Мифы и легенды народов мира. Том 9. Народы России
Шрифт:
Бай спрыгнул с телеги и начал, тяжело отдуваясь, быстро распрягать коня.
— Что ты делаешь? — спросил Чалджи.
— Не–ет! — шептал Майдох. — Ты, Мултыган, не обскачешь меня. Теперь я знаю, почему твоя отара растет не по дням, а по часам. Я тоже каждый час буду пересчитывать свой товар. И тогда посмотрим, кто будет богаче.
Взбираясь на лошадь, он сказал:
— Товар, что в телеге, я оставляю тебе. Сейчас мне некогда с ним возиться! Стереги его. Через час я приеду за ним.
И, уже удаляясь, бай кричал:
— Я буду пересчитывать свой товар чаще, чем Мултыган отару, через
Посмеявшись над завистливым Майдохом, Чалджи впрягся в телегу и с песней покатил ее в улус.
На песню сбежался народ.
— Чалджи раздает товар беднякам, — говорили люди, — спасибо ему!
Бай Мултыган, расталкивая толпу, подошел к телеге, и глаза у него заблестели от жадности.
— Что у тебя в телеге ?
— Товар, — сказал Чалджи. — Смотри, какие шелка, какая парча!
— А где ты все это взял? Где Чибек? Она окаменела? Так?
Чалджи с недоумением смотрел на бая.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он.
— Врешь! — зашипел бай. — Я слышал, как Чибек сказала, что она окаменеет. За ее каменное тело ты и получил все это богатство. Кто послал тебя сюда?
— Меня послал Алыгбай, — отвечал Чалджи.
— Как?! — воскликнул бай. — Так это грозный Алыгбай скупает каменных женщин?
— Ну да, о нем я и говорю, — улыбаясь, отвечал Чалджи.
— Где же мне взять каменную женщину? — кусая ногти, шептал Мултыган. — Где?
— Как где? — смеясь, говорили люди. — Ведь у тебя есть жена Тыртыс–хат [144] , а у нее каменное сердце…
— Верно! — закричал Мултыган, схватил нож и, ни слова не говоря, скрылся в своей юрте.
И те, кому удалось заглянуть вовнутрь, закричали так, чтобы слышали все:
— Бай убил свою жену — зловредную Тыртыс–хат. Теперь нашим женам легче будет дышать, она больше не будет щипать их и таскать за волосы.
144
Тыршыс–хат — вредная женщина.
Мултыган взвалил тело Тыртыс–хат на телегу и ускакал, нещадно погоняя лошадь. Приехав к Алыгбаю, он закричал:
— Грозный Алыгбай, выходи смотреть покупку! Я привез тебе мертвую женщину с каменным сердцем. Сколько за нее дашь?
Алыгбай вышел, посмотрел на Мултыгана и ответил:
— За такие шутки я тебе дам сто плетей!
Тут же Мултыгана схватили, повалили на землю и стали избивать плетьми. Он визжал и кусался, как пес, а про себя думал: «Если не выбьют из меня душу, отомщу же я тебе, коварный Чалджи!»
Что было на дне реки
…Чадджи, раздав весь товар бедному народу, опять взял Чибек за руку, и они пошли дальше по пыльной дороге.
— Скоро ли увижу я родимый край?.. — с тоской спрашивала Чибек.
А Чадджи, задумчиво глядя вдаль, проговорил:
— Тяжелая у меня судьба! С детства нет у меня ни имени, ни лошади, ни юрты. Где отец и мать мои? Где мой родной улус? На каких лугах пасется мой быстроногий богатырский конь? Чадджи, батрак, вышедший
из бочонка, — вот кличка, которой наградил меня злой хан… — И он печально склонил голову.Вдруг сзади послышался такой топот, что земля мелко задрожала. Чадджи оглянулся и увидел пыльный вихрь, приближающийся к ним.
— Стой! Стой! — послышались грозные голоса.
Всадники на разгоряченных потных конях окружили Чадджи и Чибек.
— А–а, проклятый пастух! — кричал Мултыган, размахивая хамчой [145] . — Наконец–то я догнал тебя. Теперь ты мне ответишь за каменную бабу!
— Где моя тележка с товарами? — вопил Майдох. — Разве твоя батрацкая шкура заменит мне парчу?
145
Хамча — плеть.
Чадджи повалили на землю, скрутили веревками и посадили в мешок.
— А эту, — закричал Мултыган, указывая крючковатым пальцем на Чибек, — я возьму себе в жены вместо убитой Тыртыс–хат.
Но гордая Чибек ответила старику:
Пока голова у меня на плечах, Пока не померкло солнце в глазах, Я одолею любую беду И за тебя никогда не пойду!— Связать ее! Приторочить к седлу! — завизжал Мултыган.
Чадджи рвал веревки, силился сбросить мешок, но все было напрасно. А Чибек кричала ему:
— Брат мой! Слышишь ли ты меня? Я — Чибек, сестра твоя. Это Хозяин Черной горы бросил тебя в бочонок. Слышишь ли ты меня?!
Чалджи рванулся, но голос дорогой сестры замер в отдалении, заглушенный топотом коней.
— Что мы будем делать с ним? — спросил Майдох у Мултыгана и изо всех сил начал колотить кулаками по мешку. — Пустая кишка! Куда ты запрятал мои товары?!
— Надо утопить его! — решил Мултыган.
Они подъехали к реке, сбросили мешок на берег и начали совещаться: как лучше утопить Чалджи.
— Надо найти такой камень, — сказал Мултыган, — чтобы он был тяжелее каменной бабы.
— Нет, нет, — кричал Майдох, — мы найдем такой камень, чтобы он был тяжелее воза с товаром.
И они разъехались в разные стороны, и каждый искал камень побольше.
Только они отъехали, как до Чалджи донесся приближающийся цокот копыт.
— Э–к–кей! — услышал он вдруг знакомый голос. — Кажется, я вижу мешок?
— Нет, — отвечал Чалджи. — Ты видишь меня.
— Почему ты залез в мешок? Кто ты?
— А кто ты? — переспросил Чалджи.
— Я — бай Мирочах. Разве ты не слыхал обо мне? Это ведь я засадил в темницу пастуха Чалджи. Сейчас я еду к шаману лечить глаза, которые мне закрывает злая болезнь.
— А я только что излечился от этой болезни, — проговорил Чалджи, изменив голос.
— Так вылечи меня! — закричал бай.
— Если будешь слушать — вылечу.
— Почему не буду слушать? Вылечи.
— Тогда слезай с коня, развяжи мне руки и ноги, надень мою одежду. Только не смотри мне в лицо. Иначе ты совсем ослепнешь.