Между жизнью и смертью

– Хорошо, дорогой. А то мне нужно скоро кормить нашего мальчика...

Карл сбросил скорость, чтобы от тряски на этих ухабах не расплескивалась вода из специального стаканчика для кипячения. Как же далеко еще до дома!..

* * *

Банде показалось, что он только-только закрыл глаза, как его разбудил резкий толчок в бок.

– Вставай, Сашка! Кажется, они только что проехали по трассе! – возбужденно толкал его Бобровский, указывая рукой куда-то вдоль дороги. – Я не уверен, но цвет "мерса" и модель – все совпадает.

За рулем один человек и еще один пассажир – на заднем сиденье.

– А номера? – спросил Банда, протирая глаза и заводя двигатель. – Номера заметил?

– Я не успел, его почти сразу закрыл автобус.

– Ну ничего, сейчас догоним, посмотрим.

Он вытащил из пачки сигарету, закурил и вырулил со стоянки мотеля, рванув с места на скорости...

* * *

Этот "Опель" в зеркале заднего обзора Берхарду не понравился с первого взгляда.

Сначала он несся, как очумелый, а затем, пристроившись позади "Мерседеса", резко сбросил скорость.

В салоне "Опеля" с российскими номерами сидели двое мужчин, и Карл почувствовал себя вдвойне неуютно. Он много читал в газетах и слышал от знакомых про русскую мафию, орудующую на дорогах Польши, Германии и тем более стран бывшего Советского Союза, и теперь чувство страха противно сковало его движения.

Он боялся не за себя или свой еще почти новый "Мерседес". Он не боялся за свою кредитку и остатки денег. Карл боялся за Йогана, их маленького беззащитного сына. Ведь, говорят, русская мафия не щадит ни женщин, ни детей.

А этого Карл не пережил бы.

– Хельга, ты уже накормила Йогана? – спросил он жену, державшую бутылочку с детским питанием.

– Нет еще. А что?

– Если я немного увеличу скорость, это вам не помешает?

– Нет, дорогой, но не увлекайся – здесь такие ямы на дорогах...

– Конечно.

– А что случилось? – она посмотрела назад. – Тебя беспокоит эта машина, которая едет за нами?

– Нет, что ты. Все нормально, не волнуйся, – говоря это. Карл плавно нажал на педаль, увеличивая скорость. – Просто я решил поехать чуть быстрее...

"Опель" не отставал.

Он буквально висел "на хвосте", как приклеенный.

Когда узкая извилистая дорога углубилась в лес, "Опель" несколько раз помигал фарами дальнего света, подавая Карлу какой-то сигнал. Сомнений быть не могло – ему приказывали остановиться.

Берхард в ответ еще сильнее вдавил педаль газа, но "Опель" на предельной скорости резко обошел его по встречной полосе слева и стал прижиматься к "Мерседесу", вытесняя его на обочину.

Карлу ничего не оставалось делать, как остановить машину.

Двое парней очень подозрительного вида вышли из "Опеля" и направились к нему. Карл мужественно открыл дверцу и вышел им навстречу...

* * *

– Здравствуйте. Можно посмотреть ваши документы? – вежливо начал Банда, не очень понимая, что он будет делать дальше.

– По какому праву? – по-русски ответил им Берхард, чем явно обрадовал друзей, не блиставших знанием немецкого. – Я – гражданин Федеративной Республики...

– Мы знаем, – прервал его тот, что просил документы. – Вас зовут Карл Берхард?

– Да.

– С вами – ваша жена Хельга?

– Да.

– Очень хорошо, что мы вас нашли, – Банда даже улыбнулся от удовольствия.

– А в чем дело? Откуда вы меня знаете?

– Дело в том, – немного замялся Банда, с надеждой на помощь взглянув на Бобровского, не зная толком, с чего начать, – к немцу он не хотел применять тех методов воздействия, которые Сергей назвал ночью "игрой без правил", и пытался решить проблему мирным путем. – Дело в том, что мы – из ФСБ.

– Что такое ФСБ?

– Это – Федеральная служба безопасности.

– Не понимаю.

– А Ка-Гэ-Бэ – понимаете?

– Да-да! – оживленно закивал головой немец. С этой аббревиатурой он был хорошо знаком по многочисленным газетным публикациям. – У нас в Восточной Германии тоже было Ка-Гэ-Бэ – "Штази".

– Ну вот. Так мы – из российского КГБ.

– Россия? Но ведь это – Украина?

– Неважно, господин Берхард. В данной ситуации важно то, что вы совершили преступление.

– Какое?

– Давайте не будем играть в наивность, господин Берхард. Ребенок, который находится в машине, – не ваш. Вы приняли участие в его похищении, а это – преступление во всех цивилизованных странах. И наказание за него – очень серьезное.

– Это мой сын... – голос Карла звучал весьма неубедительно, но он все же сделал попытку защититься. – У меня все указано в документах, прошу вас!

Он протянул паспорта, в которых действительно имелась запись о наличии сына – Йогана Берхарда, родившегося совсем недавно – этим летом.

– Господин Берхард, – Банда, мельком взглянув на документы, вернул их немцу. – По паспортным данным, вашему сыну четыре месяца. Можно мне взглянуть на вашего ребенка?

– Незачем.

– Конечно. Потому что ему – чуть больше одного дня. Он родился прошлой ночью в одесском роддоме.

– Чушь.

– Послушайте меня внимательно, господин Берхард. Я могу вас арестовать. И вас будут судить как соучастника киднепинга, вы получите огромный срок и честно отработаете его в тайге, в Сибири... Вам этого хочется?

– Не-е-ет, – выдавил из себя немец, чувствуя, что эти парни знают все и действительно могут очень круто изменить его судьбу.

– Вот видите! Знаете что, давайте пройдем в нашу машину, немного поговорим, – Банда жестом пригласил Берхарда сесть в их "Опель".

Успокаивающе помахав жене рукой, немец последовал за "представителями Ка-Гэ-Бэ" в их машину.

Когда они уселись в "Опель", Бобровский включил диктофон, и Банда обратил на это внимание немца:

– Наш разговор будет записан, господин Берхард. Пленка затем будет передана в суд.

– Без своего адвоката я не собираюсь ни о чем с вами разговаривать. Я – иностранный гражданин и требую поэтому представителя моего посольства. Вы поступаете незаконно, задерживая меня. Я знаю свои права.