Искать настоящее имя вещей

Как известно, сгорает только бумага, а слова возвращаются к Богу. В этой книге Александр Соболев предполагает, почему и для чего именно «рисунки и текст разлетевшихся пеплом страниц /непременно запишутся в чёрный магический ящик…».

Весы постоянно колеблются, добро и зло присутствуют в мире и жёстко противостоят друг другу, и полем этой битвы становится хрупкая человеческая душа.

и шамкает сумрак: «Подсуден… подсуден!..»Да есть ли проблема, коль в общей посудеи добрые зёрна, и скудость твоя……И стрелка весов, накреняясь, дрожит,и мрачно кривится Гроссмейстер успений…Но, может быть, твой белокрылый успеетна правую чашу перо положить?..

Вот с таких – самых главных – тем – начинается эта книга, и продолжает говорить о главном – подробно и разнообразно – до последней страницы. О проявлениях добра и зла во всех ипостасях.

Он люто ненавидел термин «жрать»  —сырую нефть, надежду, судьбы, баксы,где власть лежит на всём кислотной кляксой,подшипники истачивает ржа,и где из глины в проклятом гробуопять встаёт неистребимый Голем…Как часто он благодарил судьбу,что не стрелял и слать на смерть не волен.А что любил? Любил дрова колоть,чтоб звук был полон. Утреннее солнцеи лунный перламутровый ломоть.Грозу и снег. Живые волоконца,протянутые в завтра. Трель щегла,Тынянова и горные поляны,и женщину, которая моглаумножить звук и смысл – и быть желанной

Стихи отличаются редкостной цельностью. Даже модной сегодня, вполне приемлемой и симпатичной фрагментарности, фасеточности в них нет, автору хватает поэтического дыхания на ровный огонь длинного логичного и живого стихотворения.

Блестящая риторическая структура этих стихов нигде не мешает их музыкальности, что вообще сложно, мы привыкли в большинстве случаев, что эти два фактора исключают друг друга. Но вот смотрите:

Не темпера, не акварель, не сангинасмиренно творили цветок георгина,но плотное масло, мазок за мазком.Он алый, как крест на плаще паладина,и темно-багрова его середина,и с плотью планеты извечно едина,и звездам он тоже знаком.

«Муза венчает славу, а слава музу» – сказано не об этой книге. «Логика войны», милитаризм, шовинистическая самовлюблённость развенчаны Соболевым безжалостно и саркастично в «Ну-ка, грохни, Митральеза!», «Багровом этюде», «Бурой балладе», в апокалиптической «Сверхновой». А цинизм власть предержащих изобличён им в «Обезьянах», в пронзительном «Массаракше», в давшем название этой книге «Между волком и собакой».

Главное – человек. Не идея, не завоевание любой ценой. Никакая цель не стоит человеческой крови – утверждает автор в стихотворении «Иной Арджуна». Что интересно, в этом стихотворении говорит только противоположная сторона – Кришна, он приводит тысячу убедительных аргументов. Но встречает со стороны своего ученика лишь молчаливое «нет» – и это отрицание, это неприятие вражды и войны между вчерашними братьями побеждает.

Его стихи совершенно естественно встраивают человеческую жизнь в прошлое и в будущее. Там для автора ни в коем случае не две тёмных неизвестности – а сложная структура, которая зависит от наших сегодняшних поступков, которой определяется сегодняшнее наше бытие. И поэзия, слово как действие тоже это будущее определяет:

Но то, что здесь вызревало (и станет большим там)  —немалое утешенье в путях неисповедимых.Да славятся те, кто слово привил к твоим устам,да будет за нас приветлив и милостив к ним Единый.

Почти в каждом из стихотворений сборника камера то надвигается, то отдаляется. Поэт переход от роскошного крупного плана, с милыми сердцу деталями и подробностями:

Ноль часов по Москве. Новый год народился из пены!Фонтанируют магний, шампанское и Петросян.В морозильнике – стужа. Духовка подобна мартену.Из неё ароматы – и жареный гусь на сносях!

– к общему, общечеловеческому, а там и космическому:

Громыхают петарды. Резвятся и тешатся люди,карусельно кружась на спечённом для них колобке…Полюса шевелятся, и видно с летающих блюдец,как магнитные вихри играют Землёй в бильбоке.

Камера в книге перемещается постоянно, логика действия отдельных деталей подтверждается общими законами – и природными, и философскими, и мистическими, настоящее логично вытекает из прошлого, а будущее – из настоящего, картина мировоззрения автора раскрывается связной, подробно прописанной, страшной и прекрасной. Никакого умолчания, для автора нет закрытых тем, но язык повествования неизменно сложный и возвышенный, это высоколобые, интеллектуальные стихи. Но ни в коем случае не сухо-отстранённые, автор живо вовлечён эмоционально в поднимаемые им проблемы. Кроме несомненных поэтических достоинств этой книги она обладает ещё и редкими качествами энергичности и содержательности, помогает современнику осмыслить происходящее и решиться на верные шаги.

Самого автора мы почти не видим, Соболев не очень любит говорить о себе, разве что изредка, с неизменной самоиронией.

Кто ясно мыслит – ясно излагает. Язык этой книги отличается широтой и многообразием. Здесь и специальные термины, помогающие описать перемещение воздушных масс или тонкие мистические слои, здесь и кондовые полузабытые русские понятия, и современная богатая и образная речь хорошо образованного в разных областях нашего современника.

