Мифы Даманского

Приехав на место, командирский «газик» и бронетранспортер остановились у южной оконечности острова. Спешившись, пограничники двинулись в направлении китайцев двумя группами: первую вел по льду сам начальник заставы, а группа Рабовича шла параллельным курсом непосредственно по острову.

Здесь необходимо отметить, что выдвижение обеих групп происходило без предварительной разведки местности, что и привело к гибели большинства пограничников. Однако винить в этом начальника заставы нельзя: подобная практика была нормой и никогда не ставилась под сомнение. Другое дело, что советские командиры просмотрели тот момент, когда китайцы начали подготовку к проведению крупномасштабной провокации. Большая часть вины за это ложится на разведку.

Вместе со Стрельниковым был фотограф рядовой Николай Петров, который снимал происходящее кинокамерой, а также фотоаппаратом «Зоркий-4». Три последних снимка Петрова свидетельствуют, что события развивались именно так, а не иначе.

На первом изображены солдаты НОАК (на расстоянии порядка 300 м).

Второй снимок захватил около десятка китайцев и идущих им навстречу трех пограничников (предположительно ими были И. Стрельников, Н. Буйневич и А. Денисенко). Совершенно отчетливо видно, что Да-манский при этом остается справа: где-то здесь, среди голых деревьев и кустарника, замерла китайская засада. У идущего последним пограничника на правом плече висит автомат без магазина, ибо советские командиры все боялись, как бы не произошел случайный выстрел.

Мы уже никогда не узнаем, возникло ли у Стрельникова в последний момент подозрение, что в этот раз встреча с китайцами закончится не так, как всегда. Он был очень опытным командиром и потому мог отметить странное поведение нарушителей границы: обычно они размахивали цитатниками, громко кричали и ругались, а в это утро молчали и чего-то напряженно выжидали.

По советским данным, около 11.15 И. Стрельников приблизился к нарушителям границы практически вплотную.

В документе, составленном Генштабом НОАК для партийных функционеров КПК высшего звена, время указано точнее: 11,17. Скорее всего так оно и было, ибо, организуя нападение, китайская сторона наверняка вела хронометраж и производила непрерывную фото-и киносъемку.

О последовавшем затем коротком диалоге можно судить с хорошей степенью достоверности. Дело в том, что встреча пограничников двух сопредельных сторон всегда сопровождается определенным ритуалом, поскольку в этот момент они являются полномочными представителями своих стран. Это означает, что И. Стрельников наверняка выразил протест по поводу нарушения границы и потребовал от китайских военнослужащих покинуть территорию СССР.

Один из китайцев что-то громко ответил.

Поскольку в любой армии существует строгая дисциплина, а в НОАК она отличается особой строгостью, то с полной уверенностью можно утверждать, что этим китайцем был командир провокаторов. Как говорят советские свидетели, в тот день этим командиром был начальник погранпоста Гунсы. И если верить китайским источникам, звали его Сунь Юйго.

О том, что именно сказал Сунь Юйго, косвенно свидетельствуют китайские материалы: похоже, командир Сунь ответил в том смысле, что эта земля принадлежит Китаю.

Вслед за этим раздались два пистолетных выстрела: очевидно, их произвел кто-то из китайцев в засаде или на берегу, давая общий сигнал к началу операции.

Первая шеренга маоистов резко расступилась, а вторая открыла внезапный автоматный огонь по группе Стрельникова.

Последний кадр сделан Петровым буквально за секунду до этого момента: вот первая шеренга расступается веером, а ближайший солдат НОАК поднял руку, скорее всего как сигнал к открытию огня.

Группа Стрельникова и сам начальник заставы погибли сразу. Подбежавшие китайцы выхватили из рук Петрова'кинокамеру, но фотоаппарат не заметили: советский солдат упал на него, прикрыв полушубком.

Засада на Дамапском также открыла огонь по группе Рабовича. Одновременно заговорили пулеметы, минометы и безоткатные орудия па китайском берегу. Стреляли десятки разнокалиберных стволов: звуки выстрелов слились в один непрерывный грохот.

