Метро
Шрифт:
– Здесь нет радио, – сказала Алина, улыбаясь своей лисьей улыбкой, – мы отключены от всего, что может навредить релаксации.
– Значит, вы даже не представляете, что там наверху? – спросила Даша, усаживаясь на кровать, – по метро бегают вооруженные до зубов головорезы, может там вообще какой-нибудь апокалипсис.
– Может быть, дорогая, – снисходительным родительским тоном сказала Алина, – тогда вам тем более не стоит рваться туда. Просто отдыхайте.
– Неужели вас и правда не волнует, что там случилось, ведь там явно что-то не в порядке!
– Даша, солнышко, так это ведь главный закон зоны релаксации:
Алина улыбнулась и ушла, закрыв дверь.
Даша тут же вскочила, подошла к двери и прислушалась.
– Ушла? – спросила Катя.
Даша приложила палец к губам.
Глава 16
Харитонов обнаружил под скамейкой армаду пустых бутылок и теперь методично швырял их одну за другой в гермодверь.
– Помогает? – Поинтересовался Пустовалов. Двадцать минут назад он отрегулировал шарнир «Римского стула» и теперь лежал на почти ровной скамье, уложив под голову рюкзак с деньгами. Ноги, правда, не помещались. Сложив руки на животе, Пустовалов спокойно наблюдал за Харитоновым, который явно страдал от физической боли.
Харитонов как раз замахивался очередной бутылкой, но вопрос Пустовалов отвлек его. Он посмотрел на него, поднялся и угрожающе двинулся к «римскому стулу», но дорогу ему преградил Виктор, внезапно выскочивший из темного проема с куском тонкой трубы в руке.
– Вас там слышно от самого тоннеля, – сказал он, устало присаживаясь на скамейку.
– Все в порядке? – Спросил Пустовалов даже не глядя на Харитонова.
Виктор покачал головой.
– Их целая толпа.
– Уходят?
– Боюсь, все плохо – они идут с двух сторон.
– Значит ищут.
– А вы на что рассчитывали? – Злобно усмехнулся Ромик.
Харитонов посмотрел исподлобья.
– Ты не спалился?
Виктор покачал головой.
– В туннель я даже не совался. Прикрыл проход досками изнутри, но если они будут проверять каждую сбойку, то это ненадолго.
– А они будут проверять. – Не унимался Ромик.
– Я там на дверь ящик присобачил еще. Если услышите звон стекла – значит, лезут.
– Молодец, – Пустовалов протянул Виктору зонтичную конфету, что вызвало нервный смешок у Ромика.
– Витян, за конфеты шестеришь?
– Глюкоза сейчас дороже денег, – парировал Пустовалов.
– Да? Дай и мне тогда.
– А ты что, заслужил? – Удивился Пустовалов, складывая руки на животе.
Ромик сверкнул сердитым взглядом.
– А там тишина? – Виктор кивнул на гермодверь.
– Ага.
– Забыли про нас девчонки.
Виктор вздохнул и бросил трубу на грязные маты.
– А может, их уже и в живых нет?
Пустовалов забросил ноги на соседний тренажер для икр и закрыл глаза.
– Если бы это было так, то бешеные обезьяны были бы уже здесь. Этот проход – часть здания, а не метро.
– Значит, они просто ушли?
– Скорее всего.
– Тогда почему они не сказали, что мы тоже пассажиры?
– Наверное, потому, что кто-то цеплял на них собачий ошейник. А ты бы поступил по-другому?
– Ты бы точно так поступил, я не сомневаюсь, но они-то знают, что нам грозит смерть.
– Плохо ты знаешь женщин, Иван, – деловито
сказал Ромик и, наткнувшись на свирепый взгляд Харитонова, осекся, – в смысле с плохой стороны.– Я знаю все о женщинах с плохой стороны. И о плохих сторонах мужчин тоже.
Пустовалов с любопытством глянул на Харитонова.
– Если вы правы, – рассудил Виктор, – тогда их могут держать там насильно?
– Это больше похоже на правду, – согласился Пустовалов.
– Но зачем?
Вопрос остался без ответа и Виктор лишь грустно констатировал:
– Катя оставила свой автомат…
В следующую секунду до них докатился далекий воинственный вопль.
Пустовалов резко открыл глаза. Ромик засуетился в своем углу, безуспешно пытаясь подняться.
– Не ссы, боец! – Гаркнул на него Харитонов. – По крайней мере, до звона стекла.
– Здесь нельзя оставаться. Это же тупо. Тупо. – Бубнил Ромик.
– Заткнись!
– А что делать, в самом деле? – Прошептал Виктор.
– Ждать.
– Чего?
Пустовалов взглянул на часы.
– Через час должно открыться метро, посмотрим, появятся ли в туннелях поезда.
– А если не появятся?
– Тогда все это выходит за пределы метро.
Харитонов оскалился, словно горилла. Он сидел на скамейке у дальней стены, уложив автомат поперек широко расставленных ног.
– А как же ты, дружище? Ты же так торопился, что даже крышку не удержал.
Пустовалов не открывая глаз, снял с руки дешевые электронные часы и швырнул ими в Харитонова. Часы стукнулись о его колено и упали дисплеем в песочную пыль.
Харитонов посмотрел на упавшие «бенладенские» Casio и поднял взгляд на Пустовалова. Тот лежал, обняв свою МКВ-15. В полумраке не было понятно, закрыты ли его глаза – судя по положению головы, казалось, он смотрит в потолок над Харитоновым.
– Помню, был у меня один рядовой, – неожиданно начал Харитонов, погружаясь в тень, – тоже умником себя считал. Законы любил цитировать. Особенно, что касается прав человека. И главное в уставе хорошо разбирался. Четко знал, что ему можно, а что нельзя. Туалеты, например, мыть отказывался. Говорил какой-то закон вышел и теперь за ним другие его дерьмо убирать должны. Он, конечно, постоянно огребал от товарищей. Но для него это что-то вроде миссии было. Крестового похода. Я пытался с ним по-хорошему сначала…
Пустовалов усмехнулся.
– А что? Я ведь как командир за него отвечаю. Но парень упрямый был как баран. Заладил: по уставу да по уставу. Говорит по уставу солдату увольнение положено, а я дескать ни разу еще не ходил. Ну что ж, говорю, по уставу служить – это похвально. Будет вам увольнение, товарищ рядовой. – Харитонов взял автомат в левую руку и поставил его прикладом на скамейку. – В субботу на построении я объявил, что за отличное знание устава, некоторые военнослужащие поощряются увольнением в город на целые сутки. С выплатой денежного довольствия за три месяца. И зачитал его фамилию. Одну-единственную. Вот так в книге увольнений у меня одна фамилия появилась. Короче, ушел этот юный отличник в увольнение. А остальных после ПХД я снова построил и поставил этого рядового им в пример. Вот, говорю, образцовый солдат – Устав лучше офицеров знает, не то, что вы, черти, даже обязанности часового выучить не можете. Посему, чтобы подтянуть знания вместо отдыха проведем занятия…