Мезолит СССР

Генезис обиширской культуры пока трудноуловим. В настоящее время можно лишь отметить, что индустрия обиширской культуры, особенно ее ранних комплексов, имеет параллели в материалах Самаркандской верхнепалеолитической стоянки и Ходжа Гор (Коробкова, 1970, с. 24, 25; Исламов, 1980, с. 137, 138, 140).

Судя по остаткам фауны в пещерах Обишир 1 и 5, данным палеогеографии и функциональных определений орудий труда, носители обиширской культуры были охотниками и собирателями. Объектами охоты являлись сибирский козел, архар, джейран, кабан, косуля, волк (Исламов, 1980, табл. 1). Основным охотничьим оружием были лук и стрелы, единичные наконечники которых обнаружены в Обишире и стоянках Центральной Ферганы. На первостепенную роль охоты указывает набор орудий труда, прямо или косвенно связанный с охотничьей деятельностью. В числе домашних производств ведущее значение имела обработка шкур и выделка кож. О наличии собирательства можно судить по находкам пестов и единичных серпов, обнаруженных в пункте II (Мадьяр) и использованных для жатвы травы и диких злаков (Коробкова, 1969, 1977). Как будто имеются свидетельства о приручении домашних животных, кости которых найдены в верхнем слое пещеры Обишир 5 (Исламов, 1977, с. 31). Однако уверенности в этом нет, так как последние могли проникнуть сюда из верхних поздних напластований. В целом обиширские племена были бродячими охотниками предгорий и пустынь.

Количественный показатель орудий труда и всей индустрии в целом позволяет выделить среди местонахождений с подъемным материалом и пещер долговременные стоянки или базовые лагеря (Обишир 5, Сарык-Су и др.), кратковременные стойбища сезонного типа (пункт III, Иттак-Кала 1 и др.) и пункты для разделки охотничьей добычи (Ащи-Куль, Мадьяр XI, пункт II, XVI, Тайпак 3), оставленные, по-видимому, локальными охотничьими группами или общинами.

Обиширская культура оказала существенное влияние на сложение и развитие местных неолитических комплексов Центральной Ферганы, продолжающих культурные традиции их мезолитических предков (Коробкова, 1969, с. 127–142; Исламов, Тимофеев, 1977, с. 12; Исламов, 1977, с. 32).

Мезолит Вахшской, Кафирниганской и Пенджской долин.

Полевые работы, проведенные А.П. Окладниковым и В.А. Рановым на территории современного Таджикистана в 1948–1965 гг., выявили около 10 местонахождений и пунктов с отдельными находками, относящихся к эпохе мезолита (Окладников, 1958, 1959, 1966а, б; Окладников, Ранов, 1963; Ранов, 1959б). Большая часть их была расположена в Вахшской и Кафирниганской долинах. Наиболее примечательными среди них являются стоянки Чиль-Чор-Чашма с пятью скоплениями находок (Окладников, 1958, с. 48–58; 1966а, с. 66, 67) и Оби-Киик с частично сохранившимся культурным слоем (Окладников, 1958, с. 44; Ранов, 1980, с. 82–90). В последние два десятилетия мезолитическая карта Таджикистана пополнилась опорными, хорошо стратифицированными памятниками. К ним относятся три многослойные стоянки — Туткаул, Сай-Сайед, Шугноу, расположенные в среднем течении р. Вахш, в зоне Нурекского водохранилища, и навесы Ак-Танга и Даран Шур. Поселение Туткаул содержит четыре слоя, из которых два нижних — 2 и 2а — датируются мезолитическим временем (Ранов, Коробкова, 1971). В Сай-Сайеде к мезолиту отнесен третий нижний горизонт (Юсупов, 1975, 1976), Шугноу — горизонт 0 (Ранов, 1973), Ак-Танге — слой 6 (Литвинский, Ранов, 1964), Даран Шуре — нижний горизонт (Юсупов, Филимонова, 1982). Культурные напластования содержат скопления кремневых изделий (горизонт 3 Туткаула, Сай-Сайеда, Даран Шур), остатки очагов, фауны, расщепленных камней (горизонт 0 Шугноу), скопления костей животных и обработанного камня (горизонт 2а Туткаула).

