Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия

Наряду с Баал–Шамимом во главу своей божественной иерархии финикийцы помещали и других богов, которые, по–видимому, в I тысячелетии до н. э. также уже играли на деле сравнительно небольшую роль в религиозной жизни Финикии и ее колоний. Это были Баал–Малаки (или Баал–Малаге) [83] и Баал–Цафон. Баал–Малаки, вероятнее всего, еще одно морское божество, и покровительствовал он именно морским путешествиям. Возможно, именно в его честь финикийцы назвали один из городов, основанных ими в Испании, Малакой (современная Малага) [84] . Что же касается Баал–Цафона, то это очень древний бог. В Угарите, где его называли Силачом Балу, он, как мы уже видели, играл очень большую роль в религиозных представлениях, будучи богом дождя, оплодотворяющего землю, богом грома и бури, связанным и с морем. Видимо, и в Финикии он наделялся теми же чертами и функциями. Из этих трех богов Баал–Цафон был, вероятно, сравнительно более почитаемым. Религиозные почести воздавали не только самому богу, но и горе Цафон (угаритская Цапану), где, как предполагалось, находится дворец этого бога. Храмы Баал–Цафона имелись во многих финикийских городах, и финикийцы нередко включали в имена своих детей имя Цафон, ставя тем самым ребенка под покровительство этого бога. А соседи финикийцев, евреи, сравнивали гору Цафон со своей священной горой Сион.

83

О Баал–Малаки мы практически ничего не знаем, ибо его упоминание в договоре тирского царя Баала с ассирийским царем Асархаддоном единственное. Ясно только, что официально он весьма почитался, как и Баал–Шамим, и что он тоже каким-то образом связан с морем и возможным кораблекрушением. Существует предположение, что этого бога греки называли Зевсом Мелихием, исходя из того, что всех Баалов, в отличие от Эла–Крона, они отождествляли именно с Зевсом и его различными проявлениями (ипостасями), а во второй части имени просто передали средствами греческого языка финикийское «Малаки». Но Филон Библский Зевсом Мелихием называет Хусора — возможно, не без веского основания. Хусор действительно был связан и с мореплаванием, ибо считался одним из изобретателей корабля. Впрочем, сфера его действий была гораздо шире. Об этом пойдет речь позже. Другое предположение, что Баал–Малаки был в действительности богом–патеком, изображения которого, так называемые патеки, финикийцы помещали на носах своих кораблей, кажется не слишком убедительным. Патеки, как будет сказано позже, вероятнее всего, низшие божества, демоны, а Баал–Малаки явно был одним из великих богов — иначе его едва ли призывали бы в упомянутом договоре наряду с Баал–Шамимом и Баал–Цафоном, поместив их выше других весьма почитаемых божеств. Возможно также, что в Карфагене Баал–Малаки отождествлялся с греческим морским божеством Тритоном. Этот бог назван среди великих богов Карфагена в договоре, заключенном между Ганнибалом и македонским царем Филиппом V в 215 г. до н. э.

84

Малаш — финикийское название города, почти не изменившееся более чем за две с половиной тысячи лет. На финикийских монетах этого города его название передано как mlk. На этих же монетах встречается изображение бога с кузнечными клещами. На монетах финикийских городов обычно изображали бога, связанного с данным городом. Следовательно, и бог–кузнец тесно связан с Малакой. Точно такой же бог у греков назывался Гефестом, а у римлян — Вулканом. Филон называет Гефестом именно Хусора. Это, думается, еще раз подтверждает, что собственным именем Баал–Малаки было Хусор (как именем утаритского Балу — Хадду).

К сожалению, нет сведений о том, как эти три бога соотносились с семьей финикийских богов. Надо сказать, что финикийцы, да и вообще многие другие (если не все) древние народы, рассматривали своих богов как членов одной или нескольких божественных семей. Многие, а может быть, и все, божества Финикии и ее колоний считались в той или иной степени потомками бога Небо или его сына Эла, который в конце концов сверг отца и сам стал главой мира богов и людей. Небо имел, однако, не только сыновей, но и дочерей. И среди них особо важную роль играла Астарта.

