Метод дыхания (сборник)

– Точно, - согласился Крис, - скорее всего, так и было.

– А ребята, - добавил я, - продолжали дразнить его Задницей, вот только к этой кличке прибавилась, наверное, еще одна: Рыгайло-Блевайло.

– Тоскливый какой-то конец, - угрюмо заметил Тедди.

– Потому-то я его и опустил.

– А ты не хочешь переделать его?
– предложил Тедди.
– К примеру, он, пристрелив папашу, убегает из дома и присоединяется к техасским рейнджерам... Как тебе это нравится?

Мы с Крисом обменялись взглядами, и Крис незаметно покрутил пальцем у виска.

– Ну, если так нравится _т_е_б_е_...

– не стал я возражать Тедди.

– А про Ле-Дио ничего новенького нет?

– Сейчас нет, может, попозже будет.
– Мне не хотелось его огорчать, однако рассказывать что-то про Ле-Дио у меня не было ни малейшего желания.
– Жаль, что тебе не понравилась эта история.

– Да нет же, еще как понравилась, особенно про блевотину, - принялся уверять Тедди.
– Вот только конец маленько подкачал.

– Да, - согласился Верн, - то, как всех там вывернуло наизнанку, было великолепно. А насчет конца Тедди прав.

– Ладно, пусть будет так, - вздохнул я.

Крис поднялся: пора было трогаться в путь. Было еще совсем светло, и небо продолжало сиять какой-то пронзительной голубизной, однако тени сильно удлинились - дело шло к вечеру. Ребенком, помнится, мне всегда казалось, что вечера на исходе лета наступали как-то уж слишком неожиданно, совсем не так, как, скажем, в июне, когда и в половине десятого было еще совсем светло.

– Который час, Горди?
– спросил Крис.

Взглянув на часы, я поразился: уже шестой...

– Да, пора, - заторопился и Тедди.
– Нужно разбить лагерь засветло, чтобы успеть собрать дров. К тому же я проголодался.

– Ладно, начнем устраиваться на ночлег в половине седьмого, - решил Крис.
– Возражений нет?

Их не было. Мы двинулись в путь, но уже не по шпалам, а по щебенке возле рельс. Река вскоре осталась далеко позади, так, что ее и слышно уже не было. То и дело приходилось хлопать себя по лицу и шее, отгоняя комаров. Впереди теперь шли Верн и Тедди, оживленно обсуждая содержание последних выпусков комиксов, а Крис, засунув руки в карманы, двигался со мною рядом. Рубашка, все еще повязанная на поясе, хлопала его по бедрам и коленям, словно фартук.

– Я слямзил у папаши несколько штук "уинстона", - сообщил он. Покурим после ужина.

– Правда?!
– обрадовался я.
– Это здорово.

– После ужина, - повторил Крис.
– Закурить после еды - самое милое дело.

– Это точно.

Некоторое время мы шли молча.

– А рассказ у тебя вышел классный, - неожиданно сказал Крис.
– Не обращай на них внимания, - он кивнул в сторону Верна и Тедди, - у них просто не хватает мозгов, чтобы понять.

– Да ну, фигня это...

– Перестань. Не фигня, и ты это прекрасно понимаешь. Ты собираешься его записать? Ну, обработать и перенести на бумагу?

– Наверное... Только позже. Я, видишь ли, не умею писать вот так, сразу. Рассказ должен сначала сложиться в голове, так сказать, дозреть.

– А как насчет концовки? Верн дурачок - конец этой истории, по-моему, как раз таким и должен быть. Как в жизни, в нашей поганой жизни...

– Чем же она такая уж поганая?

– А что, нет?

Крис нахмурился, но тут же рассмеялся:

– А знаешь, я завидую тебе. Они из тебя выскакивают, словно пузырьки газа из "кока-колы", если хорошенько взболтать бутылку.

– Что-что из меня выскакивает?
– переспросил я, хотя, похоже, прекрасно понимал, о чем он.

– Да эти твои байки. Ведь это просто невероятно: ты их рожаешь одну за другой, а им все конца нет. Вот увидишь, Горди, ты станешь великим писателем.

– Не думаю.

– Станешь. А может, когда-нибудь напишешь и о нас, о нашем детстве: как мы жили, чем занимались...

– Уж о тебе-то точно напишу, - ткнул я его локтем в бок. Отсмеявшись, мы еще немного помолчали, затем он так же неожиданно спросил:

– В школу тянет?

Я пожал плечами. Что тут сказать? Разве в школу вообще может тянуть? После каникул хочется, конечно, повидать друзей, посмотреть на новых учителей. К концу лета иногда даже устаешь от отдыха, но эта усталость ничто по сравнению с усталостью от учебы, которая наступает уже на второй неделе после начала занятий.

– А знаешь, Горди, к следующим летним каникулам мы уже будем совсем другими, - сказал вдруг Крис.

– Как это? _П_о_ч_е_м_у_?

– Средняя школа - не начальная. Там все будет по-другому, почти как в колледже. Меня, Тедди и Верна запишут, скорее всего, в производственный класс, как и всех отстающих, - будем вытачивать пепельницы и мастерить клетки для птиц. Верн, может, даже загремит во вспомогательный... Тебе же прямая дорога в гуманитарный, "продвинутый" класс. Там у тебя будут новые друзья, не чета нам... Уж до них-то смысл твоих рассказов станет не на третьи сутки доходить... Вот так, Горди.

– Черт с ними, с рассказами. Я не собираюсь расставаться ни с тобой, ни с Тедди, ни с Верном.

– Ну и дурак.

– Почему же это я дурак. Потому что не хочу бросать друзей?

Замедлив шаг, он задумчиво взглянул на меня, словно решая: сказать или не говорить? Верн с Тедди уже опередили нас чуть ли не на милю. Солнце, клонясь к закату, выглядывало из-за верхушек деревьев, окрашивая все вокруг в золотистый цвет. Рельсы поблескивали уже не на всем протяжении, а лишь местами, как будто через каждые шестьдесят ярдов кто-то по ним рассыпал бриллианты. Тем не менее, было все так же жарко, и пот продолжал катить с нас градом.

– Да, бросить, если ежу понятно, что _т_а_к_и_е_ друзья тебя до добра не доведут, - жестко сказал, наконец, Крис.
– Тем более с такой семьей, как у тебя. Ведь я все знаю про твоих стариков: на тебя им совершенно начхать. Твой старший брат был для них единственным солнышком в окошке... Вот так же и мой собственный папаша: когда Фрэнк угодил за решетку, у него крыта поехала. На нас, младших, принялся срывать зло... Твой-то хоть тебя не лупит, но это, может, даже хуже. Если ты ему объявишь, что по собственному желанию записался в производственный класс, знаешь, как он скорее всего прореагирует? Перевернет страницу своей гребаной газеты и скажет: "Отлично, Гордон, пойди спроси у мамы, что у нас на ужин". И не говори мне, что это не так. Уж я-то знаю...