В настоящее время на территории Вахшской, Кафирниганской и Пенджской долин открыто и исследовано около 20 памятников эпохи мезолита. На пяти из них велись систематические раскопки (Туткаул, Сай-Сайед, Ак-Танга, Шугноу, Даран Шур), на одном — разведочные шурфы и траншеи (Оби-Киик). Большая часть памятников представляет собой местонахождения с разрушенным культурным слоем. Среди них по насыщенности подъемного материала выделяется Чиль-Чор-Чашма, стоянки Бешкентская (Амосова, Соловьев, 1976) и Макони-Мор (Ранов, Юркевич, 1973).

Анализ мезолитических комплексов, проведенный еще А.П. Окладниковым и позднее В.А. Рановым, позволил высказать гипотезу об отсутствии культурного единства между сравниваемыми памятниками и существовании двух путей развития мезолита в горных и равнинных районах (Окладников, 1966а, с. 73, 74; Ранов, 1968, с. 27). Как показывает характер исследуемого материала, здесь действительно прослеживается большое разнообразие индустрий, свидетельствующее о культурно-хронологической неоднородности рассматриваемых памятников (Коробкова, 1975, с. 24). В настоящее время после открытия и раскопок новых стоянок эпохи мезолита на территории Южного Таджикистана выделяется по крайней мере четыре разнокультурных и разновременных комплекса (Коробкова, 1982, с. 14–16). Первый комплекс представлен материалами третьего горизонта Туткаула (табл. 99), шестого слоя Ак-Танги и Чиль-Чор-Чашмы (табл. 99), второй — индустрией слоя 2а Туткаула, Даран Шура и др. (табл. 97). Третий характеризуют материалы стоянок Оби-Киик (табл. 99), Куй-Бульон и др. Четвертый комплекс отражает инвентарь горизонта 0 Шугноу. Относительный и абсолютный возраст рассматриваемых комплексов определяется в основном по данным стратиграфии мезолитических слоев Туткаула, Сай-Сайеда, Ак-Танги, Шугноу, радиоуглеродных датировок (Марков, Образцов, 1981, с. 75, 76), полученных для основания горизонта 2 Туткаула, с учетом калибровочных поправок (6070–6310), слоя 6 Ак-Танги (6830–7100), нижних горизонтов Сай-Сайеда (6350–6600, 6250–6500, 5090–5280, 8900–9170) и археологических аналогий с синхронными памятниками Ближнего Востока. В целом весь мезолит Вахшской, Кафирниганской и Пенджской долин можно заключить в рамки XI–VII тысячелетий до н. э. Для того чтобы понять его археолого-культурный аспект, необходимо охарактеризовать каждый из четырех имеющихся комплексов.