Баал–Цафон, владыка священной горы финикийцев. VIII в. до н. э. Бронза

Астарта относилась к древнейшим божествам не только финикийцев, но и других народов, говоривших на семитских языках, особенно в западной части семитоязычного мира [85] . В Месопотамии она или очень близкая к ней богиня выступала под именем Иштар. В Си–рии же и окружающих районах она была известна как Астарта. Начиная с 1973 г. археологи раскапывают древний город Эбла в северо–восточной части Сирии. Ученые расшифровали и прочитали многие найденные при раскопках тексты. И в них ясно упоминается Астарта, а порой она даже называется «богиней Эблы», то есть совершенно очевидно играет роль верховной богини этого царства, которое занимало важное место в политической географии Передней Азии в III тысячелетии до н. э. Тогда же и позже, уже во II тысячелетии до н. э., Астарта почиталась и в других местах этого региона, в том числе в Угарите, хотя там она и уступала первенство Анату. В I тысячелетии до н. э. Астарте поклонялись соседние с финикийцами народы — арамеи в Сирии, аммонитяне и моавитяне в Заиорданье, филистимляне в Палестине и даже египтяне, которые близко познакомились с культом этой богини еще в предыдущем тысячелетии [86] . Широко она была известна и евреям Палестины [87] . И когда там стало утверждаться единобожие и бога Йахве начали воспринимать как единственного истинного Бога всего мира, библейские пророки обрушили свой гнев на Астарту, видя в ней и в Баале (какой бог подразумевается под этим именем, точно не известно) главных врагов.

85

Астарта — одна из не только древнейших, но и великих богинь семитского мира. По своим первоначальным функциям эта богиня, вероятнее всего, была богиней–матерью. Культ богини–матери существует практически у всех народов и восходит к далекой первобытной поре. Обеспечивая само существование человеческого рода (а конкретно — данного племени или народа), она становится богиней плодородия. Таковой и выступала Астарта у семитов еще во времена общесемитской общности — недаром и у восточных семитов, аккадцев в Месопотамии, центральное женское божество имело очень похожее имя Иштар. У семитоязычных народов боги часто выступают парами. Парой Астарты на юге Аравии был бог Астар (Аштар), о котором нам известно очень немного. В Эбле в III тысячелетии до н. э. эти божества, как кажется, еще составляли пару. В следующем тысячелетии в Угарите, как уже говорилось, Аштар (Астару) был известен, но не очень-то почитался, ибо, связанный с пустыней, он рассматривался как враг Балу. По–видимому, к этому времени Астарта окончательно отделилась от своего мужского соответствия, но зато образовала пару с Анату, вместе с которой обычно упоминалась. Вне Угарита Астарта уже в это время считалась явно самостоятельной фигурой, причем играла довольно значительную роль. В частности, ее весьма почитали в городах на Евфрате — Мари, а позже в Эмаре. Исследования показали, что в Сирии Астарта все более впитывала в себя образ Астара, в итоге полностью поглотив его. Так, Астар в Аравии имел черты охотника и воина, и эти черты теперь перешли к Астарте. «Астартой войны» и «Астартой уничтожения» называли ее в Эмаре.

86

Во второй половине II тысячелетия до н. э. культ Астарты распространяется в Египте. Там ее почитают и под собственным именем, но также отождествляют с богиней Сехмет. Это отождествление очень интересно. Сехмет связана со львом: она имеет голову львицы и свирепа, как лев; известен египетский миф о том, как Сехмет по приказу верховного бога Ра начала столь рьяно уничтожать человеческий род, что своей свирепостью даже испугала Ра, который не мог ее никак остановить, пока не напоил красным пивом, похожим на кровь. Сехмет почиталась преимущественно в Мемфисе и считалась там супругой бога Птаха, создателя вселенной. С Птахом же отождествлялся угаритский Котару–ва–Хасису. Не была ли угаритская Астарта связана с этим богом, как Анату — с Балу? Надо заметить, что в Египте Астарта приобрела такую популярность, что там распространился миф о спасении ею богов. В этом мифе Астарта является не супругой, а дочерью Птаха. Такой вариант мифа свидетельствует, что египтяне все же не очень твердо знали финикийскую мифологию. Учитывая, что в Угарите Астарта не была столь же популярна, как в Египте, можно говорить, что культ Астарты и связанные с ней мифы египтяне заимствовали не от угаритян, а от других семитов сиро–палестинского региона. Во всяком случае, во II тысячелетии до н. э. культ Астарты был широко распространен в семитоязычном мире этого региона и, видимо, уже тогда занимал первое место, оттесняя Анат–Анату, в отличие от того, что происходило в Угарите.

