Между адом и раем

— Но Блэкхок говорил об острове Собаки, — возразил Сазерленд. — Почему он конкретно не указал в письме на остров Эспаньола? Ведь тогда это название уже было!

— Можно только догадываться, — сказал Конгрив. — Но взгляни на этот абзац: «Будь осторожна, дорогая супруга! Тому, кто подходит на лодке к скалистому побережью, грозит смертельная опасность. Cave Canem! Зубы ее настолько остры, что могут разорвать тебя на куски». Он даже указывает, чего именно надо опасаться: Cave Canem!

— Извини, у меня с латынью проблемы.

— Берегись собаки, — перевел Конгрив. — Сдается мне, что зубы собаки — это острые наросты, образованные мертвыми кораллами вдоль берега. Достаточно острые, чтобы пробить днище лодки.

Указав пальцем на юго-восточную оконечность Доминиканской Республики, Конгрив сказал:

— Я говорил об этой береговой линии, Росс. Здесь есть город Ла-Романа, где производят сахар. Там тысячи акров плантаций сахарного тростника, огромный перерабатывающий завод. В производстве занято около трехсот тысяч работников. Все производство принадлежит семье Хилло.

— Я наслышан о них. Но как все это…

— Пожалуйста, терпение. Эту сахарную империю — самую большую в мире — контролируют двое братьев — Пепе и Пакеро Хилло. Оба известные спортсмены. Они увлекаются поло, охотой, рыбной ловлей и, конечно же, гольфом.

— Гольфом?

— Да, гольфом. Они соорудили одно из самых знаменитых в мире полей для игры в гольф. Поле носит старинное название, данное скалам, простирающимся вдоль береговой линии той оконечности острова.

Конгрив повернулся к Сазерленду и, улыбнувшись, поднял кружку чая.

— Они назвали поле для гольфа «Dientes de perro», — сказал Хок.

— И что это значит?

— А значит это, мой дорогой инспектор Сазерленд, — «Зубы собаки».

Он взял черный фломастер и поставил на поле семьи Хилло жирный крест.

— Истинный Бог, ты разгадал загадку, — сказал Сазерленд, широко улыбнувшись.

— Может быть, — задумчиво протянул Конгрив, выпустив табачное облако. Его глаза горели от счастья. — Может быть.

20

Стокли Джонс ждал Хока прямо у секции таможенного досмотра. Сток, бывший полицейский из Нью-Йорка, знал Хока уже пять лет. Как раз со времени его похищения. Гангстеры из Нью-Джерси угнали «Бентли» Хока, застрелили шофера и похитили Алекса. Сток пробежал шесть пролетов горящей лестницы, чтобы спасти Хока из огненной ловушки, в которой бандиты оставили его умирать, — на верхнем этаже заброшенного склада в Бруклине, в районе Гринпойнт.

Удивительно, но в молодости Стоку светила перспектива оказаться за решеткой. Судья из Южного Бронкса поставил его перед выбором: либо — каталажка, либо — флот США.

Сток выбрал последнее и попал в центр подготовки «морских котиков» в Сан-Диего. В Санта-Каталине, где «морские котики» проводили учения, у него открылись способности диверсанта — прыгать с парашютом, плавать под водой на большие расстояния и работать подрывником. Он стал специалистом по уничтожению водных целей и по проведению операций захвата. Сток завершил флотскую карьеру в должности командира легендарного шестого отряда — элиты «морских котиков», сверхсекретного антитеррористического подразделения.

Не стоит говорить, что, когда Сток покинул ВМФ и пошел служить в полицию Нью-Йорка, он был одним из самых крутых новобранцев. Он работал на Хока, но в сердце всегда оставался моряком.

— Господи, — сказал Сток, — вот это загар! Поджаренный, как цыпленок. Что ты там делал, на этих островах?

— Ну, скажем, успел перехватить немного солнца во время работы, — ответил Хок. Он взял сумку и последовал за Стоком.

— Ну, готовься к перемене широты, босс, — сказал Сток, — потому что твоя тощая задница может запросто здесь отмерзнуть!

Алекс предполагал, что будет прохладно, но от леденящего воздуха у него прямо-таки перехватило дыхание. Декабрь в Вашингтоне обычно был сырым и прохладным, но нынче стоял настоящий мороз. Под обгоревшим летным костюмом у него были лишь шорты и футболка с надписью «Королевский флот», а на ногах — шлепанцы. Незадача, подумал он.

— Ну, рассказывай, босс, как прошел полет?

— В начале потрясло немного, ну а так все в порядке. Потом расскажу подробнее.

— Сейчас поедем прямо в Госдепартамент, — сказал Сток. — Конч позвонила на сотовый, говорит, это срочно. Сказала, чтобы я немедленно тащил твою задницу туда.

Сток открыл двери черного «Хаммера» и сел за баранку.

Хок сел на пассажирское сиденье. Он съежился от холода.

— Ну ладно, департамент так департамент, — сказал он. Его слова превратились в белые облачка пара. — Поехали уже.

— Да, пора, — Стокли вырулил с парковки.

— У меня есть шансы немного согреться, Сток?

— Померзни чуток, брат, — ответил Сток.

— Я уже замерз, как ледышка, могу тебя уверить, — проклацал зубами Алекс.

— Что у тебя с рукой? — спросил Сток, заметив повязку.

— Порезался, когда брился, — сказал Хок.

Стокли посмотрел на него, ничего не сказав. Как брякнет что-нибудь, подумал он. Любит пошутить, только шутки какие-то дикие.

— Бодро выглядишь, — сказал Хок, устроившись поудобнее на сиденье, когда навстречу заструился теплый воздух. — Судя по всему, держишь себя в форме. Новый дом уже обставил?

— Да, там столько напичкано всякой высокотехнологичной ерунды! Черт, столько мониторов, что и на каждый монитор есть свой монитор, наверное! Знаешь, как они называют этот дом? «Оукс».

— Так он называется уже двести лет.

— Ну, я думаю, стоит сменить название. Будем называть его «Мониторы». Там их куда больше, чем дубов.

— Это идея.

— Ну, каковы твои планы? Померзнешь ночь здесь или вернешься на Багамы?

— Сегодня побуду здесь, — ответил Хок. — Первая ночь в новом доме. Надеюсь, Пелхэм послал за цветами? Вики, возможно, присоединится вечером ко мне.

— Вики? Ты все еще возишься с этой цыпочкой? Ну ты даешь!

— Что ты имеешь в виду? — спросил Алекс у Стока, когда тот свернул к подземной стоянке. У шлагбаума машину остановил охранник, посмотрел документы Хока и, улыбнувшись, махнул рукой.