Мифы о 1945 годе

До воссоединения 1939 года и присоединения в 1945 году Закарпатской Украины площадь Украинской ССР составляла 445,3 тыс. км ².

После 1945 года она увеличилась до 577 тыс. км ², из которых на долю Закарпатья приходилось примерно 20 тыс. км ². (В скобках замечу, что к 1991 году территория УССР составляла 603,4 тыс. км ²прежде всего за счёт передачи Крыма из состава РСФСР в состав УССР в 1954 году.)

То есть прирост территории УССР за счёт западноукраинских земель составил примерно 112 тыс. км ².

Суммарная площадь возвращённых западнобелорусских областей составляла примерно 90 тыс. км ².

Проведя несложные вычисления, устанавливаем, что площадь чисто польских областей Польши в 30-е годы XX века можно было оценивать примерно в 186 тыс. км ².

А в 1947 году площадь вновь возникшей на карте мира Польши равнялась примерно 312 тысячам квадратных километров.

За счёт чего же Польша, «блестяще» доказавшая в 1939 году свою неспособность к защите суверенитета, увеличила после Второй мировой войны территорию государства на добрую треть и даже больше?

Для того чтобы объяснить это беспрецедентное в истории мира приращение национальной территории, мне придётся к фактам и цифрам прибавить ряд пространных цитат. Так сказать — избранные места из переписки если не с друзьями, то, во всяком случае, с союзниками.

Впрочем, перед этим надо бы напомнить читателю основные «польские» события 1944 года, обусловившие события 1945 года.

В ночь с 31 декабря 1943 года на 1 января 1944 года была образована Крайова Рада Народова (КРН) во главе с коммунистами (их называли «пэпээровцы» по аббревиатуре ПИР, означавшей по-польски «Польская рабочая партия»).

21 июля 1944 года Крайова Рада Народова образовала временный орган центральной исполнительной власти — Польский комитет национального освобождения, а 26 июля 1944 года было заключено соглашение между Советским правительством и ПКНО.

1 августа 1944 года началось Варшавское восстание, провокационно инициированное из Лондона, Москвой по объективным причинам не поддержанное и немцами жестоко подавленное.

А 31 декабря 1944 года в Люблине Крайова Рада Народова преобразовала ПКНО во Временное правительство Польской Республики.

С момента образования Люблинского правительства «польский» вопрос приобрёл для Сталина, с одной стороны, Рузвельта и особенно Черчилля — с другой, особую и обоюдную остроту.

В некой западной иллюстрированной биографии Черчилля можно прочесть, что отказ-де Сталина прийти на помощь Варшаве привёл Черчилля в ярость.

Охотно верю, потому что это полностью срывало планы Черчилля и его хозяев — хозяев потому, что Черчилль был хотя и доверенным, но всё же лишь слугой Золотой Элиты мира.

Планы же были просты: как и ранее, держать Польшу на антисоветском (читай — на антирусском) «поводке».

Далее в той же биографии было сказано, что восстание в Варшаве началось тогда, когда Красная Армия находилась-де на расстоянии орудийного выстрела от польской столицы. При этом умалчивается, что между нашими войсками и Варшавой была Висла, не говоря уже об усталости советских войск.

Впрочем, с историей Варшавского восстания читатель уже знаком. Вспомнил же я всё это здесь потому, что далее в биографии Черчилля сообщается, что Сталин якобы хладнокровно допустил уничтожение восставших для того, чтобы потом «навязать» полякам «Люблинский комитет».

Не Люблинское правительство, а именно «комитет», потому что англичане признавали только Лондонское польское «правительство». Ещё бы! Оно ведь сидело в Лондоне.

Уничтожение восставших немцамибыло обусловлено не коварством Сталина, а хладнокровно подлой «польской» политикой Черчилля. Ему хотелось навязать — вот уж тут без кавычек — полякам свой Лондонский паноптикум, однако Черчилль и K° обломали зубы о жёсткую позицию Сталина.

Интересное свидетельство отыскивается в книге английского политика и публициста Алана Кэмпбелл-Джонсона «Сэр Антони Иден», изданной в 1955 году.

Кэмпбелл-Джонсон пишет, что 15 марта 1943 года на обеде с участием Идена и Рузвельта Иден сообщил американскому президенту, что генерал Сикорский и его лондонское правительство «настаивают на своих притязаниях», поскольку они убеждены, что Россия и Германия будут истощены войной, и Польша может оказаться самым сильным государством в Восточной и Средней Европе.

Как видим, самомнение лондонской эмигрантской «компании» было беспредельным, а политическая слепота — полной. И вот с этой «компанией» англосаксы предлагали нам иметь дело и впредь!

Не слишком ли чересчур?

Между прочим, Иден, лично уже общавшийся со Сталиным, тогда же, 15 марта 1943 года, говорил Рузвельту, со Сталиным ещё лично не общавшимся, что Сталин хочет видеть Польшу сильным и независимым государством, но во главе которого будут стоять «подходящие люди».

Всё верно! Именно этого Сталин и хотел. Но Сталин имел в виду, конечно, не марионеток, а прежде всего то, что во главе Польши более не должны стоять русофобы, как это было раньше. Однако нельзя упускать из виду, что для Польши (не только для неё, конечно, но для неё особенно) понятия «русофоб» и «антисоветчик» давно стали тождественными.

Поэтому Польша, гарантирующая своей политикой безопасность России, могла быть только просоветской. Только такая Польша была бы лояльна к России. А в реальном масштабе времени единственным вариантом польской власти, «подходящей» с позиций обеспечения безопасности России, было Люблинское правительство, то есть — Временное правительство Польской Республики, которое после освобождения польской столицы Красной Армией переехало в январе 1945 года из Люблина в Варшаву.

Никакого иного правительства в Польше Сталин допустить не мог и не допустил бы. Сталин ведь был не «россиянским» «президентом», а русским вождём!

Но для лояльной к России Польши Сталин был готов сделать многое.

И сделал.

А вот Черчилль и Рузвельт…

Уже в Тегеране, когда «Большая Тройка» встретилась впервые, Рузвельт 1 декабря 1943 года начал послеобеденный Круглый стол с того, что предложил обсудить вопросы о Польше и Германии.

О Германии у нас будет отдельный разговор, а что касается Польши, то Рузвельт выразил надежду, что «Советское правительство сможет… восстановить свои отношения с польским правительством».