МИ (Цикл)

Кэлен хотела спросить, значит ли это, что они убивали даже детей, но не стала, поскольку знала ответ: ведь племени с таким названием больше не существовало. В памяти ее вновь всплыли слова отца: «Если тебе навязали войну, ты должен забыть о милосердии. Тебе милосердия не окажет никто, и, проявляя его, ты погубишь своих людей так же верно, как если бы бросил их безоружными навстречу врагу. Это будет ошибка, за которую те, кто идет за тобой, поплатятся жизнью».

— Я понимаю, Чандален, — сказала она вслух. — Твой народ сделал единственное, что оставалось. Это было необходимо. Мой отец говорил: «Если тебе навязали войну, пусть она станет такой, которую твой противник не в состоянии представить себе даже в ночных кошмарах. Чуточку меньше — и враг победит».

— Должно быть, твой отец тоже слушал голоса своих предков. Он хорошо сделал, что научил тебя этому, — с уважением сказал Чандален. — Но я знаю, как тяжело носить это знание в своем сердце. Оно делает человека жестоким.

— Это так. Я знаю это на собственном опыте. Но твой дед сохранил честь Племени Тины. И я уверена, что, когда война кончилась, он пролил немало слез над погибшими соплеменниками.

Чандален быстрым движением сбросил с себя меховую накидку. На каждом предплечье у него болтались на ленточках, сплетенных из льняных нитей, острые, словно иглы, костяные ножи. Рукоятки их были обмотаны, чтобы не скользили в руке, и украшены черными перьями.

Чандален коснулся одного из ножей.

— Этот из моего деда. — Он дотронулся до другого. — А этот из моего отца. Когда у меня вырастает сильный сын, он будет носить оружие, сделанное из моих костей и костей моего отца, а кости моего деда успокоятся наконец в земле.

Когда Кэлен впервые увидела эти ножи в тот день, когда они покидали деревню, она подумала, что это какое-то ритуальное оружие. Теперь она понимала, что ошибалась. Это было самое настоящее оружие. Оружие духа.

— А что это за перья?

Чандален тронул черные перья у себя на правом плече.

— Эти дал мне Птичий Человек, тот, что был в нашем племени тогда, когда был сделан этот нож. А эти, — он показал на левое предплечье, — нынешний Птичий Человек. Перья ворона.

У Племени Тины ворон считался самым могущественным духом. Духом, взывающим к смерти. Мысль о том, чтобы носить на себе ножи, сделанные из костей твоего отца или деда, представлялась Кэлен отвратительной, но она понимала, что Чандален этим гордится и промолчать в такой ситуации — значит оскорбить воина.

— Ты оказываешь мне большую честь, призывая духов своих предков, чтобы защитить меня.

Похоже, Чандалена не обрадовали ее слова.

— Я надел их потому, что Птичий Человек велел мне защищать тебя, как того, кто принадлежит Племени Тины. Это мой долг. — Он вновь коснулся ножа на правом плече. — Мой дед учил моего отца и дядю Тоффалара, которого ты убила, защищать своих соплеменников. — Он дотронулся до другого ножа. — А мой отец научил меня. Когда у меня будет сын, я стану учить его, и когда придет время ему защищать людей Тины, мой дух будет с ним. С тех пор, как мы перебили джакопо, немногим позволяется вступать в наши земли. Духи предков сказали нам, что приглашать к себе чужаков — значит приглашать смерть. Духи говорили правду. Ты привела к нам Ричарда-с-Характером, а вслед за ним пришел Даркен Рал и убил немало людей.

Опять все свелось к этому. Чандален терзался тем, что он, защитник племени, оказался не в состоянии остановить убийц. Кэлен хорошо его понимала, но…

— Духи предков помогли нам спасти Племя Тины и еще очень много других людей. Они видели, что Ричард, как и ты, рискует жизнью во имя спасения тех, кто не хочет войны. Они знают, что сердце его не лживо.

— Он остался в доме духов, когда Даркен Рал убивал моих соплеменников. Он даже не попытался его остановить. Он не захотел сражаться. Он позволил умирать нашим людям.

— А знаешь ли почему? — Кэлен ждала ответа, но Чандален молчал. Лицо его было каменным. — Духи сказали ему, что если он выйдет и станет сражаться, то будет сражаться так, как того хочет Даркен Рал, и, значит, неизбежно погибнет, не сумев помочь никому. Чтобы победить, Ричард должен был выждать время и сражаться по-своему. Не то же самое ли говорили духи твоему деду?

— Так говорит Ричард, — недоверчиво буркнул охотник.

— Я была там, я слышала духов собственными ушами. Ричард рвался в бой, но они запретили ему сражаться. Никто тогда не мог остановить Даркена Рала. Ричард погиб бы напрасно, а Даркен Рал сейчас властвовал бы над миром.

— Если бы ты не привела Ричарда к нам в деревню, Даркен Рал не стал бы его там искать.

Кэлен расправила плечи.

— Послушай, Чандален! Ты знаешь, кто я и в чем заключается мое призвание?

— Да. Ты, как и все Исповедницы, заставляешь людей бояться.

— Не только. Я стою во главе Совета Срединных Земель. Я представляю в Совете все народы, и благодаря мне племена, такие, как Племя Тины, сохраняют независимость.

— Мы можем и сами справиться.