87

В Библии говорится, что в самом начале завоевания Палестины, вскоре после смерти их первого предводителя, Иисуса Навина, евреи начали служить Астарте и Баалу. Имя богини передано во множественном числе. Вероятно, здесь подразумеваются все богини аморейско–ханаанского крута. Слова «баалы и астарты», по–видимому, используются библейским автором (явно много более поздним, чем описываемые им события) для обозначения языческих божеств вообще. И характерно, что женская часть этого божественного мира названа именно «астартами». Или ко времени самих событий, или, скорее, ко времени написания данного текста именно Астарта стала для евреев главной представительницей нечестивых богинь чужих народов, столь часто соблазняющих сынов Израиля. Культ Астарты оставался очень долго свойствен евреям. Если верить библейскому автору, то незадолго до образования царства судья и пророк Самуил еще призывал соотечественников отказаться от службы «баалам и астартам». Образование царства не привело к отказу от поклонения Астарте. Культ Астарты далеко не был чужд царю Соломону, столь прославляемому за его мудрость и благочестие. После распада единого еврейского царства на северное (Израиль) и южное (Иудею) культ Астарты особенно широко распространился в Израиле, более близком к Финикии, более развитом и более активно поддерживавшем торговые и политические, а в итоге и культурные связи со своими соседями. Но и Иудея не осталась полностью в стороне от этого культа. В VII в. до н. э. иудейский царь Манассия даже поставил статую Астарты в иерусалимском храме Йахве, и ей открыто приносились различные дары. Только внук Манассии, Иосия, с именем которого связана важнейшая религиозная реформа, приведшая к утверждению единобожия, приказал вынести эту статую из храма вместе со всеми приношениями и все это сжечь. Несколько позже пророк Иеремия именно этот акт Манассии объявил главным грехом, отмщением за который явится разрушение Иерусалима. Тот же Иеремия сообщал, что накануне падения Иерусалима иерусалимские женщины совершали молебствия и делали приношения небесной богине. По мнению многих исследователей, этой богиней была именно Астарта.

Для финикийцев Астарта была одним из самых основных и широко почитаемых божеств [88] . Недаром греки считали всю Финикию страной, посвященной Астарте. По своему происхождению Астарта была в первую очередь богиней плодородия. Когда позже эти ее функции оказались перенесены на мир людей, она стала восприниматься как богиня любви. Представлялось, что ее заботами увеличивалось число людей на земле, что она покровительствует семье и деторождению. Но и само общество и государство воспринимались древними как большая семья. И поэтому Астарта мыслилась также богиней, покровительствующей гражданскому порядку и гражданскому коллективу. В городах–государствах Финикии, где власть находилась в руках царя, который олицетворял данное государство, Астарту тесно связывали именно с царской властью, и сама она воспринималась во многом как царица [89] . Ее называли «великой», «госпожой». Кроме того, Астарта была воинственной богиней и богиней–охотницей.

88

В Библии Астарта постоянно называется сидонским, т. е. финикийским, божеством. Другое языческое божество — Баал — обычно не именуется подобным образом; видимо, Баал был менее связан с конкретным народом в отличие от Астарты. В глазах библейских авторов именно Астарта является главным представителем финикийского религиозного мира. В I тысячелетии до н. э. Астарта практически вытеснила других богинь из религиозной мысли Финикии. Это, конечно, не значит, что никаких других женских божеств у финикийцев уже не существовало, но одни из них уже ели–лись с Астартой, другие были оттеснены на задний план. Так, в частности, произошло с Анат, которая в это время была далеко не столь популярной, как в предыдущем тысячелетии. Правда, Астарта почиталась тогда уже в разных вариантах, и древние авторы различали несколько Астарт. Но все же это были разные лики одной богини, и в каждом таком проявлении на первый план выдвигалось то или иное качество Астарты. Несколько иной, как мы увидим дальше, оказалась судьба Астарты в Карфагене, но это объясняется историческими условиями, возникшими именно там. В самой же Финикии культ Астарты пытался сопротивляться даже наступлению христианства. Чрезвычайно почитаемый храм этой богини в Афаке (сравнительно недалеко от Библа) был разрушен в IV в. по приказу императора Константина, но затем явно был восстановлен и существовал до VI в., пока его не уничтожило землетрясение. Но до сих пор в народных верованиях это место считается священным. С финикийской торговлей и особенно с колонизацией культ Астарты широко распространился по всему Средиземноморью. Нет практически ни одного района финикийской колонизации, где не засвидетельствовано существование этого культа. Святилища Астарты возникали во многих созданных финикийцами городах сразу же после их основания. Порой для этого использовались местные святилища. Так произошло на Мальте, где существовавшее еще с медного века древнее святилище (Тас–Силг) в VIII в. до н. э., когда на острове поселились финикийцы, превратилось в храм Астарты, причем финикийцы внесли только минимальные изменения, необходимые для нового посвящения храма. От финикийцев (вероятнее всего, от карфагенян) культ Астарты переняли этруски. Знали об этой богине греки и римляне.

89

Царицей Астарта именовалась в Сидоне. Греческий писатель Плутарх во II в. передавал египетский миф об Исиде и Осирисе и рассказывал, что царицу Библа, которая приютила Исиду, ищущую тело своего мужа, звали Астартой. Плутарх явно не понял, что Астарта была не земной царицей, а царствующей богиней. «Священной царицей» называли Астарту на Кипре. Филон Библский говорит, что голова Астарты была украшена рогами в знак ее царской власти.

Астарта — богиня плодородия, любви и плодовитости. Часто Изображалась сжимающей руками Фуди. Ок. VI в. до н. э. Терракота

Иногда ее считали также богиней луны [90] (хотя у финикийцев было и отдельное лунное божество), а позже ее воплощение усматривали в вечерней звезде.