Для первого комплекса (типа Туткаул 3) типично использование только кремневого сырья и применение микролитоидной пластинчатой техники расщепления. Основными заготовками являлись микропластины и средние пластины призматической формы неправильных очертаний и мелкие ощепы. Частично используются обломки крупных пластин. Для техники оформления орудий характерна мелкая затупливающая ретушь (реже крупная), нанесенная по двум или трем краям изделия со стороны спинки. Ведущие типы изделий — низкие трапеции и прямоугольники, ретушированные по боковым и верхнему краям (составляющие около 40 % от числа орудий), высокие микроскребки на отщепах и концевые на обломках или сечениях микропластин. Единичны крупные пластины неправильных очертаний с затупливающей ретушью, острия с противолежащей крупнофасеточной ретушью на продольных сторонах, нуклевидные скребки типа Самаркандской стоянки (Коробкова, 1972б), укороченно-конусовидные ядрища со смежными площадками. Незначительные отличия наблюдаются в индустрии Чиль-Чор-Чашмы, где трапеции — прямоугольники с ретушью по трем краям единичны, наряду с ними встречаются трапеции и треугольники высоких пропорций, каковых в горизонте 3 Туткаула и слое 6 Ак-Танги не обнаружено. На наш взгляд, это микрохронологические различия, существовавшие в рамках однокультурной группы памятников. Самобытность комплекса типа Туткаул 3 отмечалась давно (Ранов, Коробкова, 1971). Тогда же был поставлен вопрос о выделении целой группы памятников, близких горизонту 3 Туткаула (Коробкова, 1970, с. 25), и дана их характеристика (Коробкова, 1975, с. 24, 25; 1977, с. 113). В последние годы аналогичного типа стоянки обнаружены А.В. Виноградовым на соседней территории Северного Афганистана (Виноградов, 1979). Это Задиан 2, 3, 6, пункты 424а и 424б. На основании сопоставлений найденных местонахождений с Туткаулом 3 исследователь признал их культурное и хронологическое соответствие по ряду признаков. Позднее выводы А.В. Виноградова нашли подтверждение в работах Г.Ф. Коробковой (Коробкова, 1982, с. 14, 15). В пользу культурно-хронологического сходства сравниваемых материалов указывает наличие идентичных приземистых удлиненных трапеций и прямоугольников с тремя ретушированными краями, их количественное соотношение (30–50 % от числа всех орудий), значительного числа высоких скребков на отщепах и обломках крупных пластин, единичных микропластин неправильных очертаний с вогнутыми ретушированными лезвиями, острий с противолежащей крупнофасеточной ретушью и других типов и полное отсутствие иных геометрических форм, резцов и галечных изделий. В данную группу памятников, но (из-за значительной площади произведенных сборов) с некоторой осторожностью можно включить стоянку Ташкурган 40, имеющую черты сходства с материалами Чиль-Чор-Чашмы. Аналогии проявляются в сочетании приземистых прямоугольников с тремя обработанными краями и укороченных треугольников и сегментов.

Исходя из вышеизложенного, следует констатировать, что комплекс типа Туткаул 3 обладает устойчивым набором повторяющихся признаков, позволяющих выделить его в самостоятельную культуру, которую условно можно назвать туткаульской (по основополагающему горизонту 3 Туткаула). Культурное единство памятников, входящих в данную группу, подчеркивается и их территориальным расположением в одном общем регионе с одинаковыми экологическими условиями (Никонов, Ранов, 1973, с. 46). Раннемезолитический возраст туткаульской культуры не вызывает сомнения. Однако, как нам представляется, она объединяет разновременные памятники, о чем свидетельствуют, например, расхождения в индустрии Чиль-Чор-Чашмы и Туткаула 3, являющегося по отношению к первой более древним. Не исключено, что нижняя граница туткаульской культуры опустится в конец верхнего палеолита — начало мезолита, верхняя поднимется в развитый мезолит. В пользу ранней датировки Туткаула 3 указывает не только археологический инвентарь, но и геологические данные (стоянка залегает в древнем пойменном аллювии Вахша). По мнению С.А. Несмеянова и В.А. Ранова, пойменный аллювий туткаульской террасы начал формироваться не позднее 12–13 тысяч лет назад (Несмеянов, Ранов, 1975, с. 174). За раннюю датировку свидетельствуют близкие параллели Туткаула 3 с комплексами геометрического Кебариена А типа слоя 7 Террасы-Нахал-Орены, Эйн-Гуева 2 и 3 (Bar-Yosef, 1975а, 1975б), Кебары С (Turville-Petre, 1932; Stekelis, 1958; Ronen, 1968), характеризующимися значительным количеством низких трапеций и прямоугольников с тремя ретушированными краями, составляющих до 50 % всех орудий, высоких концевых скребков на макропластинках при полном отсутствии геометрических микролитов иных форм и резцов. В то же время в отличие от горизонта 3 Туткаула в индустрии Кебариена А имеются пластины с притупленным краем и скошенным концом, острия типа шателльперрон и с округлым обушком, не типичные для первого памятника. Это свидетельствует о заметном своеобразии сравниваемых комплексов.