Рабович успел крикнуть «К бою!», после чего шедшие друг за другом солдаты рассыпались цепью в направлении засады. Однако это уже ничего не решало: несколько советских пограничников были убиты и ранс-ны, оставшиеся в живых оказались прямо на виду у китайцев.

Часть нападавших встала со своих «лежек» и ринулась в атаку на горстку советских бойцов. Те приняли бой и отстреливались буквально до последнего патрона.

Когда кончились патроны, ефрейтор Давыденко взял автомат за ствол и вступил в рукопашную схватку с окружившими его китайцами, хотя уже был тяжело ранен. Столь же мужественно вели себя и другие пограничники.

Именно в этот момент подоспела группа Ю. Бабанского (впрочем, есть и другая версия: группа Бабанского прибыла на место за несколько минут до начала стрельбы). Заняв позицию на некотором удалении позади своих гибнущих товарищей, пограничники встретили наступающих китайцев огнем из автоматов. Патронов у них было мало — по два магазина на автомат, гранат не было совсем.

Нападающие достигли позиций группы Рабовича и здесь добили раненых пограничников выстрелами в упор, прикладами и холодным оружием — штыками, ножами. Об этом навеки позорном для НОАК факте свидетельствуют документы советской медицинской комиссии, а также фотографии военного корреспондента Владимира Гречухина. Несколько таких фотографий можно увидеть в Интернете по адресам:http://alphagroup.ru:8100/specnaz/kakbylo/br_moi.htm В который раз приходится сожалеть, что материалы советской медицинской комиссии до сих пор секретны и потому недоступны исследователям. Об их существовании в архивах известно от участников событий.

Некоторые обстоятельства гибели групп Стрельникова и Рабовича были впервые оглашены заведующим

Отделом печати МИД СССР на пресс-конференции в Министерстве иностранных дел СССР 7 марта 1969 г. (см. Приложение 5). Другие детали становятся известны только сейчас благодаря снятию грифа секретности с иных документов, связанных с событиями 2 марта.

Например, 8 марта 1969 г. руководители Германской Демократической Республики получили от своих московских коллег послание, в котором излагался ход событий на острове Даманском. В послании, в частности, говорилось:

...Осмотром и заключением врачебной медицинской комиссии, освидетельствовавшей трупы убитых советских пограничников, установлено, что китайцы расстреливали раненых в упор, наносили удары штыками и ножами. Лица некоторых убитых были изуродованы до неузнаваемости, с некоторых были сорваны одежда и обувь...

Единственным, кто остался в живых буквально чудом, оказался рядовой Геннадий Серебров. Придя в сознание в госпитале, он поведал о последних минутах жизни своих друзей [19]:

Мы старались двигаться таким образом, чтобы постоянно держать в поле зрения группу во главе с начальником заставы. Впереди меня шел рядовой Егупов. Вдруг я увидел лежащих в снегу за деревьями китайцев. Они целились в нас из своего оружия. Затем раздался громкий крик, видимо, команда на открытие огня. Пули сразили Егупова, он упал в снег. Я тут же дал длинную очередь из автомата по китайцам. Они встали из своих укрытий и двигались прямо на нас, стреляя на ходу. Я предпринял попытку укрыться за деревом, но почувствовал сильный удар в ногу выше колена, затем второй, третий, ощущение такое, как будто меня разрывают на части, и потерял сознание...

Но почему группа Рабовича не отошла, обнаружив подавляющее численное превосходство противника? Тому есть несколько объяснений. Прежде всего, точно неизвестно, сколько пограничников уцелело после первого залпа китайцев: возможно, и отходить было уже некому. Кроме того, отход терял смысл, поскольку советские бойцы оказались на совершенно открытом месте в непосредственной близости от атакующих китайцев. И наконец, последнее: могла сыграть свою роль особая психологическая установка пограничников — ни шагу назад! Об этой особенности говорят некоторые ветераны тех событий.