С течением времени образ Астарты развивался. В Карфагене она, начиная с середины V в. до н. э., оттесняется, хотя, видимо, и не официально, на второй план, но в остальном финикийском мире, наоборот, приобретает все более всеобъемлющие космические черты, воспринимается как кормилица всего мироздания. Греки и римляне обычно думали, что Астарта — это та же богиня, что и их Афродита или Венера [91] , то есть в первую очередь богиня любви, но иногда, а чем дальше, тем больше, ее сравнивали с верховной римской богиней Юноной [92] . А один римский автор сказал, что божественная Астарта — сила, жизнь, здоровье людей и богов и одновременно гибельная болезнь, а также море, земля, небо, звезды. Для него и многих других, кто разделял это мнение, Астарта становилась верховным божеством, управляющим жизнью и смертью, здоровьем и болезнью, земным и небесным миром [93] .

90

Греческий писатель II в. н. э. Лукиан отождествляет Астарту с греческой богиней луны Селеной. Правда, писатель прибавляет, что это — его личное мнение, но едва ли оно могло возникнуть без всяких оснований. В III в. н. э. другой автор, Геродиан, говорил, что богиню Уранию, т. е. «небесную», финикийцы называют Астроархой (а это, несомненно, Астарта) и отождествляют ее с луной.

91

Сама Афродита, как сейчас полагают большинство исследователей, имеет восточное происхождение. Когда проник ее культ в Грецию, неизвестно. В греческих текстах II тысячелетия до н. э. никаких упоминаний этой богини пока не найдено. В начале же I тысячелетия до н. э. Афродита — одна из наиболее почитаемых богинь. И уже в гомеровской «Одиссее» в качестве убежища Афродиты называется Кипр. Может быть, еще на Востоке произошла встреча Афродиты и Астарты, но, скорее всего, это произошло на Кипре, уже после того как на этом острове обосновались и греки и финикийцы. Храмы Астарты существовали в финикийских городах Кипра, по крайней мере, с VIII в. до н. э. Вероятно, и отождествление Афродиты и Астарты восходит к этому же времени, если не к более раннему. И такое отождествление сохранялось в течение всей древности. Недаром финикиец Абдастарт («раб Астарты»), составляя надпись по–гречески, переводил свое имя как «Афродисий». Филон прямо пишет, что, по словам финикийцев, Астарта и есть Афродита. Знаменитый римский оратор и писатель Цицерон в сочинении «О природе богов» говорил о четырех видах Венеры и о том, что одна из этих Венер происходит из Сирии и с Кипра и ее называют Астартой.

92

В 1964 г. при раскопках в этрусском городе Пирги, который служил гаванью важного политического и экономического центра Этрурии — Цере, были найдены золотые таблички с двумя этрусскими и одной финикийской надписями, датируемые около 500 г. до н. э. В этих надписях говорится, что Тефарие Велианас, царь Цере, создал в Пирги святилище богини, которая в финикийской надписи именуется Астартой, а в этрусских — Уни–Астартой. Таким образом, перед нами отождествление Астарты с этрусской Уни — одной из трех верховных божеств этрусков. Цере был связан с Карфагеном, так что культ Астарты явно пришел в этрусский город оттуда. Возможно, что в Цере он установился именно в это время, ибо Тефарие Велианас, как сейчас считают, был, скорее всего, узурпатором, и принятие нового культа могло стать одним из средств идеологического обоснования узурпации. В таком случае характерен выбор именно Астарты как покровительницы царской власти и верховной богини. В Риме этрусская Уни слилась с Юноной. И, скорее всего, отсюда идет отождествление Астарты с Юноной, супругой римского верховного бога Юпитера. Впрочем, и грекам отождествление Астарты с Герой, супругой Зевса, по–видимому, не было чуждо. В договоре Ганнибала с македонским царем Филиппом V среди первых трех богов упоминаются Зевс (явно Баал–Хаммон) и Гера, в которой надо видеть Астарту.

93

Такое представление характерно уже для довольно позднего времени, когда в сознании жителей Римской империи все прочнее укореняется мысль о существовании единого всеобъемлющего божества, правящего миром и направляющего его развитие. На роль подобного божества больше, чем старые, привычные и к тому времени во многих отношениях уже показавшие свое бессилие римские и греческие божества, подходили божества восточные, меньше известные, загадочные и таинственные. Это могли быть и мужские (например, иранский вечный боец Митра), и женские божества. Но все же богиням, поскольку они теснее связаны с интимными переживаниями человека, отдавалось предпочтение. Такие культы были вытеснены лишь с победой христианства.

