Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство
Шрифт:
У людей есть ошибочное представление, будто нормы – это нечто такое, согласно чему все живут. Но это не так. В действительности, нормы – это не то, что соблюдается всеми, а то, отклонение от чего всем приходится скрывать. Даже от самих себя. Вероятно, именно потому людям так интересны скандалы со знаменитостями – все эти измены, внебрачные дети и прочие выходки, считающиеся аморальными, – что в них они находят успокаивающее подтверждение нормальности собственных огрехов. Видя, что и другие где-то оступаются, человеку становится легче, и он может на время выдохнуть.
Как замечают философы, нормы – в известной степени иллюзия (Руднев, 2005, с. 25), и потому вести себя прилично – значит пребывать в иллюзии (там же, с. 13). "Будучи в здравом рассудке, невозможно существовать в современном мире и не понимать
Что интересно, термины «личное» и «неприличное» не зря оказываются близкими по смыслу – это то, о чём принято не говорить. Когда человек желает скрыть что-то, о чём говорить не принято (неприятно), ссылается на то, что "это личное". Говорить можно только об общественном (публичном), что позволено всем, касается всех. Таким образом, личное изначально будто бы признаётся постыдным, уравнивается с ним, с неприличным. Личное отвергается и признаётся чем-то несвойственным большинству – хотя это неправда, ведь личное как раз свойственно всем. Отсюда можно сделать вывод, что личное, это просто нечто, о чём принято умалчивать; личное оказывается откровенно доминируемым знанием в противовес публичному, доминирующему знанию, о котором говорить можно и даже нужно, чтобы усиливать эту разницу (Ушакин, 2007, с. 31).
Помню немало моментов с друзьями/подругами, когда спрашивал насчёт гипотетической возможности, что вдруг все начнут читать мысли друг друга, как если бы у всех появился миелофон Алисы Селезнёвой, и как все пугались этой возможности: они заранее стыдились вероятности обнародования собственных мыслей, поскольку считали их несвойственными большинству и потому постыдными. Так и работает механизм доминирующего знания, повелевающий стыдиться и умалчивать то, что реально происходит в нашей жизни, взамен этого выдавая в публичное пространство лишь то, что одобрено и принято к распространению. Так, через стыд, доминирующие знания и становятся таковыми – потому что мы принуждаемся молчать. Стыд оказывается репрессивным механизмом подчинения культуре (Ушакин, 2007, с. 30).
Данный аспект хорошо раскрывается на примере мастурбации – так делают все, но при этом они тщательно это скрывают, будто этого не делает никто. По данным разных исследований, это практикуют 60–96 % мужчин и 45–79 % женщин, а учитывая пикантность темы, цифры должны быть ещё больше (Кон, 2006). Здесь вскрывается суть культуры как фарса – все делают, но молчат. Если в юности мы ещё плохо осведомлены и уверены, что так действительно делаем только мы, и потому стыдимся своей «ненормальности», то уже и будучи взрослыми мы продолжаем этого стыдиться, хотя теперь и знаем, что так делают все – то есть просто начинаем разыгрывать общепринятый фарс.
Культурные предписания учат нас "жить с собой как с чужим, игнорировать и подавлять личные (не социальные) потребности собственной души, убегать от этих потребностей, знать меньше всего о том, что наиболее значимо. В результате главнейшие человеческие ценности оказываются ввергнутыми в подземелье бессильного субъективизма, а жизнь – в ужасную пустыню хронической вины" (Рэнд, 2011, с. 12).
Что значит стыдиться собственных мыслей? Это значит не принимать часть себя и прятать её от других. Такое положение дел может быть обусловлено только наличием некоего внешнего плана, с которым мы постоянно сверяемся и которому, конечно, постоянно же не соответствуем. Потому нам не остаётся ничего другого, как изгонять из себя личное и признавать лишь публичное (Ушакин, 2007, с. 44).
Через фильтры доминирующего знания человек воспринимает всю действительность: он видит только то, что принято видеть (о чём чаще говорят), и не замечает остального (о чём говорить не принято или принято не говорить), из бесчисленного количества подробностей, он воспринимает только важные с точки зрения своей культуры (Бергер, 1996, с. 58). Но эту систему очень легко нарушить – достаточно просто начать говорить. Говорить о том, что противоречит доминирующему знанию, о тех реальных фактах, которые им игнорируются и замалчиваются. Стоит только начать говорить, освещая какой-нибудь непопулярный тезис, так люди тут же начнут замечать, что это действительно имеет место. Хотя до этого никогда не замечали. Как говорил Фуко, неназванное – не существует (цит. по Клейн, 2014, с. 598).
