Между Раем и Адом

— Прекрасно. Раз мы пришли к компромиссу, лучше тебе идти спать. Темных снов, — пожелал ей Минос.

— Темных, генерал, — кивнула Амалия и пошла прочь.

Судя по всему, глава повстанцев еще недолго простоял в коридоре, после чего пошел в ту же сторону, что и наша подруга.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Спросил с ухмылкой Джек, все еще так усердно жавшийся ко мне и, кажется, уже начинающий душить.

— О том, что не одни мы тут бродим, нарушая комендантский час? — Спросила хрипло я, слегка приподнимая бровь.

— Да ты серьезно? Ты слышала, как она говорила «мой генерал»? — Уже почти с усмешкой спросил Джек. — Если это не восхищение и желание понравиться ему, то я не знаю, что еще… — Туманно закончил он.

— Ты серьезно? Стоп. Ты думаешь…

— У них было свидание.

— Да хоть тайное совещание, — от такой детской глупости и догадки я даже помотала головой. Невероятно! Сейчас бы и думать о таком. — Идем, мне нужно до Эмс добраться, — уже отмахнулась я от Джека.

Тот, высвободив меня, наконец, повел к сестре.

На стреме стоял Рик, который дал нам информацию о том, что стражники на эту ночь были отправлены отдыхать. «Самое глупое, что я сделал. Завтра весь день буду спать», — проворчал мой друг. У нас было пару часов, чтобы поговорить с моим рыжим солнышком, но сильно наглеть я не собиралась.

— Так, осторожно. Ступай туда же, куда и я, — предупредил тихо Моррисон. — Они систему эту включают только на ночь и во время повышенной боевой готовности, так что лучше лишний раз нам не нарываться, — предупредил мой друг, и я пошла за ним. След в след, шаг в шаг. Дойдя до нужной клетки, я буквально припала к холодному металлу.

— Эмми! Солнце, проснись! — Попыталась я разбудить сестру, но все было тщетно. Кажется, она крепко уснула.

— Есть ключи? — Обернулась я на Джека.

— А как же, — ухмыльнулся он, протягивая мне нужный, и я тут же открыла дверь. С тихим и недовольным скрипом она поддалась, впуская меня внутрь.

— Кейт?.. — Кажется, мой ангел все-таки проснулась, услышав и увидев меня. — Как ты… что… почему я здесь? — Спросила девочка, глядя на меня.

Казалось, что мое сердце сейчас не выдержит. Сонная и невероятно печальная, она не напоминала себя прежнюю — ту, кто смеялась и поддерживала меня. С которой можно было бы обсудить все на свете! Будто бы тот огонек потух в ее глазах, оставляя лишь маленький догорающий уголёк.

— Не переживай, я с тобой, — прошептала я, обнимая Эмми и прижимая малышку к себе.

Бедняга, что ей пришлось натерпеться за эти сутки? Как с ней обращались, что делали?

— Они… они… — Тихо всхлипнула сестра, и по ее щекам потекли слезы. — Убили… И… Иеремиила… он просто меня защищал! За что, Кейт, за что? — Тихо шептала она, крепко прижимаясь ко мне и все больше и больше рыдая.

А ответить я и сама не могла — не знала. За что и почему? Зачем так поступили?

— Они… хотели шантажировать Михаила, — осторожно вмешался Джек, подходя и садясь на корточки перед нами. — Надеялись, что хоть к дочери проявит сострадание и таким образом отдаст земли Кузни, но нет. Он снова показал себя со стороны истинного придурка, — вздохнул мой друг.

— Погоди. В каком это смысле: снова? — Спросила я, но он покачал головой, мол, не при Эмми.

Напряжение еще больше росло, буквально с каждой секундой оно становилось гуще, и скоро эту тишину и тревогу можно будет пощупать!

— В любом случае, Эмми, послушай меня, — прошептала я на ухо рыжей, — будь сильной, слышишь? Эти ирамитасы тебе зла не сделают, это место — самое безопасное во всем замке. Я буду периодически к тебе приходить, просто знай, я рядом.