Но и без такого космического преувеличения Астарта была очень разносторонней богиней. Одна современная исследовательница говорит, что под одним этим именем скрывались тысячи божественных индивидуальностей. Это, конечно, образное выражение, но оно хорошо подчеркивает многообразие «обязанностей» Астарты. И различных проявлений, ипостасей, Астарты было довольно много. Например, известна Астарта Эрицинская, почитавшаяся на сицилийской горе Эрике. О ней рассказывали, что она на девять дней покидает Сицилию и перелетает в Африку, сопровождаемая священными голубями. В образе Астарты Эрицинской особо подчеркивалась ее роль богини плодородия земли и плодовитости человеческого рода [94] . Еще одна разновидность Астарты связана с морем [95] .

94

Культ Астарты Эрицинской первоначально был, вероятно, не финикийским, а местным. Финикийцы, познакомившись с ним, узнали в местной богине свою Астарту. Культ Астарты Эрицинской был распространен в Карфагене и карфагенских владениях в Африке и на Сардинии. Африканским центром этого культа был город Сикка, и там в храме Астарты активно практиковалась так называемая священная проституция. Вообще это очень древний восточный обычай, свойственный культам богинь плодородия, когда особые жрицы отдавались посетителям храма, а полученные за это деньги шли на нужды храма. Подобные акты, как считалось, помогают увеличению плодородия земли и плодовитости человека. Этот обычай был свойствен и культу Астарты вообще. Но в Сикке он особенно подчеркивался. Характерно, что Астарту римляне отождествляли и с Венерой и с Юноной, но Астарту Эрицинскую — только с Венерой.

95

Представление о связи Астарты с морем было довольно древним. Вполне вероятно, уже во II тысячелетии до н. э. в Эмаре поклонялись Астарте Морской. Если рассматривать Астарту как развитие образа богини–матери, то не исключено, что это связано с финикийским (и даже общесемитским) представлением о появлении мира из влажной субстанции, позже понятой как море. В дальнейшем такое представление преобразовалось в образ богини, покровительствующей мореплаванию. Когда культ Астарты и миф о ней проник в Египет, богиня и в этой стране оказалась связанной с морем и морским богом, причем это представление было непосредственно перенесено в Египет из семитского мира, ибо в египетском пантеоне собственный бог моря отсутствовал. Вспомним, что и греческая Афродита, согласно мифу, имела тесный контакт с морской стихией, ибо родилась из пены морской.

Разнообразны были и изображения Астарты. Как богиня плодородия, любви и плодовитости, она изображалась обычно в виде обнаженной женщины, сжимающей руками груди [96] . Но часто встречается и изображение ее в виде царицы, сидящей на троне. Трон был в данном случае столь важен, что порой изображался только он, и подразумевалось, что богиня незримо восседает на нем. Иногда на трон водружали конической формы камень, призванный символизировать Астарту. Изображение богини в виде особого камня являлось пережитком очень древних времен, когда богов еще не представляли в человеческом облике. Одно это свидетельствует о том, каким древним был культ этой богини. Священными животными Астарты считались лев и голубь [97] . С культом Астарты тесно связан образ керуба — фантастического существа с львиным телом, человеческой головой и крыльями, очень похожего на египетского и, особенно, греческого сфинксов. Керубы порой стерегли и трон Астарты, они вообще были связаны с понятием царственного божества, выступали стражами святости места [98] . Финикийцы часто изображали Астарту смотрящей из окошка: возможно, в тот момент они думали о богине, наблюдающей из своего дворца за земными делами [99] . Порой Астарту изображали даже вооруженной.

96

Традиция изображать богиню плодородия в виде обнаженной женщины, сжимающей груди, очень древняя. В Финикии такие фигурки встречаются уже в XVIII в. до н. э. И в течение всей древности подобные фигурки изготовлялись в Сирии и Палестине, а также в финикийских колониях.

97

В религиях Ближнего Востока лев обычно ассоциируется с богинями плодородия. Голуби же считались священными птицами и греческой Афродиты. Связано ли это с общим происхождением Астарты и Афродиты или с влиянием культа Астарты на образ греческой богини? Думается, вероятнее все же второе. Голубь (голубка) как птица, соединяющая земной и небесный мир, долго почиталась в Восточном Средиземноморье.

98

На керубах восседает библейский Йахве. В христианской традиции Дух Святой символизируется голубем, а точнее — голубкой.

99

Существует и другое толкование этого образа, тоже связанное с культом Астарты. Иногда полагают, что «женщина в окошке» изображает «священную проститутку» Астарты. Но большое распространение этого художественного мотива в финикийском искусстве позволяет все же думать об изображении самой богини.

Богиня Астарта нередко изображалась сидящей на троне под охраной керубов. VI-V вв. до н. э.

