Мичман Изи

— На что?

— На то, что, по всей вероятности, вам завтра придётся лезть на мачту.

— Это мы ещё посмотрим, — ответил Джек. — Во всяком случае, пойду-ка я лучше спать.

ГЛАВА XIII, в которой наш герой начинает действовать и думать на свой страх и риск

Каковы бы ни были мысли Джека, они не помешали ему заснуть. Он обладал всеми данными философа, хотя глыба, из которой он был вытесан, нуждалась еще в некоторой обработке. Доводы Джоллифа, справедливые сами по себе, не произвели на него большого впечатления, ибо, как ни странно, гораздо легче переубедить человека, когда он прав, чем тогда, когда он ошибается, что свидетельствует об испорченности человеческой натуры.

«Ладно, — думал Джек, — если мне придётся подниматься на топ-мачту, ничего не поделаешь — полезу, но это не доказывает, что мои аргументы слабы, просто их не хотят выслушать». Джек закрыл глаза и тут же заснул.

На следующее утро, когда капитан и первый лейтенант вернулись на борт судна, штурман Гадинг доложил им о поведении мистера Изи. За ним немедленно послали, чтобы выслушать, что он может сказать в своё оправдание. Джек произнёс речь, которая длилась более получаса, пока он не выложил все аргументы, высказанные им Джоллифу в конце предыдущей главы. Затем допросили мистера Джоллифа и мистера Гадинга, а когда им разрешили удалиться, капитан и Собридж остались наедине.

— Собридж, — сказал капитан Вилсон, — сколь справедливы слова, что любое отклонение от правды непременно приводит к беде! Я сглупил, когда решил взять на себя ответственность за мальчика, забрав его у отца, и когда уговаривал его поступить на службу к себе на корабль. Для достижения своей цели мне не следовало выставлять службу в более выгодном свете, тут я ошибся, посчитав его глупее, чем он есть на самом деле. Его ссылки на мои слова совершенно справедливы: я действительно говорил так, поэтому сам виноват в том, что мальчик совершил проступок. Конечно, Гадинг вёл себя по-свински, наказав парня буквально ни за что. Теперь передо мной стоит мучительная дилемма: если я накажу мальчишку, то получится, что я наказываю его за свои ошибки, а если я не накажу его, то вопиющее нарушение дисциплины останется безнаказанным, что может повредить службе.

— Его следует наказать, сэр, — подтвердил Собридж.

— Велите ему явиться сюда, — сказал капитан.

Джек вошёл в капитанскую каюту и вежливо поклонился.

— Мистер Изи, — обратился к нему капитан, — ваша вина проистекает из ошибочного предположения, что военно-морской кодекс содержит все правила и уложения службы, поэтому я готов признать, что вы совершили проступок по неведению. Но как бы там ни было, такое нарушение дисциплины нельзя оставлять безнаказанным, ибо безнаказанность может иметь вредные последствия, ослабив дисциплину матросов, для которых офицеры всегда должны служить примером. Я настолько убеждён в вашем усердии к службе, проявленном вами на днях в случае с Истхапом, что не сомневаюсь — вы согласитесь личным примером доказать матросам, что соблюдение дисциплины вменено в обязанность не только матросам, но и офицерам. Поэтому извольте отправиться на шканцы и подняться на топ-мачту в присутствии всей команды — так же, как было допущено нарушение дисциплины.

— С удовольствием, капитан, — ответил Джек.

— А в будущем, мистер Изи, хотя этого лучше не случилось бы, запомните: если старший офицер подвергнет вас наказанию, которое вы найдёте несправедливым, я советую вам сперва подчиниться, а уж потом обращаться ко мне с жалобой и просьбой о восстановлении справедливости.

— Так точно, сэр, теперь я буду поступать именно так!

— А теперь, будьте любезны, мистер Изи, отправляйтесь сейчас же на шканцы и подождите меня там, пока я не подойду.

Джек поклонился как можно любезнее и вышел.

— Старина Джоллиф предупреждал меня, что так и получится, — пробормотал Джек про себя, — и пока что выходит, он был прав. Но чёрт побери, я произнёс свою лучшую речь, самую обоснованную и убедительную, а на остальное наплевать.