Таким образом, данные сопоставления туткаульской индустрии с Кебариеном А позволяют ориентировочно датировать ранние памятники туткаульской культуры концом верхнего палеолита — началом мезолита, т. е. XI–X тысячелетиями до н. э. Вместе с тем материал Чиль-Чор-Чашмы перекликается с Ташкурганом 40 и пунктом 418 Северного Афганистана (Виноградов, 1979, с. 39). С позднемезолитической датировкой первого памятника трудно согласиться. Против этого говорят удлиненные прямоугольники, доживающие, как правило, до развитого мезолита. Естественно, указанные стоянки значительно моложе, чем Туткаул 3, и, возможно, синхронны Туткаулу 2а. Ориентировочно время существования комплексов типа Чиль-Чор-Чашма падает на IX–VIII тысячелетия до н. э. Таким образом, туткаульская культура охватывает рамки XI–VIII тысячелетий до н. э. Наличие разновременных памятников позволяет уже сейчас разделить ее на два периода — ранний и поздний. К первому периоду следует отнести материалы Туткаула 3 и близких ему стоянок, ко второму — местонахождения типа Чиль-Чор-Чашма. Возможно, что со временем выявятся промежуточные комплексы.

Генезис туткаульской культуры пока неизвестен. По сходству с кебарийскими памятниками было высказано предположение, что исходным пластом ее могли быть комплексы типа ранней Кебары (Коробкова, 1982, с. 15).

Вторая группа стоянок, представленная материалами Даран Шура (Юсупов, Филимонова, 1982; Ранов, Юсупов, Филимонова, 1982) и слоя 2а Туткаула (Ранов, Коробкова, 1971), характеризуется использованием смешанной техники расщепления — пластинчатой с микролитоидными элементами и галечной. Причем первой принадлежит более 60 % всех изделий. Типичными ядрищами являются подпризматические и конусовидные нуклеусы миниатюрных размеров со смежными взаимоперпендикулярными площадками, торцевым или двусторонним скалыванием. Ведущими заготовками служили средние пластины изогнутого профиля, с боковым вертикальным сколом и отщепы. Показательна односторонняя краевая затупливающая ретушь, нанесенная со стороны спинки, реже встречная (гелуанская) и заостряющая. В наборе типов изделий характерны острия типа шателльперрон и граветт (около 15 %), крупные удлиненные низкие сегменты и высокие укороченные образцы с массивной и тонкой дугой, насчитывающие в индустрии 12–15 %. Единично представлены массивные асимметричные треугольники, отделанные крупной встречной ретушью. Показательны выемчатые пластины (около 20 %), высокие концевые скребки на макропластинах и крупных и средних отщепах, реже микроскребки. Специфичны отщепы с подтеской концов. Незначительным числом представлены чопперы, чоппинги, гальки со ступенчатыми сколами, скребла, обломки шлифованных орудий.

