Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
К счастью, я подсуетился заранее и, в качестве вышибал привлёк местных «есаулов» – с которыми был знаком по «бузе» с хулиганами в прошлом году. Распоясавшихся «делегатов» – успокаивали и укладывали. Упавших под стол – наоборот приводили в сознание и поднимали на ноги. Обе категории «упаковывали» и развозили на арендованных у «Красного пути» мототелегах по заранее подготовленным вдовушкам.
Короче, ближе к ночеру на первом этаже всё стихло, лишь шуршал вениками персонал «Красного трактира», да изредка громко материлась Софья Николаевна при виде получившегося бедлама…
Ещё ранее развезя по квартирам
– А кого ты мне сюда привёз? Что за люди в этой – так называемой «делегации»?
Тот, несколько грустно улыбнулся:
– Это лучшие специалисты завода…, - последовал длинный перечень рабочих специальностей, – большинство из них – питерцы с эвакуированных в 1918 году заводов. Но есть и москвичи.
– «Питерцы», говоришь? Интересно, интересно…, - после недавней поездки в Ленинград, при словосочетании «питерский рабочий, у меня начинался какой-то нездоровый аллергический зуд, – ты привёз их учиться делать лафеты?
– Да! Кстати…, - голос «енерала» стал просящим, – Серафим ты не помог бы мне с электросварочным оборудованием и хотя бы парочкой сварщиков ко мне на завод – пока мои осваивают у тебя эту технологию?
Машу головой, давая «от ворот поворот»:
– Оборудования и опытных сварных – пока у самих в напряг: у нас свои головняки с тракторами и прочим. Ты же сам знаешь, Мартын – наше «ОСТБ-007» на хозрасчёте: как зарабатываем – так и «сидим»!
На буквально всё – рук у меня категорически не хватает…
Надежды переманить в Ульяновск из Киевского политеха будущего академика Патона – накрылись звонким медным тазом: конечно, Евгений Оскарович был впечатлён нашими успехами на ниве элекросварки и поражён моими грандиозными планами, но менять солнечный Киев на нижегородскую «Тмутаракань» с вечно пасмурным небом – категорически отказался.
Вполне его понимаю!
Да, к тому же…
Антон Семёнович Макаренко не по своей воле к нам перебрался – а по приказу НКВД, в коих структурах работал.
Однако, как ни крути – а инициатором образования Ульяновской ВТК был я!
Узнав от кого-то, или самостоятельно догадавшись о моей роли в своей судьбине – он конкретно набычился и, наши с ним отношения – напоминают Антигитлеровскую коалицию… Пока имеется общая цель, его неприязнь ограничена «рапортами» вышестоящему начальству – в мой или товарища Каца адрес, по малейшему удобному поводу.
А, что будет потом?
…К счастью, в деле обретения «свободной руки» по электросварке, мне помог случай. У радиотехника Вологдина Валентина Петровича, с которым я имел дело в «Нижегородской радиолаборатории» по поводу ртутных выпрямителей, оказывается во Владивостоке имелся младший брат Виктор [48] – профессор Дальневосточного университета. Тот, уже достаточно долго экспериментирует с технологией электросварки и, даже имеет кое-какие успехи в её применении для ремонта судов.
48
Виктор Петрович Вологдин (1883–1950 гг.) – советский учёный и инженер, пионер применения электросварки в судостроении. Спроектировал и построил первое в СССР цельносварное судно. Профессор и ректор Дальневосточного государственного университета.
Будучи
этим летом по делам в Ленинграде, он повстречался со старшаком и, узнал от того про меня и про мои опыты с электросваркой. Заинтересовавшись, Виктор Петрович заехал к нам на обратном пути, посмотрел на то, что у нас твориться, поговорил с людьми – которые всё это творят…И остался в Ульяновске Заведующим «Лаборатории промышленно-электрической сварки»!
Так что, у меня одним «геморроистым головняком» с плеч долой: подкидываю Вологдину-младшему кой-какие роялистые идейки – а он мурыжится, воплощая их в жизнь.
…Главный конструктор и заведующий производством артиллерийского завода в Подлипках ломал в отчаянии руки:
– И откуда они только самогон берут?!
«Лучшие специалисты завода» вместо того, чтобы учиться делать лафеты – не просыхают уже целую неделю.
Теряясь в догадках, развожу в недоумении руки:
– Сам, блин – только диву даюсь!
– Ведь, у них денег нет!
Пожав плечами, делаю робкое предположение:
– Разве только наши вдовушки их снабжают… За «вознаграждение» – весьма определённого характера. Хахаха!
Однако, товарищу комбригу не до смеха:
– Серафим!
– Аз езмь…
Тот, как будто его душат, расстёгивает ворот гимнастёрки:
– Мне до конца года КРАЙ(!!!) надо сдать установочную партию в двенадцать противотанковых пушек… Уже октябрь, а не сделано ничего. Ты понимаешь: НИЧЕГО!!!
Сделав фейс дубовым топорищем:
– Раз тебе «надо» сдать – значит, ты должен их сдать.
– ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!!
– Невозможно или нереально?
Удивляется:
– А какая разница?
Отвечаю словами Виссарионовича – которые, тот возможно ещё не произносил:
– «Нереально», это к примеру – до Луны пешком дойти! А всё остальное – всего лишь «невозможно».
Надеюсь, не узнает и не репрессирует незаконно.
Поегли, от возмущения, чуть не задохнувшись:
– Издеваешься? А я уж, было считал тебя другом…
– Нет, вовсе не издеваюсь – я таким образом думаю, как тебе помочь.
– …???
В действительности же, я давно уже всё придумал.
– Ты покури пока, а я ещё подумаю… Молча. И ты тоже… Того, этого… Подумай, Мартын!
Комбриг сместился к открытому окну, достал пачку каких-то шибко продвинутых папирос и задымил распространяя ароматный запах дорого табака… Наконец прикурив вторую папиросу от первой, хитро улыбаясь, главный конструктор обращается ко мне:
– Серафим! Мне были выделены довольно приличные средства для поднятия предприятия с колен…
Делаю шибко заинтересованный вид:
– «Средства», говоришь? Ну и…?
– Помнишь, ты говорил: «как зарабатываем – так и сидим»? Мы могли бы договориться…
– «Фифти-фифти»?
– Ну а почему бы и нет! Так, что? По рукам?
Наконец услышав «волшебное слово», я принял без всяких кавычек – судьбоносное для многих людей решение:
– Кажется, я придумал – как тебе помочь и себя при этом не обидеть: ты только – ничему не удивляйся и ни во что не вмешивайся. Доверься мне, Мартын и, у нас с тобой – всё будет в шоколаде!
Проводив Поегли, переставляю цветочные горшки на оконном подоконнике и поздним вечером, как стемнело, ко мне в кабинет через чёрный ход ужом проскользнул Барон: