Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России

В отличие от учрежденного двумя годами ранее Крестьянского поземельного банка, который до 1895 г. взимал с заемщиков коммерческую ставку 7,5–8,5 %, Дворянский земельный банк сначала выдавал под залог земли ссуды под всего лишь 5 %, в 1889 г. снизил ставку до 4,5 %, а в 1894 г. — до 4 %. Да и капитализация Дворянского банка была существенно выше, чем у Крестьянского банка: к середине 1890-х гг. сумма кредитов, выданных первым, была примерно вшестеро больше, чем у второго ^{217} . [54] В 1890 г., когда Дворянский земельный банк взял на свой баланс все кредиты, сделанные Обществом взаимного поземельного кредита (в свое время они выдавались под более чем 7 % годовых), заемщикам разрешили осуществить рефинансирование своего долга по существенно более низкой ставке процента. Обычно ссуды банка не превышали 60 % стоимости имений, но в тех случаях, когда целью кредита было покрытие ссуд, взятых до основания банка, максимальная величина долга могла доходить до 75 %. Могло быть выдвинуто (и чаще всего выдвигалось) требование о более высокой оценке собственности; к ноябрю 1896 г. 65 % всех имений, заложенных в Дворянском земельном банке, были подвергнуты переоценке ^{218} . Хотя банк имел право ссужать деньги на срок от 11 до 67 лет, в период между 1902 и 1905 гг. 97 % всего числа ссуд (97–99 % по стоимости) были выданы на срок от 61 до 67 лет ^{219} . Через пять лет после получения ссуды заемщик имел право осуществить ее рефинансирование — увеличить срок кредита или повысить его сумму до 60 % текущей стоимости имения. Если заложенное поместье приобретал человек, не имеющий дворянского достоинства или имеющий только личное дворянство, он обязан был в течение пяти лет погасить задолженность перед банком.

54

В 1895 г. Крестьянский банк понизил ставку по закладным до 4,5 процентов, и к 1905 г. сумма выданных им кредитов составляла уже более половины кредитов Дворянского банка.

Деликатной проблемой было обращение с просрочившими уплату заемщиками, так как задачей Дворянского земельного банка было сохранить заложенные имения в руках их нынешних владельцев. Заемщик, просрочивший полугодовой платеж, должен был в течение первых трех месяцев выплачивать пеню в 0,5 %, а за каждый последующий месяц — по 1 %. После шести месяцев просрочки банк имел право вступить во владение имением, а в случае просрочки платежей еще на три месяца — продать его с публичного аукциона. У прекратившего платежи заемщика были и другие возможности. Для уплаты просрочки его имение могла взять в управление на срок до шести лет дворянская опека его уезда, либо, на срок до двух лет, сам банк. В период опеки на сумму просрочки платежей начислялись пени в размере 6 % годовых. В случае стихийного бедствия, пожара или смерти владельца заложенного имения разрешалось задержать два полугодовых платежа на срок до трех лет, при этом пени начислялись в том же размере, но владелец не лишался права выкупа закладной. Фактически, как указал Витте в обращении к Особому совещанию по делам дворянства, просрочивший уплату заемщик лишался права на выкуп закладной, только просрочив три или более платежа. Большинство заемщиков Дворянского земельного банка вовсю использовали такую мягкость условий погашения кредита (см. табл. 17). Вероятность принудительной продажи была на практике совсем ничтожной: в период 1891–1896 гг. банк продавал с аукциона в среднем по 41 имению в год — всего лишь три тысячных от числа всех заложенных в нем имений ^{220} . [55]

55

По состоянию на 1 ноября 1896 г. банк владел закладными на 12 801 имение в 39 губерниях. Цифровым данным.С. 42–43.

Таблица 17.

Задолженность заемщиков Дворянского земельного банка по состоянию на 1 ноября 1896 г. (в %) ^{221}

^{(Задолженность по платежам …… Число ссуд — В проценте к совокупной величине выданных ссуд)}

