Мифы Древней Греции

l. Фетида вошла в шатер сына с новыми доспехами, включая дорогие поножи из олова, спешно изготовленные Гефестом. Ахилл надел доспехи, помирился с Агамемноном, который вернул ему девственную Брисеиду, поклявшись, что взял ее из-за гнева своего, а не похоти ради. Теперь Ахилл был готов мстить за Патрокла ¹⁴. Никто не мог устоять против его гнева. Троянцы дрогнули и бежали к Скамандру. Здесь Ахиллу удалось разделить троянское войско, половину которого он погнал через долину к городу, а вторую половину — к излучине реки. Бог реки в гневе бросился на него, но Гефест принял сторону Ахилла и высушил реку испепеляющим пламенем. Оставшиеся в живых троянцы возвратились в город, как стадо испуганных оленей ¹⁵.

m.Когда Ахилл, наконец, встретился с Гектором и сошелся с ним в поединке, обе враждующие стороны разошлись и смотрели на сражающихся. Гектор повернулся и побежал вдоль городской стены. Он надеялся таким образом измотать Ахилла, который долго бездействовал и должен был скоро выдохнуться от бега. Однако он ошибся. Ахилл трижды обежал вокруг стены, преследуя Гектора, и каждый раз, когда Гектор пытался спрятаться за ворота, где ему могли прийти на помощь братья, Ахилл гнал его дальше. Наконец Гектор остановился, чтобы встретить Ахилла, но тот нанес ему удар в грудь и отказал в последней просьбе — позволить выкупить его тело для погребения. Завладев его доспехами, Ахилл проколол сухожилия у пяток Гектора, продел в них кожаные ремни, привязал их к колеснице и, подгоняя кнутом Балия, Ксанфа и Педаса, погнал колесницу, волоча тело убитого к кораблям. Голова Гектора и его черные разметавшиеся кудри поднимали облако пыли. Некоторые, правда, говорят, что Ахилл протащил тело трижды вокруг городских стен, волоча его за перевязь, подаренную Гектору Аяксом ¹⁶.

n.Ахилл начал церемонию погребения Патрокла. Пять знатных ахейцев отправились на гору Ида в поисках дров для погребального костра, на котором Ахилл принес в жертву не только лошадей и две принадлежавших Патроклу своры собак по девять в каждой, но и двенадцать знатных троянских пленников, среди которых было несколько сыновей Приама, перерезав им горло. Он даже грозился отдать тело Гектора на съедение остальным собакам Патрокла, но Афродита удержала его от этого шага. На погребальных играх в честь Патрокла Диомед выиграл состязания колесниц, а Эпей, известный своими коварными приемами, стал победителем в кулачном бою. Аякс и Одиссей победили в борьбе ¹⁷.

o.Все еще продолжая печалиться, Ахилл каждое утро вставал на рассвете и трижды протаскивал за своей колесницей тело Гектора вокруг могилы Патрокла. Но Аполлон предохранил тело от разложения и увечий, и, наконец, по велению Зевса, Гермес привел Приама в греческий лагерь, когда опустилась тьма, и уговорил Ахилла принять выкуп ¹⁸. Приам проявил себя великодушным по отношению к Ахиллу, которого он застал спящим в шатре и мог легко умертвить. Выкуп определили в такое количество золота, сколько весил Гектор. Для этого греки у городских стен установили весы, на одну чашу которых положили тело Гектора, а на другую предложили троянцам насыпать золото. Когда в сокровищнице Приама уже не осталось слитков и драгоценных камней, а тело покойного перевешивало, Поликсена, которая наблюдала за всем со стены, бросила вниз свои браслеты и тем самым дополнила недостающий вес. Восхищенный Ахилл сказал Приаму: «Я с радостью обменяю Гектора на Поликсену. Оставь свое золото, но пожени нас, а если ты еще вернешь Менелаю Елену, то я берусь помирить твой и наши народы». Приам уже смирился с тем, что отдаст за Гектора обещанное количество золота, но добавил, что отдаст Поликсену Ахиллу просто так, если он убедит греков отплыть без Елены. Ахилл ответил, что сделает все, что может, и Приам забрал тело Гектора для погребения. На похоронах троянцы устроили такой громкий плач, а греки так старались ревом и визгом заглушить его, что пролетавшие над ними в это время птицы падали от невыносимого шума ¹⁹.

p.По велению оракула останки Гектора в конце концов отправили в беотийские Фивы, где до сих пор можно увидеть его могилу у источника Эдипа. Некоторые приводят такие слова оракула:

«Фивяне, в граде живущие древнего Кадма, внемлите: Если хотите вы жить на родине в полном довольстве. Кости Гектора, сына Приама, из Азии взявши В дом свой, по Зевса веленью его как героя почтите».

