МИ (Цикл)

Тереза кивнула.

— А как я его узнаю?

Кэмпбелл отпустил ее и выпрямился.

— Это нетрудно. На нем плащ из человеческих скальпов.

— Не может быть! — ахнула Тереза и прижалась к нему. — Это тот, о котором ты мне говорил? Из-за южных степей? Из Древнего мира? Который приехал обсудить наш будущий альянс?

— Да. Держись от него подальше.

Она моргнула, переваривая столь сногсшибательную новость.

— Как интересно! Вряд ли здесь такие раньше бывали! Должно быть, он занимает очень высокий пост.

— Да, он облечен полномочиями, и мы будем с ним обсуждать серьезные дела, и я не хотел бы, чтобы мне пришлось разрезать его на кусочки, если он попытается затащить тебя в постель. Это будет стоить драгоценного времени — придется ждать, пока император пришлет другого представителя из Древнего мира.

Тереза отлично знала: это не пустая похвальба. Далтон учился владеть мечом так же настойчиво, как изучал право. Он способен снести голову сидящей на персике блохе, не задев нежной кожицы.

— К чему ему смотреть на меня? — хихикнула Тереза. — Спать одному ему все равно сегодня не придется. Да женщины просто передерутся за право переспать с таким жутким человеком. Человеческие скальпы… — Она изумленно покачала головой. — Женщина, которая нынче окажется в его постели, будет гвоздем сезона всех приемов на месяцы вперед.

— Может, мне пригласить хакенскую девушку, чтобы она рассказала всем, насколько это хорошо и приятно?!! — рявкнул Далтон.

— Хакенку? — хмыкнула Тереза, отметая подобную глупость. — Сомневаюсь. Мнение хакенки для этих дам ничего не значит.

Она помолчала и спросила:

— Так что, решение еще не принято? Мы до сих пор не знаем, останется ли Андерит со Срединными Землями, или присоединится к императору Джегану из Древнего мира?

— Нет. Пока неизвестно, как пойдут дела. Мнение Директоров разделилось. Стейн только что прибыл, чтобы высказать свои предложения.

Тереза поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

— Я буду держаться от этого Стейна подальше. А пока ты будешь решать судьбу Андерита, я, как всегда, буду прикрывать тебе спину и держать ушки на макушке.

Она направилась к спальне, но тут же вернулась.

— Если этот человек прибыл с предложениями императора… — Внезапное озарение осветило ее темные глаза. — Далтон, сегодня на пиру будет Суверен, да? Сам Суверен почтит своим присутствием пир?

Далтон пальцами приподнял ее подбородок.

— Умная жена — лучший союзник, которого только может иметь мужчина.

Улыбаясь, он позволил ей ухватить его за мизинцы и потащить в гардеробную.

— Я видела этого человека лишь издали. Ой, Далтон, ты прелесть! Привел меня в такое место, где я смогу сидеть за одним столом с самим Сувереном!

— Ты только помни, что я сказал, и держись подальше от Стейна, если меня не будет рядом. И, кстати, то же относится и к Бертрану, хоть я сильно сомневаюсь, что он посмеет перейти мне дорогу. Если будешь паинькой, я представлю тебя Суверену.

Тереза на мгновение потеряла дар речи.

— Когда мы вечером вернемся домой, ты увидишь, какой хорошей я могу быть. Да хранят меня духи, — шепотом продолжила она. — Надеюсь, мне хватит терпения. Суверен… Ой, Далтон, ты просто чудо!

Тереза села перед трюмо и принялась выяснять, какой ущерб нанесли ее макияжу поцелуи мужа, а Далтон распахнул высокий гардероб.

— Ну, Тэсс, так какие сплетни ты сегодня слышала?

Он перебирал рубашки, выискивая ту самую, с любимым воротничком. Поскольку Тереза была одета в золотистых тонах, он поменял свои планы и решил надеть красный плащ.

Тереза, наклонившись к зеркалу, пудрила щеки маленькой пуховкой и излагала гулявшие по поместью слухи. Ничто из услышанного Далтона не заинтересовало. Его мысли крутились вокруг действительно серьезных дел, с которыми ему предстояло разобраться. Размышлял он и о Директорах, которых ему еще предстояло убедить, и о том, как управиться с Бертраном Шанбором.

Министр был коварным человеком — и Далтон его очень хорошо понимал. Министр был столь же честолюбив, как Далтон, если не больше. Бертран Шанбор желал заполучить все — от попавшейся на глаза хакенской девчонки до кресла Суверена. Если бы спросили Далтона — а его и спрашивали, — то, по его мнению, Бертран Шанбор всегда получает то, что хочет получить Бертран Шанбор.

А Далтон Кэмпбелл получит ту власть и могущество, которую хочет Далтон Кэмпбелл. Ему нет необходимости становиться Сувереном. Сойдет и пост министра культуры.

Настоящей властью над Андеритом обладал министр культуры. Это он издавал законы и назначал судей, следящих за их исполнением. Власть и влияние министра культуры распространялись буквально на все и вся в Андерите. Он курировал коммерцию, искусство, учебные заведения и ведал вопросами веры. Он также курировал армию и все общественные проекты. А еще вел религиозные дела. Суверен — это церемонии и помпезность, побрякушки и роскошные наряды, приемы и любовные шашни.

Нет, Далтон удовлетворится должностью министра культуры. И Сувереном, послушно танцующим в паутине, сплетенной Далтоном.

— Я велела начистить твои парадные сапоги, — сообщила Тереза, указав в другой конец гардероба.

Далтон наклонился и достал их.

— Далтон, какие новости из Эйдиндрила? Ты сказал, что Стейн будет говорить от имени Имперского Ордена из Древнего мира. А что Эйдиндрил? Что нового в Срединных Землях?

— Вернувшийся из Эйдиндрила посол сообщил, что Мать-Исповедница не только повела Срединные Земли за Магистром Ралом, новым Владыкой Д’Харианской Империи, но и собралась за него замуж. Надо полагать, сейчас они уже поженились.

— Замуж! Сама Мать-Исповедница замужем! — Тереза снова повернулась к зеркалу. — Ах, это, наверное, было грандиозно. В Андерите, наверное, подобного зрелища никогда не бывало. — Тереза на мгновение замерла. — Но магия Исповедницы уничтожает мужчину как личность. Этот Магистр Рал станет всего лишь игрушкой в ее руках!

Далтон покачал головой.

— Судя по всему, он и сам волшебник и не подвластен ее магии. А она умница, что вышла замуж за обладающего волшебным даром Магистра Рала из Д’Хары. За этим видна хитрость, убежденность и умелое стратегическое планирование. С присоединением Срединных Земель к Д’Харе образовалась империя, которой стоит опасаться, с которой стоит считаться. Решение предстоит трудное.