Мифология греков и римлян

50. a) Diog. L. prooem. 4 {Лин)

Лин, говорят, был сыном Гермеса и музы Урании. Он сочинил космогонию, труд о путях Солнца и Луны и о происхождении живых существ и плодов. Начало этого произведения было такое:

Было некогда время, когда все вместе родилось…

Позаимствовавши отсюда, Анаксагор высказал мысль, что все вещи произошли вместе и что привходящий ум привел их в порядок. Этот Лин скончался на Евбее, будучи застрелен Аполлоном. На его могиле было написано:

Лина Фиванского здесь приняла земля после смерти.

Был он Урании сын, музы с прекрасным венком.

b) Apollod.:

I 1, 1—4. (Уран и начало мира.) См. «Система», § 14 h.

I 1, 5—7. (Поглощение детей Ураном.) См. «Система», § 26 b.

I 2, 1. (Титаномахия и разделение мира.) См. «Система», § 47 а.

I 2, 2—4. (Потомство Титанов и Кроноса.) См. «Система», § 26 а.

I 2, 6—7. (Потомство Понта и Геи.) См. «Вода».

I 3, 1. (Варианты о браке и потомстве Зевса.) См. «Зевс и Гера», § 7 с.

I 3, 2—3. (Родственные связи Муз.) См. «Аполлон», § 31 е.

I 3, 5. (Гефест.) См. «Гефест», § 2 g, и «Афина», § 1 d.

I 3, 6. (Рождение Афины.) См. «Афина», § 1 d.

I 4, 1—2. (Делос, рождение Аполлона и Артемиды.) См. «Аполлон», § 16 и 18 d.

I 4, 1, 3—5. (Титий.) См. «Аполлон», §31.

I 4, 2. (Аполлон и Марсий.) См. «Аполлон», § 19 j.

4, 3—5. (Орион.) См. «Аполлон», § 6 b.

I 4, 6. (Посейдон и Амфитрита.) См. «Вода».

I 5, 1. (Деметра.) См. «Деметра», § 4 d.

I 5, 2—3. (Деметра.) См. «Деметра», § 7d.

I 6, 1—2. (Гигантомахия.) См. «Система», § 54 а.

I 6, 3. (Тифон.) См. «Система», § 58 а.

I 7, 1. (Прометей создает людей.) См. «Зевс и Гера», § 21 а.

[Дальнейшее у Аполлодора уже не имеет отношения к теогонии в собственном смысле.]

II. СИСТЕМА

А. ХАОС

В систематическом плане самой первой и в этом смысле наиболее абстрактной ступенью тео–космогонического процесса является Хаос. О том, что, по этимологии, это — «зияние», «зияющая бездна» или «зияющее пространство», уже говорилось выше («История». Введение). Гомер о нем не знает. У Гесиода он — подлинное начало (§ 1 а), но у орфиков выше него — Хронос (из которого Эфир и Хаос), а у Гигина («История», § 49с) — Туман (Caligo). Овидий (§ lb) понимает его менее абстрактно — просто как бесформенную материальную массу. Понимали его в античности и как воздушное пространство (§ 3 b, с), и как пространство просто (отчасти уже Гесиод — § 3 а, но особенно философы — § 2 а, b), и как Аид (§ 4 а—с), и как вечность (§ 5), не говоря уже о метафорах (пример — в § 6). Наиболее осознан миф о Хаосе у орфиков и неоплатоников. Учитывая изначальность Хаоса и предшествие его всему чувственному и всему смысловому, они полагают его в основе самой идеальности, а учитывая его беспредельную распространенность, они учат о его диадичности. Получается, таким образом, миф об интеллигибельной материи, о «безднах» в недрах самой идеальности (не говоря уже о реальном). Кроме материалов из «Истории», § 44 d, см. Syr. in Arist. Met. II 1, 996 a 1; 4, 1000 a 19; XIV 4, 1091 b 4; Procl. in Tim. 24 e (I 176, 13 D.), in Parm. 137 d (VI, p. 1 21, 27 Cous.); Damasc. 50 (I 100, 19 Rue.).

1. a) Hes. Theog. 116 («Зияющая бездна» и беспорядочная масса)

См. «История», § 7.

b) Ov. Met. I 7 (VГрубая и беспорядочная масса»)

См. «История», § 49 а.

2. a) Arist. Phys. IV 208 b 31 (Хаос — пространство) Видимо, и Гесиод правильно говорит, делая Хаос первым началом… как если бы существам надлежало раньше дать пространство, ибо, как и большинство людей, считал, что все предметы находятся где–нибудь и в каком–нибудь месте.

b) Sext. Emp. Adv. math. 11 — 12 (Хаос —место) (И) Древние мыслители относительно распорядка целого предположили в качестве принципа всего место. Отправившись отсюда, и Гесиод провозгласил:

Прежде всего во всей вселенной Хаос зародился, а следом Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, — утверждая, что Хаос есть место, вмещающее в себя целое. Именно, если бы он не лежал в основании, то ни земля, ни вода, ни прочие элементы, ни весь космос не могли бы и возникнуть. (12) Даже если мы по примышлению устраним все, то не устранится место, в котором все было, но оно остается, содержа три измерения: длину, глубину и ширину, не считая сопротивления. Вот это–то и специфично для тела.