Как угаритяне свою богиню Анату, так и финикийцы Астарту воспринимали одновременно и как деву, и как супругу и мать. Она была одной из жен Эла и родила ему семь дочерей, среди них, вероятно, и Тиннит. В Финикии в некоторых городах ее почитали вместе с Астартой [100] . В Карфагене, где, как уже было сказано, культ Астарты с середины V в. до н. э. начал оттесняться на второй план, первое место заняло почитание именно Тиннит [101] . Впрочем, официально и после этого Астарта сохраняла одно из первых мест среди карфагенских божеств.

100

В городе Сарепта, расположенном между Тиром и Сидоном, найдена надпись с упоминанием Тиннит–Астарты. Возможно, этих двух богинь объединяли также на Мальте. Но есть свидетельства и отдельного почитания Тиннит в Финикии.

101

Долгое время в науке Тиннит считали местным божеством ливийских племен Африки, принятым карфагенянами. Однако открытия в Финикии заставили пересмотреть эту точку зрения, и теперь никто не сомневается, что культ Тиннит был принесен в Африку финикийскими колонистами. Как давно этот культ возник в Азии, неизвестно. Ни в каких текстах II тысячелетия до н. э. имя этой богини пока не встречается. Слово ta-ni-ti содержится в надписи X-IX вв. до н. э. на лувийском языке, но обозначает не богиню, а особую жрицу бога бури. Первое упоминание Тиннит как богини отмечено в Тире на сосуде VIII в. до н. э. Современное состояние археологических исследований на территории самой Финикии пока не позволяет говорить о степени распространенности и важности культа Тиннит. Думается, что в Карфагене сначала она тоже едва ли была великой богиней, явно уступая Астарте. Положение меняется в середине V — начале IV в. до н. э. К этому времени произошли большие изменения. Карфаген, ранее не имевший земельных владений в Африке вне своих стен, теперь эти владения приобрел. Это привело к перестройке всей экономической, а вслед за ней и социально–политической структуры Карфагена. Появляется земельная аристократия, которая наряду с торговой утверждается у власти в Карфагенской олигархической республике. Формируется обширная и довольно мощная Карфагенская держава. Происходит становление полиса как особого типа социально–политического устройства, характерного не для древневосточного, а для античного пути развития древнего общества. Все эти глубокие изменения не могли не повлиять на культурную сферу. Можно говорить, что с этого времени появляется особая карфагенская (пуническая, как ее обычно называют) ветвь финикийской культуры, в ряде аспектов отличающаяся от общефиникийской. Это отразилось и в области религиозных представлений. В святилище, где раньше почиталась явно Астарта, изменяются тип посвятительных стел, изображения на них. Именно с этого времени здесь появляется большое количество упоминаний Тиннит (обычно вместе с Баал–Хаммоном). Вероятно, именно в это время Тиннит и становится главным божеством Карфагена. В договоре Ганнибала с Филиппом V Тиннит не упомянута, что вызывает очень большое удивление. Но в этом же договоре среди великих карфагенских богов называется «божество карфагенян», и это, вероятнее всего, именно Тиннит. Видимо, в мире греческих божеств не нашлось такого, которого дипломаты македонского царя или греческий историк Полибий, передавший текст этого договора на греческом языке, могли бы отождествить с Тиннит.

Керуб — фантастическое существо с телом льва, человеческой головой и крыльями. Рядом с Керубом священная птица Астарты — голубь. VI в. до н. э. Гребень из слоновой кости

Тиннит рассматривалась карфагенянами в первую очередь как небесная богиня, предстающая перед земными жителями в образе луны. Она движет тучами и ветрами, предводительствует звездами и перемещается по небу на льве. В качестве небесной богини Тиннит посылает на землю благодетельный дождь, оплодотворяющий землю, что и позволяет земле порождать растения и животных. Поэтому она является «кормилицей» и «великой матерью». Эти ее «обязанности» карфагеняне переносили и на мир людей. Священной птицей Тиннит, как и Астарты, считался голубь, соединяющий в своем полете небо и землю. И когда богиню изображали в виде женщины, ее всегда окутывали голубиные крылья [102] . Как и Астарта, Тиннит — дева и одновременно богиня плодородия; как и Астарта, она мыслилась воинственной богиней, символизирующей победу и мощь карфагенского войска. Поэтому ее порой называли «могущественной». Но чаще она выступает как «госпожа» или «великая госпожа». Она воспринималась и жителями Карфагена, и его соседями как госпожа Карфагена. Ее изображали на карфагенских монетах в качестве символа этого государства. Она олицетворяла Карфаген, его площади и улицы, а также очаг Карфагена с его вечным огнем [103] . Карфагеняне считали Тиннит «советующей» богиней и полагали, что она незримо председательствует на заседаниях карфагенского сената и дает его членам советы на благо государства. А позже ее стали воспринимать уже как «подлинную правительницу», царицу всех богов [104] .

