Мгновения жизни

– Северус написал, что завтра пришлет вам блокноты с совой, - отчиталась Шарлотта, - а еще он написал вот это. Что это значит?

Она поднялась с пола и указала папе на последнее, незнакомое ей слово в ответе брата, написанное на немецком языке.

– Штрейкбрехер, - прочитав, улыбнулся Тобиас.
– Это означает, что он, видимо, специально решил не давать нам с мамой такие блокноты. Наверное, для общения с нами он предпочитает исключительно сов. Ну-ну, - произнес он скептически.

– Но что означает это слово?
– не поняла его Шарлотта.

– Так называли людей, которые предавали интересы общества в собственных корыстных целях, - как мог пояснил Тобиас, рассудив, что на рассказ дочери о забастовках и стачках уйдет полночи.

– Надо было предупреждать, что это тайна, - проворчала Шарлотта, поняв, что брат назвал ее предателем, и тут же настрочила ему ответ в блокноте.
– Папа, можно я не пойду спать, пожалуйста!
– протянула она, заметив, как он направился к телевизору с явным намерением его выключить.

Тобиас замер на полпути к кнопке выключения.

– Еще полчаса и ни минутой больше, - ответил он, немного поколебавшись.
– Если я снова найду тебя утром спящей на этом ковре, телевизор не будешь смотреть месяц. Я специально заколдую его так, чтобы включить его могли только мама и я.

– Полчаса!
– радостно кивнула Шарлотта и, радостно подбежав, крепко обняла его.
– Спасибо. Я не усну, обещаю.

Тобиас в ответ поцеловал ее в макушку и, зевнув, вернулся в свою комнату, уверенный, что благодаря таблеткам его ждут добрые сны и хорошее утро.

***

Проводив Тобиаса на работу, Эйлин с удивлением отметила для себя его подозрительно хорошее настроение. Закрыв дверь, она смотрела, как Тобиас, полюбивший пешие прогулки до клиники, идет вдоль дороги едва ли не приплясывая. Такое поведение казалось Эйлин странным и, раздумывая над возможными причинами, она отправилась в кухню, где едва не налетела на стоящую по середине дверного проема дочь. С сонными глазами и выражением невероятного страдания на лице она посмотрела на маму, закатив глаза и горестно вздохнув.

– Можно я не пойду в школу?
– простонала Шарлотта.
– У меня температура, и живот болит.

Она еще раз театрально вздохнула и поморщилась, изображая боль от спазма.

– А хитрость у тебя не болит?
– строго спросила Эйлин, трогая совершенно не горячий лоб дочери.
– Спать нужно нормально, а не заниматься враньем с утра пораньше. Ты что полночи опять делала?

– Ничего, - насупилась Шарлотта, не желая рассказывать матери, что она переписывалась с братом до тех пор, пока он не сообразил, сколько должно быть времени в Лос-Анджелесе, и не прекратил переписку.

Вздохнув и пробормотав что-то про ужасный мир, заставляющий детей учиться с утра пораньше, Шарлотта, громко топая, ушла переодеваться в школьную форму.

Эйлин, глядя ей вслед, только покачала головой. Она старалась представить, что ждет ее в будущем, если дочь уже сейчас показывает характер.

– В сентябре я тоже буду учиться, если тебя это утешит, - сказала Эйлин, едва Шарлотта снова появилась на кухне.

– Ты этого хочешь, - все также хмуро пробубнила Шарлотта, - я на балет тоже хожу с удовольствием. А школа — это отстой. Почему я должна всему этому учиться, если я хочу стать балериной?

– Милая, ну какой балериной, - удрученно ответила Эйлин, никогда не рассматривающая занятия балетом как потенциальную профессию.

– Балет - замечательное хобби. Какой бы талантливой ты не была, но лишь единицы могут добиться в этом успеха и сделать настоящую карьеру. Мне бы не очень хотелось, чтобы в итоге ты танцевала в каком-нибудь баре или кабаре, - Эйлин поморщилась, представляя себе контингент подобных заведений.

– А кем я должна стать?
– вспылила Шарлотта.
– Учителем зелий? Как Северус?

– Можешь стать учителем танцев, - парировала Эйлин, тоже начиная раздражаться, - но я рассчитывала, что ты выберешь для себя более достойную профессию. Что ты будешь работать с папой в клинике или, может быть, пойдешь в Конгресс…

– Но я хочу тан-це-вать!
– крикнула Шарлотта, от злости плеснув в тарелку с хлопьями больше молока, чем нужно.
– Это моя жизнь! Я дышу танцами!

– Тебе восемь лет! Доедай хлопья и марш в школу дышать уроками, - строго произнесла Эйлин, стараясь не рассмеяться от такой пафосной речи.
– Еще скажи, что ты в Ильверморни ехать не собираешься, - фыркнула она и вышла из комнаты в поисках собственной сумки.

– А вот и не собираюсь, - вполголоса пробормотала Шарлотта, глядя в тарелку с разбухшими и потерявшими форму хлопьями. Тяжело вдохнув, она смогла съесть лишь несколько ложек. Качнувшись на стуле, чтобы увидеть, нет ли мамы в гостиной, Шарлотта вынула из рюкзака волшебную палочку и, заставив хлопья исчезнуть, отправила в раковину пустую тарелку.

Опыт подсказывал ей, что день, начавшийся с пререканий, вряд ли сможет быть хорошим.

========== Часть 5. Глава 1. Июнь 1985 ==========

Проснувшись пораньше, Шарлотта уже привычно побежала вниз к почтовому ящику. Выгребая конверты, она не сразу заметила узорный герб волшебной школы Ильверморни на одном из них. Скинув ворох писем вперемешку с рекламой на журнальный столик, Шарлотта начала искать особенное письмо, которое ждала уже несколько месяцев. Втайне от родителей она решила самостоятельно заняться своим будущим и вместе с Сарой съездила на танцевальные смотры в одну из частных танцевальных школ на другом конце города. Шарлотта искренне верила, что если она сможет попасть в число студентов этой школы, то ей удастся избежать Ильверморни, о котором мама твердила с того самого дня, как ей исполнилось одиннадцать.

– Ты только посмотри, что тебе пришло!
– воскликнула Эйлин, подойдя к дочери и радостно подцепляя из кучи писем конверт с гербом волшебной школы.

Вопреки ожиданиям Эйлин, Шарлотта переменилась в лице, побелела и едва не заплакала, увидев надпись на конверте в ее руках. Она никак не ожидала получить его в самом начале лета.

– Я не хочу, - тихо пробормотала Шарлотта, не смотря маме в глаза, - пожалуйста, мамочка, можно я не поеду в эту школу?

Эйлин поджала губы и вздохнула, не веря своим ушам. Начиная с восьми лет дочь упорно твердила о своем нежелании учиться в волшебной школе, и никакие уговоры и объяснения не смогли заставить ее изменить свои убеждения. Эйлин очень надеялась, что едва дочери попадет в руки конверт из Ильверморни, то детское любопытство возьмет верх, и все бредни о карьере балерины сразу забудутся как страшный сон.