3. a) Hes. Theog. 700 (Хаос — мировое пространство, — во время титаномахии)

Жаром ужасным объят был Хаос…

b) Aristoph. Nub. 424 сл. (Хаос — воздушное пространство)

И не будешь иных ты богов почитать, кроме тех, кого сами мы славим! Безграничного Воздуха ширь (chaos), Облака и Язык — вот священная тройца!

c) Aristoph. . 192

…С богов взимайте пошлину Со всякой жертвы, приносимой смертными По городу чужому и через Хаос.

[Последний стих отсутствует в переводе А. Пиотровского.]

4. a) Ov. Met. 29—31 (Хаос — Аид, — слова Орфея в Аиде об Эвридике)

…Сей ужаса полной юдолью, 30 Хаоса бездной молю и безмолвьем пустынного царства: Вновь Эвридики моей заплетите короткую участь!

5. a) Verg. Aen. IV 509 сл. (О Дидоне)

И жрица, власы распустивши, Трижды сто раз богов призывает, Эреба, Хаос…

b) Verg. Aen. VI 264 сл.

Боги, над душами власть у коих! Безмолвные Тени! Хаос и ты, Флегетонт! Край широкий ночного молчанья!

6. Marc. Aurel. IV 3 (Хаос — вечность)

Обрати вниманье на то, как быстро все предается забвенью, На хаос времени, беспредельного в ту и другую сторону…

7. Ср. важные места: кипение Хаоса («История», № 17); рыдание («Гермес», § 15); тождество с Янусом («История», § 49 b)

Б. ТbМА

Чем–то не столь пустым, хотя все еще совсем нерасчленен–ным является, далее, космогоническая Тьма, к которой прежде всего относится Эреб, появляющийся у Гесиода (Theog. 123 слл.) и Акусилая («История», § 18 а), как мы знаем, вместе с Ночью прямо из Хаоса. Это подземная Тьма, содержащая в себе души усопших (§ 8 d—f, куда можно еще прибавить Od. XX 355 сл. и Hes. Theog. 515) и доступная только величайшим героям и мольбам (§ 8 а, b). Из Эреба и Ночи, по Гесио–ду, — Эфир и День; по Еврипиду (Orest. 172), из Эреба происходит Ночь, по Сервию Грамматику (in Verg. Aen. VI 404), он — часть подземного мира. Немногим отличается от Эреба Тартар, вместе с Ночью лежащий, по Мусею («История», § 22 а), в основе Всего. По Hes. Theog. 119, он, наоборот, — порождение одного Хаоса, дающий от Земли страшилище Ти–фона (§ 8 g). В Тартаре заключены побежденные Титаны (§ 8 i). Гомеровское представление, однако, отличает Тартар от Аида, поскольку последний мыслится на земле, а Тартар — столь же глубоко под землею, как земля под небом (§ 8 h). Впоследствии понятия Аида и Тартара смешались (ср. § 8j).

Еще более расчлененным началом является Ночь, которую очень многие клали в основу вещей (Мусей, Эпименид, орфики). Хаос вообще выше всякого света и тьмы. Эреб и Тартар, по Шёману (Schoemann), отличаются от Ночи тем, что первые — подземный мрак, а Ночь — мрак надземный, т. е. гото-' вый дифференцироваться и превратиться в свет (что и происходит в «детях» Ночи и Эреба, в Эфире и Дне). У Гесиода Ночь не только мать Дня, но и его сестра (Theog. 748 слл., § 9 b), так что, по–видимому, Гесиод различает Ночь как космогоническое начало и Ночь как явление повседневное. Иронию Аристофана (. 690—702) и неразбериху у Гигина (Fab. prooem.) относительно Ночи мы уже встречали («История», § 32 и 49 с). У ор–фиков представление о Ночи тоже неустойчивое: то она «рождение всего», «родительница богов и людей», и в этом смысле ее дети — Мойры (Hymn. Orph. LXIX) и звезды (VII 3 и § 9 с); то сама она — дочь Эрота–Фанета (§ 9 d, ср. также сообщение Сириана — «История», § 47 d, и Дамаския — 131 Аb.). Она — необъятный источник высших и вечных тайн (§ 9 d—g, i); о ее «прорицаниях» и «наставлениях» читаем у орфиков не раз; кроме приведенных в § 9 текстов см. также Procl. in I Alcib., p. 499, 2 Cous., in Tim. 31 с = II 24, 23 D.; о Фемиде ср. в отделе «Зевс и Гера», § 35 а. Как раз Ночь предупреждает Зевса о гибельности брака с Фетидой, а Плутарх (De sera num. vind. 22) говорит об «общем оракуле в Дельфах Аполлона и Ночи» и «об общем оракуле Ночи и Селены». Павсаний (I 40, 6) указывает на прорицания Ночи в Мегаре. Раскрытие существа этого странного и жуткого образа античной мифологии находим в § 9 к, где Ночь отождествлена с вечной инаковостью или чистым инобытием на всех ступенях бытия, и в том числе прежде всего в области умопостигаемого. Это — чистое становление и возникновение, которое всегда иное и иное и которое никогда не есть что–нибудь определенное и устойчивое; это — чистое отрицание и потому вечная тьма. Не надо, однако, забывать, что для античной мифологии это есть тьма в недрах самой божественности, в последней глубине всякого идеального и реального бытия, интеллигибельная тьма.