Чтобы со всей наглядностью понять работу доминирующего знания, давайте попробуем посмотреть на этот график от
ресурса «PornHub», где показаны предпочтения женщин и мужчин в просмотре порно. Пробегитесь глазами по категориям, которые выбирает тот или иной пол, и сравните их.В целом мы все увидим одно и то же, но различия же проявятся при попытке как-то систематизировать эти данные. Каждый увидит то, что склонен видеть. К примеру, феминистки в первую очередь обращают внимание, что женщины больше любят гомосексуальное порно (мужское или женское), а не гетеросексуальное – сторонницы феминизма объясняют это тем, что в реальности женщине сложно взаимодействовать с мужчиной, даже в сексе.
Но вот то, чего почти наверняка никто не заметит, – это тот факт, что женщины предпочитают категорию "жёсткое порно" гораздо больше, чем мужчины.
Бывший аналитик компании «Google» Стивенс-Давидовиц утверждает: "одним из наиболее частых женских запросов является жанр порнографии, который – я предупреждаю вас – смутит и обеспокоит многих читателей: секс с насилием в отношении женщин. По меньшей мере 25 % дам ищут порно, связанное с болью и/или унижением женщины – например, "болезненный анальный секс с рыданиями", "публичное унижение" и "экстремально жестокая групповуха". Пять процентов ищут насильственный секс – «изнасилование» или "секс по принуждению", – хотя эти видео запрещены на PornHub. И количество подобных поисковых запросов у женщин как минимум в два раза больше, чем у мужчин. Если имеется порно, в котором насилие совершалось в отношении женщины, мой анализ данных показывает: почти всегда к нему обращается намного больше женщин, чем мужчин" (Стивенс-Давидовиц, с. 15).
В лидеры запросов и просмотров у женщин непременно входят такие категории, как "rough sex" (жёсткий секс), "double penetration" (двойное проникновение), «threesome» (секс втроём), «gangbang» (групповой секс, как правило, одной женщины со многими мужчинами) и даже "rough gangbang" (жёсткий групповой секс). В то время как у мужчин запрос на тему "rough sex" не входит даже в ТОП-25. Тем более уж там не встречается такая экстремальная штука, как "rough gangbang".
Дело в том, что поскольку в нашей культуре принято считать (доминирующее знание), что это мужчина одержим сексом (и особенно его экстремальными вариантами), то нам будет непросто разглядеть факт того, что всё совсем наоборот, и интерес к жёсткому сексу питают женщины, даже если эти данные нам представлены наглядным образом в виде графика. Сложно разглядеть что-то, если считается, что должно быть наоборот. Так доминирующее знание и работает.
Когда я поделился с друзьями, что и согласно моему опыту, женщины нередко склонны инициировать какие-либо формы жёсткого секса, они припомнили немало таких эпизодов и из своей практики. Причём если читать феминистские форумы, то складывается однозначное впечатление, что именно мужчины – фанаты жёсткого секса: они постоянно принуждают к нему женщин, а те вынуждены страдать. Но почему складывается такое впечатление? Правильно, потому что в рамках господствующей культуры, где секс в целом признан постыдным явлением (особенно для женщин), куда громче слышны голоса тех, кто категорически не приемлет жёсткие его формы. Встретить же тех, кто честно признается в любви к такому сексу, почти нереально. Таким образом, мы снова слышим в основном тех, кто находит поддержку в господствующей культуре. Но реальность не совсем такова, как её принято описывать, и анализ интернет-запросов это показывает. А пока часть феминисток и некоторые психологи (см. Зимбардо, Коломбе, 2017) трубят о вредном влиянии жёсткого порно на мужскую психику, женщины спокойно смотрят его дальше.
В последующих главах мы неоднократно столкнёмся с тем, как даже учёные становятся жертвами культурных установок и умудряются увидеть лишь то, что ожидают увидеть, и проглядеть, чего увидеть не ожидают. Основной массив таких «пропущенных» данных, конечно, будет касаться женской сексуальности: в мире, где всем заправляют мужчины, сексуальную активность женщин, как и сексуальную активность самок других животных, было принято не замечать долгие десятилетия, и срыв идеологических покрывал случился лишь с приходом в науку женщин. Да, вопреки увещеваниям некоторых феминисток, именно женщины-учёные принялись отстаивать право женщин на сексуальное желание и активность.