102

В Карфагене был найден саркофаг IV— III вв. до н. э., в котором похоронена довольно пожилая женщина негроидного типа. На крышке же саркофага имеется рельеф с изображением молодой женщины европеоидного типа, и тело этой женщины как бы вписывается в изображение голубя: его голова поднимается над головой женщины, а крылья окутывают бедра и ноги, оставляя открытыми только ступни. Эта скульптура явно не может быть портретом погребенной. Видимо, в этом образе слились и представление о богине, и идеальное изображение ее жрицы. Женщина, сливающаяся со своим атрибутом — голубем, — таков образ божественной Тиннит.

103

В карфагенских надписях Тиннит именуют «госпожой». Именно в качестве госпожи Карфагена она появляется на карфагенских монетах, которые начали чеканить в IV в. до н. э. По типу изображение копирует нимфу Аретузу, которую помещали на своих монетах греческие Сиракузы на Сицилии. Но на карфагенских монетах изображена конечно же Тиннит. В некоторых случаях голова богини украшена царской диадемой, что еще больше подчеркивает роль Тиннит как госпожи Карфагенской республики.

104

Тиннит в разное время отождествляли с разными греческими и римскими богинями. И эти отождествления показывают развитие образа Тиннит. Около 400 г. до н. э. ее отождествляли с Артемидой, что подчеркивало ее черты как богини девственной, но в то же время матери и кормилицы. Как сказано выше, в конце III в. до н. э. переводчики договора Ганнибала с македонским царем именуют ее божеством карфагенян; к этому времени она уже является главной покровительницей Карфагена. Несколько позже ее отождествляют с Юноной, и это свидетельствует о том, что богиня уже поднимается до положения «царицы богов», а встречающаяся порой идентификация с богиней земледелия Церерой и богиней луны Дианой говорит о сохранении в ее образе лунного и аграрного аспектов. С течением времени Тиннит становится все более универсальной богиней. На Востоке отождествление с Артемидой остается, как кажется, более постоянным.

Стелла со знаками Тиннит и другими символами. Карфаген. Известняк

Редки изображения Тиннит в человекоподобном виде. Чаще ее изображали символически в виде ромба (эта геометрическая фигура издревле была связана с идеей произрастания, появления на свет, рождения). Другими символами Тиннит считались пальма и гранат. С культом Тиннит связан и так называемый знак бутыли в виде сосуда с цилиндрическим или яйцевидным туловом и коротким цилиндрическим горлом либо полусферическим колпачком; иногда вместо колпачка появляется изображение человеческой головы, а на тулове — женских грудей или фаллоса. Видимо, этот знак олицетворяет одновременно ребенка, принесенного в жертву (об этом пойдет речь позже) и обретшего таким ужасным способом бессмертие, и погребальный сосуд, в котором захоронен пепел жертвы [105] . Особенно часто в Карфагене и в других местах его державы встречается так называмый знак Тиннит в виде треугольника или трапеции с поперечиной, положенной на вершину треугольника или короткую верхнюю сторону трапеции, причем концы поперечины часто подняты вверх, а выше, над самой вершиной треугольника или серединой трапеции, находится крут. Ученые в течение многих лет пытаются разгадать смысл этого таинственного знака. Угол или треугольник, особенно заштрихованный (а в Карфагене встречается и такой), издавна был символом женщины, женского плодоносящего начала, а крут может символизировать солнце, черта же — означать не разделение, а, наоборот, соединение этих фигур. И в таком случае «знак Тиннит» — символ соединения богини плодородия с богом солнца [106] . А таким богом в Карфагене считался Баал–Хаммон.

105

«Знак бутыли» давно привлекал внимание ученых, дававших ему различное толкование. Приведенное здесь дано известной французской исследовательницей К. Шарль–Пикар после долгого изучения большого числа карфагенских памятников и кажется наиболее вероятным. Надо отметить, что этот знак появляется несколько раньше того времени, когда культ Тиннит выдвигается на первый план, и, возможно, связан еще с культом Астарты, а затем как бы по наследству переходит к Тиннит. И исчез он еще до гибели самого Карфагена, должно быть, в результате развития религиозных представлений карфагенян.

106

Форма «знака Тиннит» не оставалась неизменной. Но в целом его схема сохранялась. Одни ученые видели в этом знаке символ молитвы, обращенной к Тиннит, другие — соединение бетила с солнечным диском. Было высказано мнение, что «знак Тиннит» — развитие в карфагенской среде египетского знака жизни анха, который очень часто встречается в Египте, особенно при изображениях фараонов. Возможно, что во всех этих предположениях есть доля истины. Но все же предложенное толкование этого знака как символа соединения женского плодоносящего начала, воплощенного в богине плодородия, с солнечным мужским божеством представляется более правдоподобным. Трапецию же можно считать незаконченным треугольником. Это предположение косвенно подтверждается одним из рисунков на стеле, когда вместо крута над трапецией написано слово «баал».