Своевременная выплата …… 21 — 20

Просрочка одного платежа …… 38 — 35

Просрочка двух платежей …… 26 — 26

Просрочка трех и более платежей …… 16 — 19

Несмотря на всю мягкость своего устава и снисходительность политики, Дворянский земельный банк с самого начала подвергался критике за то, что он мало чем отличался от обычного коммерческого банка. Именно за это атаковали в 1885 г. устав банка, и Мещерский, в частых записках, направлявшихся им Александру III и наследнику престола, и Катков, в передовых статьях «Московских ведомостей». Десять с лишним лет спустя публицист Семенов заклеймил банк за предоставление «биржеваго банковаго кредита» и вообще за «коммерческий взгляд на земли» ^{222} . Еще откровеннее высказывался П. А. Кривский, предводитель дворянства Саратовской губернии, который в 1896 г. утверждал, что замысел Александра III относительно банка был извращен министерством финансов под руководством Витте. В результате при первой же просрочке с платежами по закладным банк выставлял имения на торги и вообще вел свои дела совершенно как «частные жидовские банки», от милости которых до 1885 г. целиком зависели дворяне-землевладельцы ^{223} . Филиппики Кривского представляли собой обычную для того времени попытку идентифицировать коммерческую ментальность как угрозу чужаков ценностям русской жизни, а дворянство при этом изображали как защитника этих ценностей.

Конкретные предложения об изменении политики Дворянского банка поступали нескончаемым потоком от дворянских обществ, публицистов и совещаний губернских предводителей дворянства. Предлагалось множество всяких решений: шире использовать опеку, чтобы предотвращать или хотя бы оттягивать момент признания заемщиков некредитоспособными; запретить принудительную продажу дворянских имений с торгов или ограничить такого рода продажу так, чтобы к участию в торгах допускали только членов первого сословия; понизить ставки процента; сделать так, чтобы банк финансировал покупку земель дворянами либо покупал земли сам, чтобы потом на льготных условиях перепродать ее им же; передать банки в другое министерство (земледелия или внутренних дел), которое представлялось более отзывчивым к нуждам дворянства, чем министерство финансов; избирать представителей дворянства в управление банком ^{224} .

Особенно сильные страсти возбуждал вопрос о задержке выплат по закладным, который лично затрагивал каждых четырех из пяти заемщиков банка. В марте 1896 г. Совещание губернских предводителей дворянства призвало установить на три года мораторий на погашение долгов по закладным, аннулировать часть просрочки, а накопившиеся долги по погашению закладных прибавить к сумме основного долга, и при этом безо всяких пеней в виде повышенного процента на задержанные платежи. Опыт подобного решения проблемы неаккуратных плательщиков уже был — в 1889 г. Дворянский банк списал шесть миллионов рублей просроченных платежей, а оставшиеся пять миллионов рублей прибавил к основной сумме долга. Предложение совещания было поддержано памятными записками Кривского и других предводителей дворянства, а также публицистами вроде Плансона ^{225} . В марте 1897 г. Витте выступил с альтернативным планом — понизить ставку банковского процента и одновременно ужесточить политику по отношению к неплатежеспособным заемщикам, но это породило бурный протест многих предводителей дворянства и самого Дурново ^{226} .

В обращенном к Витте Указе от 29 мая 1897 г. император попытался установить компромисс между его предложениями и требованиями прошедшего в 1896 г. съезда предводителей дворянства. Николай II отверг идею моратория на платежи по закладным после того, как виднейшие губернские предводители дворянства (П. Н. Трубецкой из Москвы, А. Д. Зиновьев из Петербурга и М. А. Стахович из Орла) убедили его, что такой вопиющий акт правительственного фаворитизма может только уронить репутацию первого сословия в глазах общества. По всем кредитам, полученным до 1 мая 1897 г., ставка была снижена до 3,5 % годовых; для кредитов, полученных после этой даты, она осталась на уровне 4 %, а в июле 1900 г. была повышена до 5 % ^{227} . Все просроченные платежи по закладным на конец апреля 1897 г. плюс сумма накопленных штрафных платежей образовали особый долг, сумма которого не должна была превышать 12 % первоначальной величины кредита по закладной. По этому долгу была установлена ставка в 3,5 %, и он подлежал погашению полугодовыми платежами величиной в четверть регулярных выплат в счет погашения закладной. Было установлено, что в будущем пени за несвоевременное внесение платежей в счет ипотечных кредитов должны составлять 0,5 % в месяц вплоть до момента погашения просрочки, а не удваиваться до 1 % в месяц после третьего месяца, как это было прежде. В феврале 1900 г. в устав Дворянского банка была внесена статья, позволяющая ему спасать от дефолта самых безнадежных должников, по имениям которых сумма ипотечного кредита и просроченных платежей превосходила 60 % стоимости самого имения. Банк получил право с согласия должника выкупать часть имения и использовать вырученные деньги для уменьшения бремени задолженности по остальной части имения. Земля, оказавшаяся таким образом в собственности банка, подлежала продаже в течение двух лет, причем преимущественно в руки потомственных дворян; по прошествии двух лет непроданные участки переходили для продажи в собственность Крестьянского банка.

