Мэвис и супершпионы

Вместо ответа я только презрительно фыркнула:

— Она не упадет в обморок?

— Нет. Карла — выдержанная женщина и мой преданный друг. Я уверен, что она примет наш план и поможет. Таким образом, мы успеем и там, и там.

— Где мы встретимся? — озабоченно спросил Пит.

— Пусть Мэвис приведет графиню в гостиную.

— Хорошо. Но учтите: я остаюсь при своем мнении — мистер Амальфи тут ни при чем.

— А разве у хорошеньких дамочек бывают собственные мнения? — язвительно заметил ставший вдруг таким противным британский агент.

И мужчины стали подниматься по лестнице, оставив меня в холле.

Самоуверенность этих потомков Адама иногда приводит меня в ярость. Они считают себя умнее, изобретательнее и находчивее женщин, и все только потому, что женщины в любовных делах вынуждены играть вторую скрипку. Активность в сексе — так уж повелось — мужская привилегия. Но мужчины уверены, что они и во всем остальном держат верх. Бывают случаи, когда мне хочется подбить парочку приятельниц на изнасилование какого-нибудь выскочки и бахвала. Интересно, какой у него после этого будет вид и что будет написано на его роже?

Так я размышляла и совсем забыла про опасность. Внезапно одна из ступенек лестницы скрипнула. Я мигом пришла в себя и перепугалась. Эти наглецы оставили меня одну, без защиты. Что же делать? Бежать!

Апартаменты графини находились здесь же, на первом этаже. Что есть духу я бросилась через холл и гостиную в коридор, идущий вдоль первого этажа. Но вдруг коридор раздвоился. Один его «рукав» вел к комнатам прислуги и на кухню, второй — к покоям хозяйки. Но какой именно? Этого я не знала.

Принюхавшись, я уловила слева «кухонные» запахи. И вбежала в правый коридор. Но мои проблемы не кончились. Я увидела три двери. Какая мне нужна? Где здесь спальня Карлы?

Я решила, что буду стучать по очереди в каждую дверь. Время поджимало, спросить было не у кого, поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я стукнула в первую дверь. Без ответа. Во вторую. Без ответа. Значит, графиня в третьей комнате?

Я обрадовалась и мелко-мелко застучала костяшками пальцев по двери. Мне никто не ответил и не открыл. Я растерялась. Коридорчик освещался одним подслеповатым светильником. Мне стало страшно. Я забарабанила в дверь кулаками и... За моей спиной раздались шаги. Если бы я обернулась, то, кого бы ни увидела в коридоре, — черта, дьявола, своего лос-анджелесского компаньона Джонни Рио или самого папу римского, — непременно хлопнулась бы без чувств на пол. Мои нервы были напряжены до предела.

Тот, кто был за моей спиной, обхватил меня рукой за шею, надавил так, что я едва не потеряла сознание, отпустил и дал такого пинка, что я влетела в комнату (дверь оказалась не запертой) и растянулась на коврике. Дверь захлопнулась. Тот, кто поймал меня, замкнул дверь на ключ. Потом знакомый голос сказал:

— Тихо, бамбина! Игры закончены.

Я встала на ноги и наткнулась на холодные голубенькие глазки. Коротышка смотрел на меня с презрением и превосходством. В руке он держал свой излюбленный инструмент.

Понятно, что эта коротконогая скотина скрывалась за первой дверью. А когда я отошла от нее, Марти выскочил и набросился на меня.

— Почему вы сразу не открыли, когда я постучала?

— Не ждал тебя, бамбина, вот и не открыл. А потом, когда увидел в щель, что это ты рыщешь, страшно разозлился. Какого черта ты ослушалась меня? Все пошло совсем по другому сценарию... Ну что, допрыгалась, птичка? Сейчас ощиплю тебя, и по горлышку — чирк!

Я задрожала, а Марти, увидев это, заржал.

— Что, боишься?.. Кстати, а почему ты стучалась во все двери?

— Я искала графиню. Я не знаю, где ее комната...

— Вот ее комната.

Он указал на плотную портьеру, за которой, наверное, скрывалась дверь, — так я решила. Видимо, мы с Марти находились в прихожей.

Здесь стоял шкаф, какие обычно встречаются на кухнях, и круглый крошечный столик, чтобы горничная могла готовить кофе и легкую закуску, не нарушая покой хозяйки.

Марти отдернул портьеру.

— Идем, бамбина. Графиня в плохом настроении, но примет нас.

И он снова противно захихикал.

Я вошла, конвоируемая Гудменом, в спальню, и ноги мои сразу утонули в мягком пушистом ворсе ковра. Мягкий свет, красивая стильная мебель, милые безделушки, — все соответствовало моим представлениям, какой должна быть обстановка, окружающая настоящую леди. Я взглянула на кровать, и волосы на голове зашевелились: О господи! Я не верила своим глазам, это было нечто чудовищное, вылезшее из мрака средневековья. Я помнила, что какие-то инквизиторы пытали людей. Но чтобы в наше время прибегнуть к их методам!.. Бедная графиня!

Она была прочно привязана к кровати веревками. Шелковое одеяние римлянки прикрывало лишь бедра, а шея, грудь и живот были обнажены. Во рту торчал кляп. Над графиней нависала какая-то ведьма в черном одеянии. Она жгла тело жертвы горящей сигаретой. Графиня дергалась и извивалась.

Может, это просто страшный сон, и сейчас я проснусь?!

Ведьма отдернула сигарету и опустилась в кресло, стоящее рядом с кроватью.

— Эй! Смотри, кого я привел! — хрюкнул довольный Марти.

Страшилище в черном повернуло голову и, ничуть не удивившись моему появлению, поинтересовалось:

— Что, Мэвис, тоже хочешь поразвлекаться в нашей компании?

И Высокородная Памела зловеще усмехнулась. Ее крепкие белые зубы были так же опасны, как и нож Марти: я не сомневалась, что мисс Уоринг при необходимости могла бы перегрызть жертве горло.

Я перевела взгляд на несчастную графиню. Ее нежное тело было в ожогах. Инквизиторша жгла, в основном, живот, но два багровых ожога темнели и на груди...

— Ну как? — бросил Марти.

— Упряма, как ослица. Молчит.

Высокородная Памела затянулась, потом стряхнула пепел сигареты прямо на ковер и чуть подула на кончик, чтобы сигарета разгорелась. Затем эта стервятница встала и, выбрав точку на теле графини, поднесла огонек. Она медленно продвигала его все ближе и ближе к коже и вдруг резко ткнула сигаретой прямо в коричнево-бежевый сосок.

Я зажмурилась и стала кусать губы, боясь закричать. Когда я открыла глаза, ведьма снова сидела в кресле, мусоля во рту окурок, а графиня все так же лежала, ее тело дергалось и дрожало.

— Вот видишь, — сказала Памела Марти. — Надо, видимо, прибегнуть к чему-нибудь более радикальному.

Она оглядела комнату. Внимание ее задержалось на ноже в руке сообщника.

— Одолжи мне свой ножичек, я нарежу ремней из этой кожи, — Памела похлопала графиню по животу.

— Слушай, а может, она уже согласна говорить? Вынь кляп!