Капитан Вилсон вызвал к себе штурмана, сделал ему выговор за допущенный произвол, поскольку, как установило расследование, взыскание на Джека было наложено без всяких оснований, и предупредил штурмана, чтобы тот в дальнейшем воздерживался от подобных наказаний, а вместо этого докладывал о проступках мичманов лично ему или первому лейтенанту. Затем он вышел на шканцы и, подозвав к себе мистера Изи, сделал ему жесточайший разнос, который Джек воспринял спокойно, зная, что капитан делает его только из служебного рвения и что он, со своей стороны, обязан выслушать его тоже из служебного рвения. Закончив разнос, капитан приказал нашему герою подняться на мачту.

Джек приподнял шляпу, сделал три-четыре шага в сторону, но тут же вернулся и с поклоном спросил, на какую мачту ему нужно подниматься: на фок-мачту или грот-мачту.

— На грот-мачту, мистер Изи, — ответил капитан, кусая губы.

Джек поднялся на три ступеньки по вантам, потом вдруг остановился и снял шляпу.

— Прошу прощения, капитан Вилсон, не могли бы вы уточнить, куда мне подниматься — на марс или на салинг грот-брам-стеньги?

— На салинг, мистер Изи, — ответил капитан.

Джек поднимался по вантам довольно легко, на марсе он перевёл дыхание, на грот-салинге остановился, чтобы осмотреться, и наконец, достигнув грот-брам-стеньги, уселся на салинг и вытащил Морской устав в надежде откопать какой-нибудь новый аргумент в свою пользу. Не успел он дочитать седьмую статью, как раздалась команда: «Свистать всех наверх, с якоря сниматься!» Затем мистер Собридж крикнул: «Всем с марсов и салингов долой!» Джек понял намёк, свернул свой любимый документ и спустился с мачты не спеша, как и поднимался. В этом отношении Джек был философом гораздо больше, чем его отец, потому что сохранял спокойствие и невозмутимость в самых трудных случаях.

Корвет «Гарпия» покинул гавань и вышел в море, направляясь к мысу Гата, где капитан Вилсон надеялся захватить одно-два испанских судна, однако главной целью их похода был Тулон [21] , осаждаемый английским флотом, на соединение с которым корвет и направлялся. Там капитан Вилсон должен был получить от адмирала новые указания.

Смена лёгких бризов и штилей делала переход довольно утомительным. Время от времени с корабля спускали шлюпки для поисков испанских судов у побережья, и Джек обычно просил разрешения на участие в этих экспедициях. Несмотря на то что Джек плавал недавно, он успел хорошо освоиться со службой и, благодаря своей сноровке и силе, считался одним из самых способных мичманов, которому можно доверять серьёзные поручения, если только ему не ударяла в голову какая-нибудь блажь.

21

Во времена наполеоновских войн между Англией и Францией Тулон был главной военно-морской базой французского флота, где спасались остатки французской эскадры после разгрома в Трафальгарской битве (под командованием адмирала Нельсона).

«Гарпия» находилась на траверзе Таррагоны, когда на судне случилась вспышка дизентерии, сократившая число дееспособных офицеров. Среди заболевших были мистер Аспер и Джоллиф. В то же время были получены сведения, что в порту города Росас стоит караван судов, готовый выйти в море под охраной двух канонерок , как только позволит попутный ветер. Эти сведения были получены от рыбаков, захваченных в плен у берега и отпущенных на свободу в обмен на их информацию.

Корвет держался в открытом море, пока не переменился ветер, а затем, рассчитав, сколько времени понадобится испанским судам, чтобы пройти расстояние между портом Росас и Таррагоной, корвет ночью отправился на их перехват. Но тут ветер опять стих, поэтому пришлось спускать шлюпки, которые получили приказ плыть вдоль берега, разыскивая вражеские суда, находившиеся где-то поблизости. Командование шлюпками взял на себя мистер Собридж, находясь на командном баркасе . Одним из двух катеров командовал артиллерийский начальник Минус, а поскольку другие офицеры были больны, то командиром второго катера назначили мистера Тихоню. Услышав об этом, Мести стал проситься в шлюпку к Джеку, но тот не мог ему позволить отправиться в рейд без разрешения старшего офицера. Однако мистер Собридж с удовольствием разрешил Мести заменить на катере одного из матросов корвета, поскольку на борту было много больных, а Мести слыл хорошим моряком.