Эти изменения мало повлияли на уровень просроченности по платежам заемщиков Дворянского банка. В период 1898–1905 гг. предупреждения о возможности принудительной продажи были посланы владельцам 42 839 имений, в среднем по 5355 предупреждений в год, примерно каждому четвертому из владельцев заложенной в банке земли. Число же имений, действительно проданных с торгов за несвоевременное погашение долга, уменьшилось в тот же период относительно предыдущего (крайне низкого) уровня и составило в среднем 29 в год, т. е. 1,3 на тысячу заложенных в банке имений ^{228} . [56] В 1906–1913 гг. число имений, продаваемых за долги с торгов, в среднем опять выросло до 50 в год, или до 1,8 на тысячу, — по-прежнему очень низкий показатель ^{229} .

56

В 1897 г. не было продано с торгов ни одного имения, так что среднегодовой показатель за 1891–1905 гг. составляет ровно 32. По состоянию на 1 января 1902 г. в банке были заложены 22 758 имений (Ежегодник России 1904 г.С. 398).

Большинство дворян, становившихся заемщиками банка, таким образом, не только получали щедрые суммы денег под низкий процент и на большой срок, но и продолжали в полной мере использовать снисходительное отношение банка к неаккуратному погашению долгов, часто очень серьезных, понимая, что риск лишиться заложенной земли невелик. И хотя Дворянский земельный банк остался под юрисдикцией министерства финансов, в своей деятельности он не сильно отклонялся от представлений сословников о целях кредитной политики.

Указ Николая II от мая 1897 г. увеличил с 5 до 10 лет срок, в течение которого покупатель заложенного имения, не принадлежащий к потомственному дворянству, должен был погасить долг перед банком. Предоставление лицам недворянского происхождения возможности приобретать заложенные имения и погашать долг по ним в течение целого десятилетия должно было бы повысить рыночную стоимость этих имений и отвечало бы интересам владельцев продаваемой земли; но смысл существования банка заключался не в облегчении и поощрении продажи таких имений, а в уничтожении самой необходимости их продажи. Указ также запрещал всем правительственным учреждениям дальнейшие дискуссии об изменении устава Дворянского банка. Пытаясь переждать этот период сочувствия дворянству и привилегиям, достигший своего пика с созывом Особого совещания по делам дворянства, Витте делал все, чтобы предотвратить появление вопроса о задачах банка на повестке дня Совещания. И когда в начале 1899 г. на Совещании все-таки был поднят вопрос о кредитной политике, Витте и князь Ливен, тогдашний директор Банка, выдвинули сильный аргумент, заявив, что частые изменения банковского устава за предыдущее десятилетие (периодическое снижение банковской ставки и добавление просроченных платежей на сумму основного долга) вносили в работу банка беспорядок и провоцировали заемщиков задерживать платежи в надежде на дальнейшие льготы; банк нуждался в моратории на такого рода изменения, если его намерением было ответственным образом исполнять свои задачи. Император согласился с этими аргументами и напомнил Особому совещанию, что ему следовало избегать какого-либо обсуждения устава Дворянского банка ^{230} .

Краткосрочный кредит и кассы взаимопомощи

Смежный вопрос о дворянских кассах взаимопомощи не был запрещен к обсуждению на Особом совещании, но Витте предложил свой собственный план, что обеспечило ему контроль над ходом дискуссий. Интерес к кассам взаимопомощи возник впервые в 1880-х гг., когда зашла речь о том, что дворянские имения нуждаются в системе краткосрочного кредитования. Краткосрочные ссуды под именные векселя заемщиков Государственный банк выдавал с 1884 г. И если коммерческие заемщики платили, в зависимости от срока (от трех до двенадцати месяцев), от 4,5 до 7 %, то землевладельцы за ссуды любой продолжительности платили ровно 6 %. Эта разница вызвала к жизни обвинения в том, что землевладельцам приходится платить за кредиты дороже, чем всяким дельцам, что так и было для трех- и шестимесячных ссуд; но, как отметил в 1897 г. Витте, большинство землевладельцев брали кредиты на двенадцатимесячный срок. Кредитная политика Государственного банка имела целью обеспечить землевладельцам до двух третей годовой потребности в оборотных средствах имения, следя при этом, чтобы совокупная величина прежних и новых кредитов не превышала 60 % стоимости имения. Землевладельцы злоупотребляли возможностью регулярно обновлять краткосрочные кредиты, превращая их фактически в разновидность долговременных ссуд. Совокупная задолженность землевладельцев перед Государственным банком составила 9,2 млн. рублей на начало 1893 г. и 26,8 млн. рублей на начало 1896 г. ^{231}