Между небом и землей

Сделав пару шагов, я наткнулась на железные прутья. Не знаю зачем, я начала считать их. Их было пятнадцать, окруженных стенами сырого подземелья… Клетка.

— Люмос! — на ладони зажегся неяркий свет.

Меня окружали каменные стены, о свежем воздухе можно было забыть. В голове материализовались воспоминания.

— Нет… — прошептала я, склонив голову на прутья.

Осознание того, что, возможно, они убили Снейпа, нахлынуло на меня тупой болью. На подкошенных ногах я рухнула на колени, зимняя мантия, что все еще была на мне, растеклась лужицей на холодном полу. Из глаз брызнули неминуемые слезы… Вычислили, перехватили моего Патронуса… Волдеморт просто следил за нами из укрытия, наша встреча была для него театральным представлением, комедийным пиром. Издевался, наблюдал, получал удовольствие. Северус, возможно, мертв по моей глупости. И хоть я плакала, но рассуждения в моей голове были какими-то затуманенными, как будто черствыми. Шквал чувств рано или поздно должен был обрушиться на меня. И вот это произошло.

— Северус… — сдавленным шепотом произнесла я в пустоту.

Тишина и гнетущая темень поглотили всхлип. Что я натворила… Боль? Физически может я и не ощущала ее, но в рассудке царили угнетающие, бьющие по всем шрамам души увечья. Звоном в голове отдавалось его имя. Из-за меня случилось ужасное. Я тихо плакала в темнице, заливая слезами горе. Он не мог остаться в живых, теперь Северус просто бесполезен для Лорда; предатель – его обман был раскрыт. Хоть Снейп желал гибели, о которой так долго мечтал, но так просто отпустить его я не могу. Теперь на моей совести его смерть, также как на его – смерть Лили – любовный треугольник, основанный на старухе с косой. Почему я всё еще жива? На кой черт Лорд сохранил мне жизнь, почему не отобрал силу? Бессмысленно… Для чего мне жить? Жизнь разбила все надежды и мечты, жестокая правда обрушилась тысячей заклятий и я просто сгорбилась на полу, давясь от безысходности, боли, которая мешала дышать.

Нужно было выбираться отсюда.

— Алохомора!

Ничего не произошло.

— Бомбарда Максима!

Луч света ударил в железные прутья, они завибрировали, и по всему периметру клетки пронеслась словно бы электрическая волна, раскатываясь вокруг меня, однако ничего не происходило. Попробовав еще пару заклинаний, я начала собирать в себе сгусток энергии – огромный, бесконтрольный. Нечеловеческая ярость, животная ненависть, страх и неподдельная любовь… Комнату озарил яркий свет, взрывной волной вырвавшийся из меня. Но снова ничего не происходило, я усиливала энергию, а прутья лишь дрожали, я постаралась выжать из себя всё.

Энергия выходила сгустками. Я видела, как раскаляется добела железо. А под ногами началось землетрясение. Голова взорвалась болью.

— Ну! Давай же!

Внезапно я почувствовала что-то теплое и влажное у себя под носом. Кровь? Почему из носа течет кровь? Руки тряслись, а все тело пронзила страшная боль. Я почувствовала, как мои глаза застилает пелена, а затем всё померкло…

*

Первый луч зимнего солнца, по которому так соскучилась занесенная снегом Британия, коснулся век. Снова сегодня он должен был провести день с этим мерзким гоблином Крюкохватом, вновь и вновь обсуждая все возможные варианты проникновения в Гринготтс, а ему так хотелось провести хоть немного дневного времени в запорошенном снегом саду, играя в снежки как ребенок, гулять с Анной — единственным, кроме Гарри, лучом света в его темном царстве. Сириус перевернулся на бок и открыл глаза, перед его взором предстала пустая половина постели. «Интересно, и чего Анне не спится в такую рань?» — подумал он, потирая глаза. Потянувшись, Сириус все еще не решался встать с кровати. Немного болела голова, наверное, из-за перемены погоды: за окном было солнце, а вчера была сильная, неестественно разбушевавшаяся метель. Он еще немного полежал, глядя в окно на чистое голубое небо, и все же заставил себя встать.

