Ага. Я, правда, два года готовился. Все присматривался, кругами ходил возле Щуки. Как я? Не опозорюсь ли? Я ведь до этого никуда не поступал. Ни в один вуз. Девочку выцепил, студенточку очкастую. Говорю: как быть? Как встать, что сказать? Как одеться? Оказалось, блатная. Папа у нее известный актер, там же и преподает. Везучий я, а?
– Так это она вам помогла поступить?
– Она мне учиться помогла, – серьезно сказал Богатырев. – Ну, поступил. Жить-то на что? Меня ведь не сразу снимать начали.
– А водителем вы работали?
– И водителем, и в охране. Днем учишься, по ночам делаешь вид, что не спишь, а на самом деле… Я даже спать научился с открытыми глазами! – рассмеялся он. – Веришь, нет?
– Верю!
Она вспомнила, что забыла включить диктофон. А ведь он сейчас настоящий! И интересные вещи рассказывает! Работал, учился. Тяжело ему приходилось.
– А девочка? Что с ней?
– Какая девочка?
– Ну, которая вам учиться помогала?
– А что с ней? Актрисой стала. Тоже где-то снимается.
– Вы не хотели на ней жениться?
Он мгновенно замкнулся. Уже без улыбки и всякого там заигрывания сказал:
– Не хотел. И сейчас не хочу. Не хочу ни на ком жениться.
– У вас что-то случилось? – сочувственно спросила она. – Личная драма?
– Да с чего ты взяла? Я – и вдруг драма!
– Шекспиром что, не грезили? И Гамлета сыграть не хотелось?
– Кабы все мы были Гамлеты, – развел руками Богатырев. – Но так ведь не бывает, а?
– Вы в театре не служите?
– Я свое отслужил, – он развалился на стуле. – Я еще на третьем курсе стал сниматься. И сразу в дамки. А потом засосало. Три раза хотели отчислить. Пронесло. Спасибо моей заступнице и ее знаменитому папе! Диплом получил и отвалил. Театр что? Прошлый век. А вот кино – это дело. Это будущее!
– Но
в театральных постановках оттачивается актерское мастерство.– Талант либо есть, либо его нет, – отрезал Богатырев. – Само отточится.
– А вы уверены, что он у вас есть, талант?
– Уверен.
– Что ж… Ах, да! – спохватилась Маша и пододвинула к нему листки с отпечатанным текстом. – Вот ваше интервью. Прочитайте.
Он, нехотя, стал читать. Маша в это время внимательно следила за его лицом. Наконец-то у нее была возможность его рассмотреть! И кто сказал, что Богатырев – красавец? Если приглядеться, нос слишком широкий, а вот лоб низковат, да и глаза небольшие, широко поставленные. Волосы светлые… Глаза… Она вздрогнула. Почему ей так знакомы эти глаза? Цвета гречишного меда, с золотыми искорками. И этот взгляд из-под мохнатых ресниц…
– Я крашусь, – спокойно сказал он, не отрывая глаз от текста.
– Что?
– Волосы, говорю, крашу. Что, темные корни отросли?
– Я не…
– Ты так меня разглядываешь. Что-то не в порядке?
– Я тоже крашусь, – неожиданно призналась она.
– Для вас, женщин, это нормально.
– По-моему, для любого актера это нормально.
– Да? – он поднял взгляд от текста интервью и посмотрел на нее. – Значит, ты не блондинка?
– Нет.
– Жаль.
– Тебе нравятся блондинки? – она неожиданно для себя перешла на «ты».
– Нет.
– Тогда, где логика?
– Логики нет. Просто ты мне нравишься блондинкой. Это плюс. Но есть и минус.
– Интересно, какой?
– Есть любимые женские имена, а есть нелюбимые. Мое нелюбимое женское имя «Маша». Когда я знакомлюсь с женщиной и слышу «Маша», на этом все и заканчивается.
– А мне не нравятся боевики.
– Ну и на здоровье!
– А почему ты волосы красишь?
– Черт его знает! – он пригладил вихор на макушке. – В том суперрейтинговом сериале я был блондином. Сказали: нужен Илья – Богатырь, славянский тип. Глаза у меня темные, с ними уж точно ничего не сделаешь, а вот волосы…
– Можно контактные линзы вставить. Цветные контактные линзы.
– Ну, их, – махнул рукой Илья. – Обойдусь. Да и волосы брошу красить. Вот мандраж пройдет.
– А ты что, мандражируешь?
– А ты как думала? Что я не человек? Провалится фильм – что дальше? Богатырев – сериальный герой! И все, конец. Актер одной роли. Ты как думаешь, провалится фильм, или нет?
– На мой взгляд, сценарий не очень, – осторожно сказала Маша.
– Полное дерьмо!
– Но думаю, на фильм пойдут. Подростки, твои поклонницы…
– Думаешь? – обрадовался он. – Мне сейчас до зарезу нужен успех.
– А кому он не нужен?
– Это уж точно! – Илья рассмеялся.
– Ну, а как тебе интервью? – Маша кивнул на лист, который он держал в руке.
– Да вроде нормально.
– Что-то не устраивает?
– Да нет, все в порядке.
– Я его перепишу.
– Да зачем?
– Мне кажется, оно слащавое.
– Есть немного.
– Вот если бы ты рассказал мне о своем детстве, о первой любви…
– Это ни к чему, – сразу помрачнел он.