— Это ты так думаешь. Твой дед был храбрым человеком, и вы победили джакопо, несмотря на то что их было впятеро больше. Однако оглянись, Чандален. Солдат, погибших здесь, было в сотни раз больше, чем всех людей Тины, включая женщин и детей. И все же они не устояли. А ты? Как ты думаешь, что произошло бы, если бы те, кто разорил этот город, решили захватить ваши земли?

Чандален молчал, переминаясь с ноги на ногу.

— Существуют народы, не имеющие своих представителей в Совете. Например, Племя Тины или бантаки. За них говорит Мать-Исповедница. Я защищаю ваше право жить по-своему и не позволяю никому зариться на ваши земли. Ты прав, меня боятся. И потому слушаются. А если бы не боялись, давно уже отняли бы у вас ваши владения. Ты сам видел местность, по которой мы шли. Для земледелия она почти не годится. А на ваших равнинах очень удобно выращивать хлеб и разводить скот. Ваши охотничьи угодья были бы выжжены и засеяны, чтобы менять урожай на золото. Даже такой храбрый и сильный воин, как ты, не смог бы защитить свой народ. Чужаки затопили бы вашу землю, как саранча, и ваша храбрость и сила оказались бы бесполезны. Защитники этого города были сильны и отважны; их было в сотни раз больше, чем вас, — и посмотри, что с ними стало. А ведь это всего один город. Есть много других, и они больше, чем этот. Быть храбрым не значит быть глупым, Чандален. Ты понимаешь, что здесь произошло. Долго ли, по-твоему, продержались бы твои воины против такой армии? Даже если бы каждый из вас убил бы не пять, а пятьдесят врагов, ничего бы не изменилось. Вас перебили бы так же, как вы перебили джакопо. Всех до единого! И только я, — Кэлен ткнула себя пальцем в грудь, — не позволяю этого сделать. Тебя никто не боится, зато все боятся меня и того Совета, который я представляю. В Срединных Землях немало благородных людей, готовых сражаться и умереть, защищая слабых. Те, кто погиб здесь, были из их числа. Они всегда поддерживали меня, когда я говорила, что сильная страна не имеет права отнимать землю у своего соседа только потому, что сосед слабее. Я стою во главе Совета Срединных Земель и слежу за тем, чтобы все жили в мире. По моему приказу объединенная армия выступит против любого, кто вздумает затеять войну. Да, я заставляю людей бояться. Но я заставляю их слушаться. Я не наслаждаюсь властью. Я использую ее, чтобы все народы Срединных Земель, в том числе и Племя Тины, оставались свободными и жили так, как они того пожелают. Люди, погибшие здесь, тоже сражались за это право. Они сражались за тебя и твое племя, хотя ты, возможно, никогда бы не узнал о крови, пролитой за твою свободу. — Ее пальцы стиснули воротник накидки. — А вы никогда не воевали за них — до тех пор, пока не пришел Даркен Рал. Но когда возникла угроза для всех, я пришла к вам вместе с Ричардом — просить помощи. Духи ваших предков поняли, за что мы сражаемся, и откликнулись на нашу просьбу. Впервые люди Тины пролили кровь во имя свободы и жизни всех народов Срединных Земель. Они в долгу перед Племенем Тины — но и вы тоже в долгу перед ними. Ричард-с-Характером рисковал жизнью ради твоего племени, Чандален, и потерял в этой борьбе тех, кто был ему дорог, так же, как и ты. На его долю выпали страдания, которых ты просто не в состоянии себе представить. — Она перевела дыхание и яростно продолжала: — Я заставляю людей бояться, чтобы ты по-прежнему имел возможность упорствовать в своей слепоте и упиваться своим упрямством. Мы с Ричардом спасли от гибели всех людей, населяющих Срединные Земли, включая и вас, людей Тины, — так неужели мы не заслужили если не помощи, то хотя бы простой благодарности?

Она замолчала. Чандален медленно отошел к перилам и пробежался пальцами по полированной поверхности. Когда он заговорил, голос его был непривычно мягок:

— Ты видишь во мне упрямца. И я в тебе тоже. Быть может, нашим отцам стоило научить нас тому, что люди часто делают то, что делают, не из упрямства, а оттого, что боятся за тех, кого обязаны защитить. Может быть, нам надо стараться видеть друг в друге не врагов, а людей, делающих все возможное, чтобы спасти свой народ.

Тень улыбки тронула ее губы.

— Возможно, Чандален вовсе не так слеп, как я думала. Боюсь, и мой взгляд должен стать острее, чтобы я смогла видеть в тебе человека чести, которым ты и являешься.

Чандален сдержанно улыбнулся и кивнул.

— Ричард-с-Характером неглуп, — сказал он и, перегнувшись через перила, поглядел вниз, на первый этаж, — если говорил, что выбрал бы Чандалена, чтобы Чандален защищал его спину в бою.

— Ты прав, — тихо сказала Кэлен. — Ричард не глуп.

— И к тому же он пожертвовал собой, став твоим мужем. Ведь если бы тебе пришлось выбирать мужа, ты, безусловно, выбрала бы мужчину из Племени Тины, потому что мы очень сильны. — В его голосе прозвучала гордость. — И, вероятно, ты выбрала бы меня, потому что тебе нужен сильнейший. Ричард спас меня.