Назвать всё происходящее в настоящем, прошлом и будущем его истинным именем, открыть «таинственный код», смысл, сверхзадачу каждого явления – вот достойная поэта миссия. И когда случается это сделать – возникший резонанс развернётся широким воздушным потоком и унесёт найденное тобой, твоё – и уже не твоё – слово.

Смотри, как оно восходит в холодный покой,земле оставляя тугу, маяту человечью  —широкой спиралью над временем, речками, речью,над нашей по ясному смыслу тёмной тоской!Ольга Андреева

Автографы

Искать человека

Давно не чту ни вождей, ни чина.Но есть в миру, что столь многолюден,не шанс, а, может быть, лишь причинанайти особого homo ludens [1] .Не чудодея и не мессию,не супермена в седьмом колене,но человека природной силыи капитана своих волений.По искре взгляда, по стилю жестаискать Зачинщика, VIP-персону,из тех, кто крепок причинным местом,умом, пером, мастерком масона;умеет делать добро, сюрпризы,попытки, вещи и личный выбор;кладёт начала, концы и визы,а то и камни – при слове «рыба»…И он готов, коли что, к расчёту,и он спокоен всегда к награде.А если спросят, какого чёртаон тут находится и играет,во что и с кем, из каких коврижек —таким об этом и знать не надо.Когда – подале, когда – поближе —он слышит голос своей монады.Она, голубушка, лучше знает,зачем жильём себя наделила,почём ему эта боль зубная,которой группы его чернила.Свою решимость на красном, чётноми блок, всегда для него опасный,он ставит именно против чёртаво всех личинах и ипостасях.Он дарит миру с себя по нитке,мешая аду, поодаль рая,играя Гессе, Шекспира, Шнитке,судьбой и жизнью своей играя.Азарт и смелость сильнее тягот,но только это не те лекарства,пока Косая стоит на тягеи бьёт на выбор себе бекасов.А значит – верьте или не верьте —среди забот о любви и кормеиграть приходится против смертив её отвратной и пошлой форме.Хотел бы стать не жрецом – скореепростым статистом его мистерий —но лишь бы вымпел единый реялнад мистагогом и подмастерьем.Сыграть хоть тайм, непреложно помня,что в этой лиге хотят не славы,прийти хоть словом ему на помощь…Когда маэстро отправят в аут —играть без правил, играть без судей,ножу ответить своим дуплетом,отдав ферзя (да игру, по сути) —не горевать никогда об этом.А у надежды – чудная доля:она старается тихой сапойоставить оттиски на ладонях,пометить лица секретным крапом.Приметой блёклой и ненадёжнойона кочует по всем обновам.Но мне она – на любой одёжезвездой Давида, тузом бубновым,шевроном, бляхой и голограммой,значком партийца, цветами клана.И вот на прочных и многогранных —ищу отличку такого плана:пешком по будням, с горящей плошкой,(пространство – здешнее, время – наше)чтобы вести игру не оплошно,чтобы при встрече своих спознаша.

1

Человек играющий (лат.).

«Храповое колёсико сделало оборот…»

Храповое колёсико сделало оборот…По всему небосводу, покрытому частыми тучами,принимаются к ночи озимые звёзды окучиватьи мотыжат свой тучный и облачный огород.В полутьме ожидания малозаметны осколкипрошлогодних хрустальных надежд. Наступающий годзнаменуется скорой отменой неправедных льготи несмелым снежком. Всё теперь по-иному, посколькуна сплетенье широт и долгот,обернувшихся прочной уловистой сетью,предлагают жемчужину тысячелетья —на дрожжах вздорожавший две тысячи энный лот.Где же тут устоять. Содержимым счетов и заначекобеспечим покупку, скептический дух приструнив!Зодиак изменился… Всё будет гораздо иначе,но рисунки и текст разлетевшихся пеплом страницнепременно запишутся в чёрный магический ящик…А пока поглядим на цветную морзянку гирлянди, прижмурясь – на ангелов, к детям на ёлку летящихиз волшебной страны «Люболанд»…Ноль часов по Москве. Новый год народился из пены!Фонтанируют магний, шампанское и Петросян.В морозильнике – стужа. Духовка подобна мартену.Из неё ароматы – и жареный гусь на сносях!Громыхают петарды. Резвятся и тешатся люди,карусельно кружась на спечённом для них колобке…Полюса шевелятся, и видно с летающих блюдец,как магнитные вихри играют Землёй в бильбоке.Поутру – тишина. Далеко за пределами слуха,отключенного вместе с экранами в два или в три,просыпается город – лениво гудящая муха(или, всё-таки, это внутри?).Осторожный белесый рассвет погасил фейерверки,сновидения и фонари,за гардинами сеется манна (мука? сахарин?),и наряд короля перед душем проходит примерку.Обалдевший от здравиц, полночной хмельной болтовни,телефон не звонит…Пахнут чай, мандарины, смолистое прошлое сосен,возле коих сюрпризы лежат:дед Мороз, не утративший чуткости и куража,не хотел бы остаться непонятым в этом вопросе.Нет охоты читать или рифмой бумагу терзать.В хрустале – шоколадные лакомства Нового Годаи название фабрики – сладкое слово «Свобода» —составляют доступный эрзац.Открываем программы TV, надеваем обновы,хлебосольно встречаем гостей.И январь на дворе, а пока никаких новостей.Всё еще впереди. Мы к чему-то подспудно готовы —но причастны и радостям зимних каникул, и святкамс Вифлеемской звездой и рождественской Вестью благой,и забытому с детства мочёному яблоку в кадкес ледяною шугой…