Бросается в глаза сходство описываемого комплекса с материалами обиширской культуры, выразившееся в сочетании галечной и пластинчатой техники, наличии приземистых сегментов и треугольников, острий типа шателльперрон и других типов. Было высказано даже предположение о принадлежности памятников типа Туткаул 2а к местному туткаульскому варианту обиширской культуры (Коробкова, 1975, с. 24; 1977, с. 113). В настоящее время, после полной публикации материалов Обишира 1 и 5, их сравнительной характеристики, открытия Даран Шура, высказанная гипотеза недостаточно убедительна. Комплекс Туткаула 2а и Даран Шура принципиально отличается от известных мезолитических памятников Средней Азии своей особой технической традицией, генетическими истоками и путем развития. Можно лишь согласиться с исследователями, выдвинувшими идею о существовании в зоне среднего течения р. Вахш мезолита локального типа или вахшской мезолитической культуры (Ранов, Юсупов, Филимонова, 1982, с. 19). По данным типологии индустрии и радиоуглеродной датировки основания гиссарского слоя, сравнительного анализа с синхронными комплексами, Туткаул 2а был датирован VIII–VII тысячелетиями до н. э. (Ранов, Коробкова, 1971). В настоящее время в связи с новой хронологической информацией появилась возможность уточнить предположительный возраст вахшской культуры. Основание 2 горизонта Туткаула датировалось по С₁₄ — 6090±170 (ЛЕ-772) лет до н. э., с учетом калибровочной поправки — 6090–6310 лет до н. э. Даты третьего слоя Сай-Сайеда показывали от 6250 до 9170 лет до н. э. (Марков, Образцов, 1981). Синхронные комплексы Ближнего Востока датировались тоже в этих пределах. Так, Зави Чеми Шанидар дал дату 8920±300 лет до н. э., ранненатуфийские слои Иерихона с многочисленными сегментами — 7823±240 лет до н. э. (Kenyon, 1959; Kirkbride, 1960) и 8350±200 лет до н. э. (Mellaurt, 1975, p. 45), бескерамический неолит Ак-Купрука II и III — 8260±235 лет до н. э. (Dupree, Howe, 1963; Dupree, 1967; Davis, 1972, 1978), слой 1 Кара Камара с микролитическими нуклеусами и нуклевидными скребками — 8630±720 лет до н. э. (Coon, Ralph, 1955; Davis, 1978). Исходя из этих датировок возраст вахшской культуры определяется рамками развитого мезолита, что ориентировочно соответствует рубежу IX–VIII тысячелетий до н. э. Вопрос о ее генезисе не имеет однозначного решения. В.А. Ранов полагает, что вахшская культура могла возникнуть автохтонно из местного позднего палеолита (Несмеянов, Ранов, 1975, с. 173), например из палеолитического горизонта Шугноу (Ранов, 1973, с. 241). По мнению А.Х. Юсупова (Ранов, Юсупов, Филимонова, 1982, с. 19), мезолит Даран Шура возникает в процессе развития из неизвестного пока для данного региона верхнего палеолита. В последние годы появилась гипотеза о миграционном аспекте или культурной диффузии, оказавшим влияние на сложение вахшской культуры через промежуточные пункты Ближнего Востока типа Али Таппех (Мс. Burney, 1968) и североафганских стоянок (Ранов, Юсупов, Филимонова, 1982, с. 19). Г.Ф. Коробковой было высказано предположение о генетических контактах с носителями третьего культурного слоя Сай-Сайеда и Самаркандской стоянки (Коробкова, 1982, с. 16). Однако для полного решения вопроса генезиса вахшской культуры доказательств недостаточно. Нужны новые памятники верхнего палеолита или скорее раннего мезолита, которые можно было бы рассматривать в качестве исходного пласта, на базе которого происходило формирование комплексов типа Туткаул 2а и Даран Шур. Техническая традиция вахшской культуры нашла прямое продолжение в индустрии неолитических племен горного Таджикистана. Она явилась тем субстратом, на базе которого сложилась гиссарская культура.

Третий культурный комплекс (обикиикский) образуют материалы Куй Бульона (Окладников, 1966а, с. 66), Оби-Киика (Ранов, 1980) и других стоянок с аналогичным инвентарем. Он характеризуется (табл. 99) пластинчатой и микролитической техникой расщепления и использованием только кремневого сырья. Ведущими заготовками являлись средние пластины и микропластинки. В технике оформления применялась разнохарактерная ретушь, среди которой преобладала мелкая, затупливающая, реже крупная. Определяющими орудиями были выемчатые пластины классического типа, низкие удлиненные и высокие укороченные сегменты с грубо обработанной массивной дугой, асимметричные вытянутые треугольники, острия типа шателльперрон, пластинки с притупленным краем и скошенным концом. Единичны концевые скребки и изделия с резцовыми сколами. Близкие аналогии с этим материалом обнаруживают синхронные памятники Северного Афганистана — Задиан 7, Ничка 5, Тагана 5, пункт 67а, 407 и другие местонахождения (Виноградов, 1979), индустрия которых тоже выполнена из кремня, а в наборе ее показательны удлиненные сегменты и асимметричные треугольники, острия типа шателльперрон, крупные пластины с выемками, пластинки с притупленным краем и скошенным концом при единичном присутствии концевых скребков и резцов. Сходство с таджикскими памятниками настолько велико, что невольно встает вопрос об их культурно-хронологическом единстве.