Между жизнью и смертью

– Ты мешаешь...
– Не оборачиваясь тихо обронил Аркат.

– Какие мы нежные! Какие мы вежливые! Ты еще попроси меня уйти!

– Просить?.. Скар, я могу позволить тебе уйти, если ты замолчишь и успокоишься. У тебя сорнячок от передоза силы сейчас лопнет, как гнилой арбуз, - с легкой иронией отозвался стихийник.

– Позволишь? Ты? Мне? Позволишь?
– Скар сжал кулаки, глаза вампира заволокло алой пеленой.
– Ты слишком много на себя берешь!

Спокойный тон вновь перешел в визг.

– Из-за тебя, тварь, меня наказали!!!

– Наказали тебя за твои же ошибки. Из-за меня было бы, если бы тебя наказывал я. Или как-то тебя заложил. А я этого не делал. Согласен?

– Ты не дал мне!!! Ты не дал мне убить эту девку! Эту идиотку провидицу! И ты за это ответишь!!! Хотя нет, - вспышка истерики сошла на нет. Скар задумчиво почесал появившийся и тут же исчезнувший со щеки шрам в виде отпечатка христианского крестика.
– Нет. Это не интересно. Ты умный... Ты опасный... Зато ты слышишь стихии. Про тебя легенды ходили, что стихии даже принимали зримое и ощутимое воплощение, чтобы одарить тебя своей любовью. Интересно, понравится ли тебе, если одна из твоих возлюбленных стихий будет мучиться от боли? А? А?
– Скар откинул голову и весело захохотал. А его руки, словно зажили отдельной жизнью, творя какой-то танец, окружая Скара волной зеленого удушающего газа.

Воздух начал съеживаться...

– Скар...
– Вдруг тихо и очень спокойно произнес Аркат.
– Знаешь, я очень спокойный вампир... но нет способа рассердить меня лучше, чем покуситься на стихии. Ты любишь цветы? А как тебе понравится, если они начнут умирать от обезвоживания?
– Аркат медленно развернулся и, подняв руку на уровень лица, начал сжимать кулак. "сорняки", созданные Скаром, начали усыхать - вода стремительно покидала их, уходя в землю. И действие проклятия подбиралось все ближе к Скару.

– Мои цветочки, - заскулил вампир, падая на колени и протягивая руки к лозам, рассыпающимся на его глазах коричнево-алой трухой. В воздухе запахло кровью, лозы уже успели нажраться крови тех, кто жил в доме.
– Мои цветочки!
– запрокинув голову, Скар отчаянно завыл.

– Не стоило напрашиваться...
– Так же тихо произнес Аркат и проклятие ударило по рукам природника. Левая рука вдруг... высохла. Повисла уродливой сморщенной от обезвоживания тряпкой.

– Сволочь! Мои цветочки!
– Скар, даже не обратив внимание на то, что случилось с его рукой, ударился о крышу и... исчез. А уже в следующее мгновение, вверх взметнулась пасть грандиозной муховоловки.

Ам... и челюсти твари сомкнулись по обе стороны от Арката...

Аркат даже не испугался, бояться он разучился ко второму столетию жизни. Но он удивился. Таких выходок Скар при нем ранее не устраивал... А в следующий момент вампира накрыло этой "выходкой" с головой.

Изнутри пасть твари была алой. Черные тонкие ниточки-вены грандиозной мухоловки быстрее, чем вампир успел отреагировать, окутали его с головы до ног, жадными пиявками разорвав кожу и вцепившись маленькими клыками в вены, заходящимися глотками начав поглощать силу и кровь Арката...

Аркат закрыл глаза, они были бесполезны. Он ушел в себя...

Несколько мгновений ничего не происходило, казалось бы, что доигрался могущественный вампир... Скар расслабился, и это была его ошибка.

Через несколько секунд алая кровь плененного вампира стала рыжей. Стала жидким огнем, заструившимся по венам и - в пасть мухоловки, обжигая и поджигая ее.

Мгновение, и все исчезло. Все та же разваленная крыша, засыпанная черно-алой трухой и шелухой, лужи крови, подсыхающие на ветру, и визжащий от боли Скар, катающийся по крыше, объятый огнем.

Отступив на пару шагов назад, Аркат оперся рукой о какой-то кусок стали, пока тело регенерировало, а стихии одевали его в новые одежды.

– Достаточно, - тихий голос окутал крышу. И между двумя противниками появились две новые фигуры.

Трон с высокой спинкой, на которой сидел мужчина в белоснежном одеянии, скрывающем и фигуру, и лицо.

И девушка с длинными волосами, полусидящая у его ног. Окинув удивленным взглядом крышу, она закрыла глаза и тихо запела. Музыка скользила по воздуху, разрисовывая его рунами.

Музыка очертила Скара, сбивая с него пламя, но не вмешиваясь в его регенерацию. Руны, порожденные музыкой, впитывались в разбитые куски бетона и покрытий, восстанавливая их к исходному виду.

Восстанавливались стекла, стиралась память пострадавших людей, и к ним возвращалось здоровье.

Все медленно возвращалось к тому моменту, когда Аркат и Скар только столкнулись.

– Милая, - Алхимик запустил пальцы в волосы своей русалки.
– Убери этого червя с глаз моих. А с этим... молодым... человеком...
– взглянули бездонные провалы глаз на Арката.
– Мы поговорим отдельно.

Не переставая петь, Русалка оттолкнулась от крыши и взмыла вверх, музыка стала громче, зазвучала так, что захотелось заткнуть от нее уши, а потом все... смолкло.

На целой крыше, на которой ничто не говорило о развернувшейся здесь трагедии, стоял трон, на котором сидел Алхимик, и стоял Аркат. От Русалки и от Скара не осталось и следа...

– Неужели тишина...
– Аркат оперся локтями о бортик крыши... и неожиданно у его ног появилась россомаха, сотканная из всех четырех стихий. Посидев немного, она забралась на бортик и потерлась мордой о его руку, прося ласки. Не сводя глаз с Алхимика, мужчина почесал шею странному зверю.

Алхимик наклонив голову, разглядывал вампира и зверька. В его глазах не было интереса, не было и презрения. Глаза были пусты. Как и тело - оболочка, лишенная эмоций, душа на костылях. Он просто смотрел и делал какие-то свои выводы.

– Значит, ты Девятый.

– Мое имя Аркат, - равнодушно ответил стихийник. Титулы свои он перечислять не планировал.

Алхимик кивнул.

– Ты не тот, кого я призывал. Девятым должен был сойти мой давний друг, Сатана. Я должен вернуть тебя обратно. Прощай, Девятый.

Вокруг трона Алхимика закружились, завертелись странные лезвия алого, кровавого цвета, а всего через мгновение, они сорвались в сторону Арката. От лезвий в воздухе запахло кровью.

– Это не входит в мои планы.

Резко качнувшись назад, Аркат увернулся от лезвий сотворенных из крови Ночи и вылетел за бортик, спасаясь от возвращения в Чертоги падением с крыши. Нет, он этого не боялся, но свой долг еще не выполнил - души не вернулись на свои места. Пролетев восемь этажей, он попал в заботливые руки ветра и полетел прочь.