Методология истории
Шрифт:
C такой точки зрения, историк располагает источники, принадлежащие к данной группе, в иерархическом порядке их зависимости один от другого: во главе ее он ставит, конечно, архетип, т. е. источник, в большей или меньшей мере лежащий в основе остальных, и делит их на подгруппы, каждая из которых соответственно отличается от других.
Ввиду указанной цели историк и приступает к изучению соотношения между копиями или старинными изданиями данного произведения и обращает особенное внимание на общие им ошибки: он исходит, например, из предположения, что полное совпадение в ошибках нескольких переписчиков, каждый из которых воспроизводил бы архетип, если только последний свободен от них, маловероятно и что, значит, тождество в двух или нескольких списках одних и тех же ошибок, сделанных в одних и тех же местах, свидетельствует в пользу общего их происхождения или в пользу зависимости одного из них от другого. На основании подобного рода соображений историк выясняет соотношения списков, прямо списанных с оригинала или друг с друга, древнейших и позднейших, иногда более исправных, чем древнейшие, а также чистых и смешанных и т. п. [445] Такое соотношение зависит, разумеется, от количества списков, степени уклонения их от оригинала, их взаимозависимости и т. п. При критическом изучении
445
Gercke A. und Norden F. Op. cit. S. 42, 45, 49. Сказанное в тексте относится и к памятникам народной словесности, а не только к летописям и т. п.: версия «Золушки», записанная Перро (Perrault) во второй половине XVII в., например, оказывается менее древней, чем версии той же сказки, известные в Карелии и Шотландии и впервые записанные лишь два века спустя; см.: Hartland E. Mythology and Folktales. Ld., 1900. P. 29.
446
M. G., Scriptores rerum Langobardicarum et Italicarum saec. VI–IX, ed. 8° G. Waitz, Hanov., 1878. P. 28–42; стемму см. р. 43. Старинные издания (XV–XVII вв.) нередко сделаны по утраченным теперь рукописям, что и придает самим изданиям значение списков.
С аналогичной точки зрения, историк изучает и соотношения между основным источником и производными от него, а также между производными источниками, каждый из которых более или менее отличается от других по содержанию и, значит, имеет некоторую самостоятельность, привносит новые известия. В отличие от главного источника или основной редакции, он называет остальные подгруппы производными редакциями или изводами, причем, разумеется, должен иметь в виду, что каждая из них может быть представлена или одним, или несколькими списками; наши исследователи говорят, например, о первоначальной летописи Южного извода, т. е. о списке Ипатьевском и сходных с ним, или о первоначальной летописи Суздальского извода, т. е. о списке Лаврентьевском и сходных с ним.
Благодаря установлению подобного рода зависимости между источниками можно построить и общую схему их родства, т. е. «стемму» рукописей, или генеалогическую таблицу источников.
Смотря по тому, каковы характер и степень зависимости источников друг от друга, схемы их родства оказываются довольно разнообразными. Рассмотрим некоторые из важнейших типов подобного рода построений в их графических изображениях.
Вообще, можно различать (по крайней мере, в теории) одностороннюю зависимость В от А, от обоюдосторонней зависимости В от А и А от В, заметной, например, в том случае, если А известно в нескольких разновременных списках или изданиях, а тем более если то же известно и относительно B.
При графическом изображении односторонней зависимости можно размещать источники, зависящие от других, под ними и связывать их вертикальными линиями; а в случае обоюдосторонней их зависимости располагать их друг за другом и связывать их горизонтальными линиями, хотя бы в следующем виде (рис. 1 и 2):
В группе источников, находящихся в односторонней зависимости, можно также усматривать различие, если число членов группы более двух; односторонняя зависимость между источниками А, B, С может быть, например, или линейной, или разветвляющейся, а последняя оказывается или односложной, или многосложной.
В самом деле, в случае линейной зависимости между А, В и С, положим, что при независимости А от В и В от С, B зависит от А и С зависит от В. Такие соотношения можно построить графически в схеме, представленной на рис. 3. В самом элементарном своем виде линейная зависимость уже обнаруживается между двумя источниками, если один из них зависит от другого; например, между списками истории Павла Диакона, известными под названием Ватиканского (D 1) и Парижского (D 2), или между Розенфельдскими и Магдебургскими анналами и т. п.; но в некоторых случаях такая зависимость может простираться и на большее число источников, образующих линейный ряд; она обнаруживается, например, в соотношении старейших наших летописных сводов — древнейшего Киевского, 1-го Печерского, 2-го Печерского и т. д.
В свою очередь разветвляющаяся зависимость между A, В и С односложна, если В зависит от А и если С зависит от А; и многосложна, если С зависит и от А, и от В. Графически изображая типы такого соотношения, можно получить схемы, представленные на рис. 4 и 5.