Баал–Хаммон был древним и весьма почитаемым богом, сыном Эла. И позже, когда Эла стали почитать много меньше, на Баал–Хаммона перенесли некоторые черты отца [107] . Баал–Хаммону поклонялись не только в самой Финикии (в том числе в Тире), но и в соседних местах, а также в тирских колониях. Если не считать утаритских имен типа Абдихаману («раб Хаману») и сомнительного упоминания Хаммона в Эмаре, древ–нейшее упоминание этого бога относится к IX в. до н. э. и содержится в надписи, сделанной в одном из арамейских государств, находящемся под сильным финикийским влиянием. Имя этого бога встречается на амулете, найденном в Тире. С финикийскими колонистами культ Баал–Хаммона рано распространился по всему Средиземноморью. На самом западе финикийского мира, в Гадесе, существовал храм Баал–Хаммона. На монетах другой финикийской колонии в Испании, Малаки, встречается символ этого бога — круг с лучами. Существование культа Баал–Хаммона отмечено практически во всех районах финикийской колонизации, а также там, где местное население испытывало сильное финикийское влияние, как, например, в Нумидии в Африке. Особой же популярностью он пользовался в Карфагене. Там его весьма почитали с самых ранних времен существования города [108] . Сначала Карфаген был основан на холме недалеко от берега, и позже на этом холме находилась карфагенская цитадель Бирса. В месте же, где первоначально высадились колонисты, возникло святилище. Долгое время оно было посвящено одному Баал–Хаммону, а затем (не позже IV в. до н. э.) — Баал–Хаммону и Тиннит. И уже довольно рано здесь появились посвятительные стелы в честь Баал–Хаммона. Так что можно говорить, что Баал–Хаммон с самого начала принадлежал к наиболее значимым божествам Карфагена. Позже он стал выступать в паре с Тиннит (о паре с Астартой ничего не известно), что не умалило его статуса. В финикийских колониях на Мальте, Сицилии и Сардинии он по–прежнему один, хотя Тиннит там тоже была известна.

107

Среди сыновей Эла–Крона Филон называет Крона младшего. Вероятнее всего, это и есть Баал–Хаммон. Иногда его отождествляют с Зевсом или Юпитером, т. е. тоже с сыном Крона или его римского аналога Сатурна. Но все же обычным было сближение Баал–Хаммона с самим Кроном (и Сатурном). В надписях на финикийском и греческом языках в греческом тексте появляется Крон, а в финикийском — Баал–Хаммон. Особенно интересна одна грекоязычная надпись, которая составлена целиком по финикийской схеме, но вместе с Тиннит упоминается Крон. После гибели Карфагена в римское время в Африке широко распространен культ Сатурна, который стал прямым продолжением культа Баал–Хаммона. Само имя Баал–Хаммон ученые трактуют различно. Иногда его понимают как «владыка алтарей с благовониями» или «владыка хамманим», т. е. священных столбов, ставившихся перед алтарями. Иногда под именем «Хаммон» понимают название небольшого городка Хаммон, располагавшегося к югу от Тира и подчинявшегося последнему. Но этот городок был невелик, и, судя по сделанным там находкам, в нем больше почитался бог Милькастарт, в то время как следов почитания Баал–Хаммона до сих пор не обнаружено. Существует также предположение, что «Хаммон» — это горы Аман в северо–западной части Сирии, которые играли довольно значительную роль в истории этого региона. В таком случае Баал–Хаммон был бы похож на Баал–Цафона. Но такое толкование представляется все же чрезмерно искусственным, тем более что прямых свидетельств обожествления этих гор у нас нет. Правда, во II тысячелетии до н. э. встречаются имена, содержащие элемент «хаману», но этот элемент мог вполне означать не название обожествленной горы, а сокращенное «Балу–Хаману», т. е. «Баал–Хаммон». В Карфагене, где культ Баал–Хаммона был одним из важнейших, в святилище, связанном с этим богом, иногда встречалось упоминание Хаммона вместо Баал–Хаммона, что, думается, доказывает существование такого сокращения. Эти имена только свидетельствуют, что культ Баал–Хаммона довольно древний и восходит, по крайней мере, ко II тысячелетию до н. э. Гораздо вероятнее перевод имени этого бога как «владыка жара», что говорит о его солнечном характере, подтвержденном памятниками его культа в Карфагене.

108

Баал–Хаммон воспринял некоторые черты не только Эла, но, возможно, и того бога, которого в Угарите называли Богом отцовским и который, как уже было сказано, считался, по–видимому, в первую очередь богом царской династии. Если это так, то и в финикийских городах–государствах он мог играть ту же роль. Когда же в Карфагене довольно скоро после его основания царская власть была ликвидирована, Баал–Хаммон превратился в бога Карфагенской республики.