Мичман Тихоня

— Да, сэр, — отвечал Джек, — не забуду.

Затем он простился со старшим лейтенантом, сообщил Гаскойну о своем разговоре с ним и вскоре был на берегу с капитаном.

ГЛАВА XXIV первое, но не последнее выступление важного действующего лица

«Аврора» стояла в гавани уже семь недель, так как даже мачты пришлось сделать новые. И вот однажды за завтраком у губернатора капитан Уильсон получил письмо и, пробежав его, положил на скатерть с выражением величайшего изумления на лице.

— Праведное небо! Что бы это могло значить? — сказал он.

— В чем дело, Уильсон? — спросил губернатор.

— А вот послушайте, сэр Томас. — Капитан Уильсон прочел по-испански следующее:

«Милостивый государь! Имею честь уведомить вас, что почтенная синьора Альфоргас де Гузман, ныне покойная, отказала вам в своем завещании тысячу дублонов золотом за услуги, оказанные вами ей в ночь двенадцатого августа. Если вы уполномочите кого-нибудь из здешних купцов получить эти деньги, они будут выданы немедленно или доставлены по адресу, какой вам угодно будет указать.

Ваш покорный слуга,

Альфонсо Херес»

Джек, присутствовавший за завтраком, тихонько свистнул, встал и выскользнул из комнаты, не замеченный губернатором и капитаном Уильсоном. Дело в том, что Джек еще никому не рассказывал о своих приключениях после маскарада, пока еще не был уверен, что они останутся без последствий. Выслушав письмо, он сразу понял, что справки насчет имени наводила старая дама, а не священники, и что выдав себя за капитана Уильсона он доставил последнему тысячу дублонов. Он был в восторге, но все-таки несколько смущен, и вышел из комнаты, чтобы обдумать это дело.

— Что бы это значило? — повторил капитан Уильсон. — Я не оказывал услуг никакой синьоре в ночь двенадцатого августа. Тут какое-нибудь недоразумение… двенадцатого августа… в этот день я был в маскараде.

— Недоразумение или нет, но во всяком случае очень удачное для вас. Завещание не может быть нарушено, и деньги должны быть выданы вам.

— Я не слыхал о каких-нибудь происшествиях в этот вечер. Я рано ушел, потому что мне нездоровилось. Мистер Изи, — сказал Уильсон, оглядываясь, но Джека уже не было в комнате.

— Разве он тоже был в маскараде? — спросил губернатор.

— Да, я знаю об этом от старшего лейтенанта.

— Поверьте мне, — сказал губернатор, ударив по столу, — тут не обошлось без Джека.

— Я не удивился бы этому, — отвечал капитан Уильсон, смеясь.

Предоставьте это мне, Уильсон, я его позондирую.

Поговорив еще немного, капитан Уильсон отправился на корабль, оставив Джека у губернатора, собиравшегося позондировать его. Но губернатору не пришлось этого делать, потому что Джек решил довериться ему, и сам рассказал всю историю. Губернатор держался за бока во время этого рассказа, особенно когда услышал о хитрости нашего героя, подписавшегося чужой фамилией.

— Вы уморите меня, Джек, — сказал он, наконец. — Но что же теперь делать?

Здесь наш герой сделался серьезным; он указал губернатору, что он богат и наследует огромное состояние, а капитан Уильсон беден и имеет большую семью. Джеку хотелось, чтобы губернатор уговорил капитана принять завещанные ему деньги.

— Правильно, дружище, правильно. Вы молодец, — отвечал губернатор, — но об этом нужно хорошенько подумать, потому что капитан Уильсон щепетильный в денежных вопросах человек. Вы рассказывали кому-нибудь эту историю?

— Ни одна душа не знает, кроме вас, сэр.

— Нельзя рассказывать ему обо всем, Джек, иначе он будет настаивать, что деньги принадлежат вам.

— Я и сам так думаю, сэр, — отвечал Джек. — Но есть одно обстоятельство, которым мы можем воспользоваться. Перед тем, как войти в маскарад, я предложил руку одной старой даме в бриллиантах, выходившей из кареты, а она так испугалась моего костюма, что упала бы, если б капитан Уильсон не поддержал ее. Она не знала, как и благодарить его.

— Вы правы, Джек, — отвечал губернатор, немного подумав. — Этим обстоятельством можно воспользоваться. Историю с попами я ему расскажу, но дальнейшего не буду рассказывать; предоставьте все дело мне.

Капитан Уильсон вернулся к вечеру и застал губернатора на веранде.

— Я говорил с Изи, — сказал губернатор, — и он рассказал мне курьезную историю, которую до сих пор не решался никому поверить.

Затем губернатор передал капитану историю с попами и завещанием.

— Но, — заметил капитан Уильсон, — эта история не объясняет завещания мне денег.

— Нет, конечно, не объясняет, но все-таки, как я думал, Джек замешан в этом деле. Он напугал старую даму костюмом черта, а вы подхватили ее и не дали ей упасть.

— Теперь я, действительно, вспоминаю, что поддержал какую-то почтенную старушку, испугавшуюся при виде черта, которым, разумеется, не мог быть никто другой, кроме нашего приятеля Изи.

— Ну, вот этим и объясняется завещание.

— Как! Тысячу дублонов за то, что поддержал старуху!

— Ну да, почему же нет? Разве вы не слыхали о человеке, получившем целое состояние, отказанное ему стариком, которому он отворил дверь церкви?

— Да, но все-таки это странно.

— Нет ничего странного на этом свете, Уильсон, решительно ничего. Вы можете работать как вол много лет и не получить ничего, можете оказать пустую любезность и сделаться богатым человеком. По моему мнению, тайна объясняется очень просто. Эта старуха — я знаю эту фамилию — безмерно богата; вы были при форме, и она узнала вашу фамилию; падение для такой тучной особы могло бы сопровождаться серьезными последствиями; вы избавили ее от них, и вот она вас вознаградила.

— Ну, — сказал капитан Уильсон, — так как другого объяснения не находится, то приходится принять это; но я не знаю, прав ли я отнять эту тысячу дублонов у ее родственников за простой акт вежливости.

— Вы просто смешны; эта старуха владела чуть ли не половиной Мурсии. Для нее эта тысяча дублонов ничего не составляет. Я радуюсь за вас; у вас большая семья, и уже ради нее вы должны взять эти деньги. Всякий распоряжается своими деньгами, как хочет — поверьте, вы спасли ее от сложного перелома ноги.