Спустившись вниз, он протяжно зевнул. В доме стояла тишина, и с кухни не доносилось ни единого звука, даже Флер, отправив Билла на работу, наверняка снова легла спать. Сириус заглянул за окно в сад, но там никого не было, посмотрел в другие окна – ни единого намека на чье-либо присутствие – лишь свежие следы Билла на снегу, ведущие к калитке. Может, она в ванной? Но когда Сириус выходил из спальни, он не слышал звука льющейся воды из-за двери напротив. Смутная тревога образовалась в его душе. На всякий случай он отправился наверх, проверить обе душевые. Двери были открыты, а за ними снова никого. Она в комнате Гермионы и Полумны? Интуиция начинала подвывать, Сириус немедля отправился к спальне девушек и постучал. Никто не ответил, тогда он повернул ручку и увидел, что Гермиона и Полумна спят, и следов Анны у них в комнате нет. Следующими были комнаты Гарри и Рона, Дина, Оливандера и даже гоблина. Сириуса начинало трясти, ведь последней оставалась комната хозяев. Он постучал.

— Oui? — донесся вопрос по-французски.

— Флёр, Анна случайно не у тебя? — уже ни на шутку взволновавшись, спросил Сириус.

— Нет, с чего ей быть у меня? — спокойно ответила она.

— Она… Я нигде не могу её найти.

— Ты смотгхел в остальных комнатах? — так же напевно спросила она.

Но Сириус уже паниковал.

— Да, и её нигде нет.

— В саду?

— Тоже, — Сируса начинала раздражать непонятливость Флер, ведь он действительно посмотрел везде.

Флер выглянула из-за двери в халате.

— Не пегхеживай, она всё гхравно не смогла бы выйти за тегхриторию, на наш дом поставлена слишком сильная защита, а снять ее можем только мы с Биллом.

Вместе они отправились снова обыскивать каждый уголок коттеджа и территорию сада, разбудив по дороге всех.

— Но как она могла пропасть? Это невозможно! — сказала Гермиона, закутываясь в теплый махровый халат.

Сириуса трясло от неизвестности, как можно исчезнуть из напичканного чарами дома? Флер отправила сову Биллу, и тот вернулся, увидев почти всех обитателей дома в гостиной, и взволнованного Сириуса, стоявшего у окна.

— Что стряслось? Я еле сбежал с работы…

— Билл, — начала Флер, — Анна пгхопала.

— В смысле? — непонимающе уставился парень на всех присутствующих.

— Ее точно нет на территории коттеджа и дома, мы перерыли всё, но ее не нашли, — вступил Сириус, постукивая пальцами по оконной раме, что несказанно всех раздражало.

— Но она не смогла бы пройти сквозь защиту… — и тут он задумался.

— Что? — не выдержал Сириус.

— Как давно ее нет?

— Неизвестно, ты что-то знаешь? — спросил Гарри.

— Сегодня ночью, когда я возвращался с работы, было нечто странное.

Все смотрели на него, ожидая услышать неприятные известия.

— Я думал, мне показалось, но когда ветер вырвал из моих рук палочку, я услышал скрип двери.

Глаза Сириуса вспыхнули негодованием.

— Конечно проверил, но ветер хлестал меня со всех сторон, и я поспешил в дом, списав всё на непогоду.

— Анна... это она отвлекла тебя… — голос Сириуса выражал обвинение в сторону Билла. — Вчера она странно себя вела, стремилась поскорее идти спать, и меня заставила…

Все в ужасе смотрели на него.

— Зачем? Куда она ушла? — после небольшой паузы спросила Гермиона.

Но никто не знал ответа.

— Я знал, что она что-то скрывает, — продолжил Сириус, едва скрывая отчаяние. — Сразу не поверил, что она по счастливой случайности узнала, что нас отправили в поместье Малфоев.

— Сириус, ты считаешь, что она ушла, чтобы встретиться с тем самым человеком, который напал на нее в лесу и перенес куда-то? – понял ход мыслей крестного Гарри.

Сириус молча кивнул. Конечно, были еще какие-то догадки, но друзья не раз обсуждали странное спасительное появление Анны в подземельях Малфоев. Никто не верил в ее версию, они просто ее приняли. Анна никогда бы не использовала Империус против невинного человека, да и вообще против кого-либо – это факт. Анна не такая, а россказни про профессора Флитвика вряд ли можно было назвать правдивыми.

— Как вы думаете, кто этот человек? Он как-то связан с Хогвартсом, ведь сама она выманить Добби никак не могла, — вздохнул Гарри; каждое упоминание об этом героическом существе давалось ему с болью.

— Может, кто-то из профессоров?

— Но почему он скрывал лицо, почему сказал Анне не выдавать его? — поразмыслил Рон.

— Из-за страха попасть в Азкабан? — предположил Билл.

— Может, это просто ловушка для неё, ведь она не последний человек в этой войне? — сказала Гермиона.