Говорят также, что, когда в Греции разразилась чума, Аполлон повелел перезахоронить останки Гектора в каком-нибудь знаменитом греческом городе, который не принимал участия в Троянской войне ²⁰.

q. Есть и такое предание, по которому Гектора называют сыном Аполлона, убитого амазонкой Пентесилеей ²¹.

¹Диктис Критский III.1—3.

²Птолемей Гефестион VI; Диктис Критский III.6; «Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I.

³Гомер. Илиада I.10 и сл.; Диктис Критский II.30.

⁴Гомер. Цит. соч. III.253—255; IV.1—129; V.1—417 и VI.119—236.

⁵Атеней I.8; Гомер. Цит. соч. VII.205—305; Гигин. Мифы 112.

⁶Гомер. Цит. соч. VII.436—450 и VIII.

⁷Диктис Критский II.47; Гигин. Цит. соч. 121; Гомер. Цит. соч. IX.

⁸Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия I.473; Аполлодор I.3.4; Гомер. Цит. соч. X.

⁹Сервий. Цит. соч.; Диктис Критский II.45—46.

¹⁰Гомер. Цит. соч. XI и XII.

¹¹Гомер. Цит. соч. XII—XIV.

¹²Диктис Критский II.43; Гомер. Цит. соч. XVI.

¹³Гигин. Цит. соч. 112; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского I.1 и Диалог о героях 19.4; Павсаний II.17.3; Гомер. Цит. соч. XVII.

¹⁴Диктис Критский II.48—52; Гомер. Цит. соч. XVIII—XIX.

¹⁵Гомер. Цит. соч. XXI.

¹⁶Гомер. Цит. соч. XXII.

¹⁷Гигин. Цит. соч.; Вергилий. Энеида I.487; Диктис Критский III.12—14; Гомер. Цит. соч. XXIII.

¹⁸Гомер. Цит. соч. XXIV.

¹⁹Сервий. Цит. соч. I.491; Дарес 27; Диктис Критский III.16 и 27.

²⁰Павсаний IX.18.5; Цец. Схолии к Ликофрону 1194.

²¹Стесихор. Цит. по: Цец. Цит. соч. 266; Птолемей Гефестион VI. Цит. по: Фотий, с. 487.

* * *

1. Согласно Проклу («Хрестоматия» 99.19—20 [303] ), Homerus означает «слепой», а не «заложник», как это слово переводилось обычно. Пение было обычным занятием слепых, поскольку слепота и одухотворенность часто совпадали (см. 105. h). Споры вокруг личности Гомера идут уже две с половиной тысячи лет. В древности его довольно убедительно считали ионийцем с острова Хиос. Клан Гомеридов, т.е. «сыновей слепца», которые пересказывали традиционные гомеровские поэмы и постепенно превратились в сообщество певцов (Схолии к «Немейским одам» Пиндара II.1), обосновался на острове Делос, считавшемся центром ионийского мира и островом, где пел сам Гомер («Гимн к Аполлону Делосскому» III.165—173). Отдельные части «Илиады» можно датировать X в. до н.э. Эпос рассказывает о событиях XII в. до н.э. К VI в. до н.э. из-за неустойчивой устной традиции текст стал искажаться. Поэтому афинский правитель Писистрат приказал четырем известным ученым пересмотреть и исправить текст. Ученые скорее всего хорошо справились с работой, но, поскольку к Гомеру часто обращались при решении споров между городами, враги Писистрата обвинили его в том, что он по политическим соображениям искажал стихи (Страбон IX.1.10) [304] .

303

Содержание поэм троянского цикла было изложено в сочинении «Хрестоматия», которое приписывали знаменитому неоплатонику Проклу.