Соотношения подобного рода при наличии большого числа родственных источников могут, конечно, значительно осложняться и обнаруживаются в группах самых разнообразных источников: и в остатках культуры, например, в документах; и в исторических преданиях, чаще всего, конечно, в последних. Достаточно припомнить здесь те работы, которые обнаружили филиацию коммунальных хартий средневековых французских городов, например, по образцу Лорисской, Ланской, Руанской и т. п.; или вскрыли существование
древнейших летописей, послуживших источниками для анналов Ливия, Дионисия и др.; или обнаружили, что известия Плиния лежат в основе рассказов Плутарха и Тацита о Гальбе и Отоне, и т. п. В виде примера можно привести хотя бы результаты новейших разысканий о составе всем нам известной «Повести временных лет»: в основе ее, вероятно лежит древнейший Киевский свод, доведенный до 1039 г.; но он осложнился в 1-м Печерском своде 1073 г. и Новгородском своде XI в., вошедших в состав первого Общерусского свода — 2-го Печерского, или Начального, образовавшегося около 1095 г.; наконец, последний лег в основание «Повести временных лет» — основного источника всех позднейших летописных сводов, еще более сложных по своему составу. В тех же исследованиях над русскими летописными сводами можно найти и конкретные иллюстрации тех типов зависимости, которые были намечены выше лишь в общих чертах: односложная зависимость наблюдаются, например, в соотношении между древнейшим Киевским сводом, 1-м Печерским и Новгородским XI в.; многосложная — в соотношении между 2-м Печерским сводом и двумя предшествующими, т. е. 1-м Печерским и Новгородским XI века, и т. п. [447]447
Ficker J. Untersuchungen zur Erbenfolge der Ostgermanischen Rechte. Bd. I (1891); Luchaire A. Les communes francaises au moyen ^age. P. 137, 138; Бестужев-Рюмин К. О составе русских летописей. СПб., 1868; Шахматов А. Ор. cit. С. 527 и след. Ср. его же. Общерусские летописные своды XIV и XV вв. Жур. Мин. нар. просв. 1901; Введение к изд. Радзивиловской или Кенигсбергской лет. // изд. Общ. люб. древн. письм. c XVIII и др.
Кроме односторонней зависимости между источниками, можно встретить и обоюдостороннюю: в том случае, если А, повлиявшее на состав В, известно в нескольких разновременных списках или изданиях, отличающихся между собою, причем некоторые из них возникли позднее В, его списков или изданий и обнаруживают на себе следы влияния В, его списков или изданий, можно говорить об обоюдосторонней зависимости между А и В.
Вообще, графически представляя такое соотношение согласно вышеуказанным правилам, а также разумея под а 1, а2, а3 списки или издания А, под b 1, b 2, b 3 — списки или издания В и приравнивая значение косых линий к значению вертикальных, можно получить схему, представленную на рис. 6.
Соотношение подобного рода можно заметить, например, между многочисленными списками одного и того же текста, взаимно влиявшими друг на друга (например, при изучении рукописей Septuaginta, т. е. 70 толковников), или между законом, его толкованием, разумеется, предполагающим самый закон, и переработкою последнего; такие случаи можно найти в современных сборниках законодательства, например в германском гражданском уложении. [448]
448
B"urgerliches Gesetzbuch, erl"autert von G. Planck etc. Berl., 1898. 2 Aufl., Lief 1. S. 27. § V. Auslegung des B"urgerlichen Gesetzbuchs. «Schon oben ist hervorgehoben, dass das В. G. В. eine Fortbildung (т. е. путем толкования) des bestehenden Rechtes ist und an dieses thunlichst auch dann ankn"upft, wenn es neue Vorschriften giebt».
Впрочем, можно встретить аналогичный тип зависимости и в менее строгой, но более сложной форме хотя бы следующего вида: положим, что источник Z находится в некоторой зависимости от части некоего комплекса источников M, причем сам оказывает влияние на другую часть того же комплекса M; с такой точки зрения, можно сказать, что Z и M находятся в некоторой обоюдосторонней зависимости. Графически можно построить соотношение подобного рода между Z и M, замкнув в пределы одной кривой совокупность источников, образующих комплекс М и находящихся в известном соотношении к Z, положим, A, В, C, а также N, P, Q, и изобразив, согласно вышеуказанным правилам, их отношение к стоящему вне данного комплекса Z в схеме, представленной на рис. 7.
В виде примера можно указать на те переводные сборники повестей, которые, проникнув в состав литературы, уже получившей более или менее туземный характер, видоизменяются в своих редакциях, благодаря тому что заимствуют кое-что из ее среды, но вместе с тем сами воспринимаются ею в некоторых из своих элементов. Переводный сборник, известный у нас под названием «Великого Зерцала», в позднейших своих редакциях, например, представляет такие именно особенности: развитие свода направляется вообще к распространенному в XVII–XVIII вв. характеру сборников повестей, в которых рядом с повестями «Великого Зерцала» помещались повести из «Пролога», «Патериков» и переводной литературы: но вместе с тем, благодаря общности многих источников (древнехристианских вообще и византийских в частности), а также общности направления (аскетического, поучительного и легендарного) «Великое Зерцало» настолько сближается с древнерусской литературой, что и самый сборник чуть ли не утрачивает характера переводного и повести его, наравне с проложными, входят в такие уважаемые древнерусские сборники, как синодики, лицевые сборники, а чрез них и в устную народную словесность, в духовные стихи, сказки и легенды. [449]
449
Владимиров И. Великое Зерцало. М., 1884. С. 56, 67.