Между прочим

— Да пошла ты, — заорал вдруг юноша, больно хлопнув её по влажному заду, вскочил с постели, стремительно натянул одежду и был таков, сам не понимая, что на него нашло.

Больше Илья в эту квартиру не приходил.

Честно говоря, он скучал, причём изобретательно, по-своему. Чтобы вызвать приятную истому, достаточно было остаться наедине с собой, выключить свет, усесться удобнее, закрыть глаза. Наслаждение гарантировано.

Вика в иллюзорном пространстве являлась без промедления, принималась колдовать над его чувствительным к ласкам телом. Илья знал, с чего женщина начнёт, как будет ластиться, где дотрагиваться. Спешить, напрягаться, не было необходимости.

В новой реальности её присутствие стало необязательным, скорее являлось помехой. Желание партнёрши тоже перестало быть необходимым атрибутом страсти. Илья рулил сам.

С призраком любви можно было говорить, спорить. Эта Вика знала, что хорошо, что плохо, как нужно отдаваться, чем доставить наслаждение, что и когда отвечать.

Девушки им по-прежнему интересовались, Вика тоже периодически предпринимала попытки встретиться, даже Верочка, успокоившись, строила глазки.

Никто ему больше не был нужен: отца он ненавидел за пассивность и пьянство, мать презирал за жадность и похоть, всех на свете женщин отвергал за развратную сущность, за стремление сделать из мужика вьючного ослика, привязанного за эрегированный кончик.

Такая жизнь не для него. Есть математика, есть спорт: большего для счастья не требуется. А женщины… пусть ищут простаков, живущих страстями и похотью.

Он не такой. Ему достаточно той Вики, которая никогда не спит. Если есть желание и толика бодрости, стоит только протянуть правую руку, немного помочь себе… потом ещё немного…

Вот такая непростая история приключилась в восемнадцать мальчишеских лет.

Скажете — так не бывает? Ошибаетесь. Чувства, как и всё прочее в земной юдоли, нет необходимости спасать, ими нельзя жертвовать. Любовь нужно ценить, экономить, беречь. Может тогда хватит надолго.

Иллюзия и реальность

Я ехал в маршрутке, за рулём которой сидел тщедушный и бескровный лихой бородач. Он явно куда-то спешил: то закладывал виражи, то резко тормозил, выказывая недовольство на непонятном гортанном языке, и неистово жестикулировал, как третьесортный актёришка.

Пассажиров мотало из стороны в сторону. Кто-то вскрикивал от боли, боднув очередной раз соседа, другие утыкались в более жёсткие преграды.

Публика благоразумно помалкивала: никому не хотелось нарваться на неприятность в попытке образумить хулигана. Судя по поведению, водитель был в ярости, или под наркотическим дурманом.

Все хотели одного — быстрее бы дитя гор доскакало до ближайшей остановки и успокоилось.

Выскакивали из салона столь стремительно и дружно, что на выходе образовалась давка.

Меня опрокинула навзничь девчонка ростом с напёрсток.

Я успел-таки сгруппироваться, приземлился довольно мягко на ладони. Дюймовочке повезло меньше: малышка обхватила меня за шею, но серьёзно повредила нос, ударившись о мой тренированный затылок.

Кровь хлынула мгновенно (прощай любимый спортивный костюм — подарок некогда сильно любимой женщины). Девчонка обеими ладонями зажала нос, наклонилась вперёд, но и её наряд был безнадёжно испорчен.

Джигит за рулём, высадив последнего пассажира, рванул с места в карьер, чтобы не попасть под раздачу: толика благоразумия в его кудрявой головёнке всё же сохранилась.

Народ вокруг суетился: кто-то предлагал кровоостанавливающий карандаш, кто-то влажные салфетки и советы. Один из наиболее бдительных и продвинутых зрителей успел вызвать наряд стражей порядка, объяснив тем, что здоровенный детина (то есть я), избил школьницу на глазах у толпы.

Патруль прибыл через пару минут.

Никто ни в чём не желал разбираться. Меня сграбастали, хлопнули несколько раз по почкам демократизатором, надели наручники и как куль с опилками швырнули в патрульную машину.

Девчонка заверещала, пыталась чего-то объяснять. Тщетно. Караульным необходима статистика задержаний и протоколов, упускать “счастливый” случай выслужиться было с их точки зрения неразумно.

Тогда она пошла в наступление, требуя чтобы и её поместили в воронок, измазав для убедительности кровью форму самого агрессивного полисмена, по всей видимости, старшего наряда — хозяина той самой дубинки, которой прошлись по моей спине.

Школьницу (позднее оказалось, что мы ровесники) грубо затолкали ко мне в задний отсек, предназначенный для нарушителей порядка, чтобы не испортила ненароком стерильной чистоты ментовского транспорта.

— Меня Дина зовут, — подала для знакомства ладонь девочка, — они у меня попляшут! У меня папа — капитан милиции. Сейчас ему позвоню. Говори скорее фамилию.

— Эй, вы, в какое отделение нас везёте? Папка, пап, тут такое! Меня в патрульную машину затолкали на Караваева… прямо с автобусной остановки. Я и… Дёмин Игорь Павлович. Он ни в чём не виноват, честное слово. Детали потом. Выручай!

О том, что происходило в отделении, рассказывать нет смысла. С грубой силой наших карательных органов сталкивались многие, все прочие видели бравых ментов в кино.

Папа-капитан не шумел, но в глазах у провинившихся стражей застыло уныние, разбавленное подобострастием.

— Сколько мы вам должны за костюм, — спросил папа.

— Это был форс-мажор. Дина тоже пострадала.

— К сожалению, не могу доставить вас домой, юноша. Служба, но такси за мой счёт. И не спорьте со старшими. Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Я тоже надеюсь, — застенчиво играя миниатюрными плечиками, неуверенно прошептала Дина, но мгновенно сосредоточилась, — дай… те смартфон… на минуточку.

Так в моём телефоне появилась запись с пометкой Дина Мухина.

Нажатие клавиши и на её аппарате высветился мой номер.

— Я обязательно позвоню, Игорь. Обязательно.

Странно, я её почти не запомнил. Только скромный, целомудренный, по сути и ощущению, запах волос и пытливый, заинтересованный взгляд.

Конечно, в этот день я везде опоздал. Правда, успел сдать костюм в химчистку.

Вечером мне позвонила Алина, девушка, некогда подарившая его мне.

Не помню, любовь у нас была или наваждение, но память о тех днях была живая и яркая. Сто дней или около того беспредельного счастья.

Алина — девочка жутко аппетитная, сексуально раскрепощённая, сладкая-сладкая, но слегка распущенная и предельно влюбчивая. Во всех подряд. Потому мы и расстались: одного меня любимой было мало.

И вот звонит.

Странно!

— Гарик, любимый, узнал! Не представляешь, как я соскучилась. Давай встретимся.

— Алина, ты ничего не путаешь? Мы разбежались. Прошло столько времени. Ведь ты сама…

— Ха! Думаешь, не знаю — ты меня до сих пор любишь. Я тебя — тоже. Стандартная ситуация. Кто в наше время не делает глупостей. Должна же я была попробовать варианты. Жизнь — мгновение между прошлым и будущим. Лови момент, будь счастлив. Разве я не права? Такие девочки как я… на дороге не валяются. Не тормози! Ну же, смелее, мой рыцарь. Обещаю… фейерверк романтического позитива и всё такое…