Я поцеловала сестру в щеку.

— Х-хорошо. Мне страшно, Кейт. Папа… Он нас бросил, да? — Спросила она, и я тяжело вздохнула.

Да, малышка, он нас бросил, да, решил, что город и люди важнее собственной дочери, но разве я могла сказать такое ей? Сказать такое сестре, которая видела, как убили ее защитника, которая сидела здесь, как перепуганный котенок, и абсолютно ничего не понимала. Но разве я не должна говорить только правду?

— Да, Эмми. Он нас оставил. Но я уверена, что… когда это закончится, он снова тебя заберет. Думаю, у него были какие-то причины, — я попыталась чуть смягчить ответ, чтобы это сильно не добивало малышку.

Я просидела так с ней еще где-то с полчаса, после чего Джек стал показывать на руку. Действительно. Время. Пожалуй, стоило заканчивать и осторожно прощаться с сестрой, но ведь всего лишь ненадолго. Скоро мы снова с ней увидимся. Быть может, это будет даже чуть позитивнее, чем сейчас.

По своему обыкновению, я уложила Эмми спать, а когда убедилась, что она крепко отдалась в объятия грез, вместе с другом ушла прочь.

— Что это значит? — Тихо спросила я, идя с ним по коридору в сторону спальни. — Ну, я про отца…

Какое-то время ирамитас молчал, будто бы оттягивал момент неизбежного, но я-то точно понимала: что-то не так. В конечном итоге он тяжело вздохнул и произнес:

— Слушай, нам это рассказывал Минос, и пока что он не давал усомниться в своих словах. В общем, он как-то рассказывал Амалии, а потом она это передала нам, что он участвовал еще в той войне, когда вы потеряли мать. Тогда Михаил был обычным солдатом.

Как-то… Ваша мать высказала на совете архангелов мнение, что в чем-то тут они не правы, и надо бы пересмотреть действия в сторону чернокрылых. Они покивали головами, спросили Михаила, что он думает. Не знаю, как там они пришли к выводу или это был указ от их отца, но суть такая: убьет жену, станет генералом, — на этом Джек прервался, будто давая мне переварить информацию.

— Что? Да… нет же. Он же… любил мать, — прошептала я, словно бы для себя.

— Да, может быть. Только… Он подстроил ее убийство. По факту, она умерла, как бы защищая его. На самом же деле Минос гнался за отцом, тот увидел Пенелопу, и в момент… когда наш… главнокомандующий делал выпад, он прикрылся вашей матерью. Лезвие прошло сквозь ее грудь. Ну, и… она мертва, а он стал генералом, — закончил историю Джек и опустил взгляд в пол.

Пару минут мы шли в тишине. Уже возле двери спальни он посмотрел на меня:

— Слушай, я правда не знаю, как все было на самом деле. Убил он ее сам или Минос приукрашивает, но суть в том… что Михаил поступил по-свински. Опять же, я не ручаюсь, что так было на самом деле. Лучше… при возможности тебе самой спросить у него. А теперь лучше лечь спать, — Джек открыл дверь в комнату и лег на кровать.

Я же, наверное, почти всю ночь пролежала со слезами на глазах и мыслью, что мой отец так легко обменял жизнь любимой на положение в совете.

Ночью я не спала. Тяжело было понимать, что твой отец, который некогда принес на руках умирающую мать — сам же ее и убил. А как красиво сыграл! «Погибла за Рай. С достоинством! Это высшая награда для ангела!» — Как красиво заливал… аж противно. Я помню свои слезы, помню то подавленное состояние и ненависть к отцу. Даже не представляла, насколько была права в том, что именно он виновен в ее смерти. Может, когда-нибудь я смогу рассказать Эмми о том, что на самом деле произошло с матерью, что именно отец виновен в ее гибели, но уж точно не сейчас. Уж точно не во время войны, когда она и без того переживает.