304

Согласно декрету Солона (первая половина VI в. до н.э.), «Илиада» и «Одиссея» должны были исполняться на Панафинейских играх в определенной последовательности. Считалось, что при Писистрате (вторая половина VI в. до н.э.) поэмы были впервые записаны. Работа над текстом продолжалась и дальше, особенно усилиями александрийских ученых в эллинистическое время (после Александра Македонского).

2. Двадцать четыре песни «Илиады» выросли из поэмы «Гнев Ахилла», которую, вероятно, рассказывали за один вечер. В ней говорилось о ссоре между Ахиллом и Агамемноном из-за желания обладать пленной царевной. Нет оснований считать, что текст, повествующий об основных событиях, претерпел значительные изменения с момента его создания [305] . Однако ссоры выглядят столь безнравственными, а все предводители греков ведут себя столь вероломно, предательски и постыдно, а троянцы, наоборот, столь примерны, что можно не сомневаться, на чьей стороне находятся симпатии автора. Унаследовав традиции минойских придворных певцов, автор оказывается ближе душой к былой славе Кносса и Микен и чувствует себя неуютно у походных костров пришедших с севера варваров.

305

Изложенная точка зрения является только одной из многих гипотез о происхождении гомеровских поэм. В достаточно полном объеме с гомеровским вопросом можно ознакомиться в кн.: Лосев А. Ф. Гомер. М., 1960.

Гомер честно описывает жизнь своих новых властителей, которые присвоили себе древние религиозные титулы, вступив в браки с наследницами племенных традиций, и, хотя и называет их божественными, мудрыми и благородными, питает к ним глубокое отвращение [306] . Они живут, сражаясь, и умирают, сражаясь, презирают любовь, дружбу, верность и мирные ремесла. Они почти не придают никакого значения именам богов, которыми клянутся, и автор в их присутствии позволяет себе подшучивать над жадностью, коварством, сварливостью, распутством и трусостью олимпийских богов, которые все поставили с ног на голову в этом мире. Гомера можно было бы воспринимать как несчастного человека, лишенного религиозных чувств [307] , если бы он совершенно явно не являлся тайным поклонником азиатской Великой богини, которую греки унизили в этой войне, и не скрывал тепла и благородства своей натуры, описывая семейную жизнь во дворце Приама.

306

Взгляд Грейвса на героев «Илиады» страдает односторонностью, если не сказать предвзятостью. Делая из Гомера своего рода античного Ремарка (возможно, конечно, что тут сказался его собственный опыт), Грейвс совершенно упускает из виду вопрос о том, почему же «Илиада» заняла столь выдающееся место в мировой литературе. Очевидно, дело в том, что, не закрывая глаза на смерть и кровь, присущие войне, Гомер в то же время не может не любоваться и не восхищаться тем эстетическим зрелищем, которое, несомненно, являют собой сошедшиеся в бою герои (тем более боги, которые также сражаются в «Илиаде»). И мы — вслед за Гомером, — как это ни печально, не можем не любоваться даже трупами, живописно распростертыми на земле. Кроме всего прочего, бой для человека античности (да и сейчас этот взгляд не полностью преодолен) — это способ определить правого, а прав тот, с кем сильнейший бог (что также делает победителя — с античной точки зрения — эстетически более прекрасным).

307

Обвинения Гомера в безбожии и святотатстве прозвучали еще в античности. Очевидно, это было связано с развитием философии и назревавшей у рационально мысливших философов потребностью в возвышенной и морально безупречной религии, которая бы обеспечила порядок в государстве и помогла воспитывать новые поколения. Разумеется, мифология «Илиады» не отвечала таким идеальным требованиям. Но это вовсе не значит, что Гомер не верил в своих богов. Ведь он — человек другой эпохи, для него боги живы и близки, со всеми их достоинствами и недостатками. Атеист (в язычестве) — скорее тот, кто призывал «кроить» древнюю мифологию, выбирая из нее моральное и отсекая все безобразное (по своим представлениям).

Неубедительно и утверждение Грейвса о тайном поклонении этого гуманного Гомера Великой Богине. Ведь олимпийские боги — это боги более развитого, более цивилизованного общества, в поклонении им нет жестокости и изуверства, свойственных культам древних азиатских богов. Недоумение вызывают слова о «совершенно явном тайном поклонении». Если оно тайное, то как оно может быть совершенно явным?