Метка Проклятого

Для Иры, никогда раньше не бывшей за границей, такой вариант был верхом романтики. Миша же вообще не любил массовых мероприятий. К тому же его родители и младший брат улетели, и побывать на свадьбе у них не получалось. С друзьями молодожен планировал оторваться на мальчишнике, и смысла в праздновании не видел от слова совсем.

У тещи же по этому поводу было совершенно иное мнение. Они тогда приехали в гости к молодым, и Катерина Ивановна сразу по-хозяйски оглядела квартиру.

— Неплохо, неплохо, небольшой ремонтик вам, будет просто замечательно! А свадьбу уже решили, где праздновать будете?

— Решили, решили.

Михаил с трудом сдерживался чтобы не рассмеяться. Такая, ничем не обоснованная наглость, всегда забавляла его.

— Гостей будет много. С нашей стороны человек сорок, может и больше…

— Мама! — попыталась остановить ее Ира, но куда там! Да и жених подмигнул ей, мол не лезь, пусть продолжает.

— Вот Ленка, сестра твоя, недавно звонила. Она за тебя очень рада, надо их семейство пригласить. Да, а ресторан вместит столько народа?

— Катерина Ивановна, — Михаил уже кусал губу чтобы не рассмеяться и не испортить момент, — а почему не у вас дома отпраздновать-то? Места много, да и дешевле получится….

— Дешевле? Миша, на свадьбе экономить нельзя!

— Понятно, вот только мне интересно, почему о том, как нужно тратить деньги, так любят рассуждать те люди, у которых их нет?

— Что? — в этот момент будущей теще показалось, что разговор начал сворачивать куда-то не туда. — Ты это о чем?

— Да так, мысли вслух. Вы продолжайте, мне интересно, что вы еще надумали.

— Так! Праздновать, конечно, надо в ресторане. Чай свадьба не каждый день. Ну и сразу надо решить вопрос, что делать, если застолье затянется.

— Вы, о чем, Катерина Ивановна?

Миша старательно строил из себя несообразительного идиота, Ира же закатывала глаза, ей было стыдно и смешно одновременно.

— Ну, ведь некоторые издалека ехать будут, ночевать придется в Киеве, а у вас в квартире все не поместятся.

— Вот вы дальновидная женщина — ему все-таки удалось сказать это практически без сарказма.

— А то, поживешь с мое, детей поднимешь, тоже научишься.

Покровительственно произнесла она, и уточнила:

— Так решили где празднуете?

— В Кемере.

— Где? Это такое название ресторана?

— Нет, это курорт в Турции.

— Что? — вот тут она растерялась. — Как в Турции?

— Там отличный пятизвездочный отель, теплое море, мы только вдвоем. Отличное празднование! И кстати, довольно дорогое. Так что никакой экономии на свадьбе у нас не планируется.

— А гости?

— А гости нам не нужны.

В итоге они, конечно, поругались, ее родители уехали, а теща смертельно обиделась. При этом ни Миша, ни Ира особо не расстроились. Да, так вышло, что Валика теперь не оставишь на бабушку, но зато никакой доброжелатель в семью не лезет. Из всей родни Ира поддерживала отношения только с Оксанкой, самой младшей сестренкой. Та иногда приезжала к ним в гости, обожала играться с малышом. И вопрос — куда исчез муж, не заинтересует практически никого.

Но если вопрос с прятанием мужа решался просто, то остальные висели дамокловым мечом. И что больше всего тревожило Иру — было то, что Миша начал отчаиваться по-настоящему.

После того, как им удалось поговорить в первый раз, Ира быстро приготовила мужу перекусить, и следующий час занималась сыном, который умудрился все-таки выбраться из манежа. Затем сделала канат из куска полотенца, закрепила его на столе. Миша хотел проверить хватит ли у него сил. Лазанье по канату всегда было одной из его основных проблем на физкультуре.

Почти сразу ему стало ясно — чуда не произойдет. Лезть было тяжело, «канат» раскачивался, руки затекли. Сказывалась сидячая работа последних лет. Закончилось это тем, что Ира не выдержала, и подняла его вместе с полотенцем на стол, в тот момент когда он преодолел примерно половину расстояния. Она реально начала бояться что он сорвется, с большой для него высоты. Миша не стал ругаться, как было бы в кино, просто поблагодарил кивком, и жестом попросил наклониться.

— Принеси коньяка дорогая и наперсток, я не смогу пить его как из бочки.

— Кот, может не надо?

— Иришка, надо! К тому же мы так и не отпраздновали то, что Валик выздоровел. Как по мне — сейчас самое время.

Серая муть. Каждый раз засыпая, он оказывался тут. В этой невесомости, в бесконечном тумане. Наверно проклятием было не только уменьшение, но еще и это. У него не было нормальной жизни в реальности, и не было полноценного отдыха во сне.

Иногда ему казалось что он движется, иногда, что остается на месте. Случалось, Михаил пытался «плыть» — делал те же движения что и пловец брассом. В такие моменты возникало ощущение движения, но серый туман вокруг оставался без изменений.

Обычно, через пару минут, он прекращал трепыхаться, и снова парил в невесомости. Но сегодня что-то изменилось. В какой-то момент ему показалось — он тут не один. Миша покрутил головой, но никого так и не увидел.

— Может быть я схожу с ума? — произнес он.

— Еще нет, привет! — голос донесся откуда-то из-за спины.

Приложив некие усилия он развернулся всем телом, но при этом вновь не увидел ничего кроме серого тумана.

— Кто, ты? — крикнул он. И добавил задумчиво, — точно крыша едет. Слышу голоса, скоро и миражи увижу.

— Погоди, ты что, не видишь меня? — В голосе скользнуло удивление. — Тогда давай попробуем так.

Неожиданно туман немного рассеялся, и изумленный Михаил увидел мальчишескую фигуру. Паренек парил на расстоянии вытянутой руки. Его уши были забавно оттопырены, а голова побрита налысо. Одет он был во что-то похожее на больничную пижаму.

— Теперь вижу. Ты тоже заблудился тут?

— Нет, я тут гуляю. А вот ты, действительно заблудился, Проклятый.

— Откуда ты знаешь меня? — от удивления Миша задал совсем не тот вопрос, который вертелся на языке.

— Ты косвенная причина того, что я оказался тут. — Паренек говорил совсем не так как обычно говорят подростки. Но сейчас Михаила интересовало не это.

— Ты знаешь где мы сейчас?

— Сложный вопрос. Меня сбила машина, но я пока еще не умер. Хотя это вопрос времени.

— Значит мы между жизнью и смертью? В этой, как ее, нирване?

Пацан улыбнулся.

— Нет, это не нирвана. Это межмирье, ну или распутье, если угодно. А между жизнью и смертью тут только я.

— Извини, но я не понимаю тебя. Кстати, а как тебя зовут?