Мифы Поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья
Шрифт:
Оберег «бетеу»
Из фондов Национального музея Республики Башкортостан
Дух-хозяин дома, Ой-эйахе, — покровитель семьи. Он представлялся в виде длинноволосого старика, живущего под полом, и по функциям не отличался от домовых духов других народов.
Дух Тирмен-эйахе обитал на мельнице. Он являлся в образе старушки с лохматыми, засыпанными мукой волосами. Чтобы мельница работала исправно, должен вовремя дуть ветер, а мельничный пруд оставаться полноводным, и за всем этим следил дух мельницы. После каждого помола полагалось оставлять для Тирмен-эйахе немного муки или зерна.
Злыми духами башкиры, как и другие тюркоязычные народы, почитали чудовищных великанов дэвов (дивов), которые стали персонажами многих сказок.
Общим для всех тюркоязычных народов
Фартук национальный башкирский с пришивной грудкой. По подолу — широкой полосой вышивка цветным гарусом. По белому домотканому холсту — узоры браной вышивкой в виде розеток и ромбов. Подобные фартуки носили молодые женщины, недавно вышедшие замуж
Из фондов Национального музея Республики Башкортостан
Один из этнографов XIX века так пересказывает сообщения очевидцев: «При совершенно ясной погоде показывается небольшая тучка с громом и молнией, надвигающаяся на озеро. Едва туча коснется воды, как та начинает бушевать, кружиться и бить фонтаном, и из нее показывается голова страшнейшего чудовища с огромными, выкатившимися из орбит глазами, похожими на деревянные чашки для кумыса. Туча, схватившая в свои объятия голову чудовища, начинает подниматься, таща за собой и туловище; с виду оно пятнистое с глянцевитым оттенком. Наконец показывается и хвост, раздвоившийся наподобие вил. Чудовище, поднятое на значительное от воды расстояние, начинает вытягиваться и изгибаться, вилять во все стороны хвостом, который волочится по земле и оставляет следы в виде борозды. Несомое облаком чудовище то издает стон, то свистит или шипит, то загибает хвост кольцом, то сердито ударяет по своим могучим бокам, не щадя себя и желая освободиться. Но какая-то сверхъестественная сила держит крепче всяких тисков его голову, не давая ему возможности даже пошевелить ею. Не имея сил вырваться, чудовище мало-помалу удаляется, и туловище его под солнечными лучами принимает все более ярко-золотистый, красноватый цвет».
Ряд поверий башкиры связывали со змеями. Так, считалось, что змея, дожившая до ста лет, превращается в гигантского многоголового дракона Аждаху. Он живет на дне озера или в колодце и пожирает приходящий на водопой скот. Если Аждаха доживет до пятисот (или тысячи) лет, то превратится в страшного демона-людоеда Юху. Он принимает облик красивой девушки, выходит замуж за человека и съедает его.
Однако Аждаха редко доживает до такого возраста. Обычно неведомая сила гораздо раньше уносит его на облаках за Ледовитый океан, на гору Каф, где живут всевозможные гады и драконы. Башкиры уверяют, что неоднократно видели это.
Глубокая древность в башкирской мифологии, как и у других народов, описывается как времена великанов — алпов.
В изначальные времена людей на земле было совсем немного, так что все они жили вместе и ели из одного котла. Но однажды, как раз в то время, когда они обедали, неведомо откуда пришел к ним алп-великан. Люди встретили его приветливо, пригласили разделить с ними их обед. Подсел алп к котлу — и в один миг опустошил его до самого дна. Призадумались люди и решили сделать новый котел, побольше. Отлили новый котел из серебра, а к нему, специально для алпа, — ковш из чистого золота. Понравился алпу котел, а еще больше ковш. На радостях подбросил он ковш в воздух, хотел поймать, но ковш взлетел до самого неба да так там и остался. С тех пор по ночам сияет в небе созвездие из семи ярких звезд — Золотой Ковш, или Большая Медведица.
В одном из мифов рассказывается, как от первого алпа произошел башкирский народ:
В изначальные времена жили муж и жена. Дожили они до глубокой старости, а детей не нажили, и это их очень печалило.
Однажды пошел старик на охоту, присел отдохнуть у подножия высокой горы, прислонился к каменной скале и нечаянно заснул. Во сне явился ему Хозяин горы и спросил: «О чем печалишься ты, человек?» Ответил старик: «О том, что нет у меня сына. Я скоро умру, и некому будет помянуть меня добрым словом». Сказал Хозяин горы: «Когда один рождается, другой умирает. Если у тебя родится сын, ты умрешь. Готов ли ты на это?» «Готов», — ответил старик и проснулся.
Подивился он своему сну и вдруг почувствовал, что скала у него за спиной содрогается, будто женщина в родовых муках. Вытащил старик из-за пояса топор, что есть силы ударил по камню. Раскололась скала пополам, и вышел из нее юноша исполинского роста. Руки у него были как стволы стройных сосен, грудь — широкая, как луг, ступни — как большие лодки.
Поклонился юноша старику и сказал: «Здравствуй, отец! Я послан тебе в сыновья». Обрадовался старик, крепко обнял сына. «Теперь я знаю, что не напрасно прожил жизнь! — воскликнул он. — Вон какой у меня сын — настоящий алп-великан. Возьми мои лук и топор — самому-то мне они уже не понадобятся. Много лет назад их передал мне мой отец, а ему они достались от деда». Опустился старик на землю и умер.
Похоронил сын отца, оплакал его, как полагается, потом попробовал натянуть отцовский лук. Да только мал он для богатырской руки: сломался лук пополам, оборвалась тетива. Взял тогда богатырь отцовский топор, свалил могучий дуб, сделал из него лук себе по росту,
сплел тетиву из медвежьих жил и пошел куда глаза глядят. Перешагнул через горный хребет, сделал семь шагов. И там, где он ступал, образовалось семь широких полян.Увидал богатырь юрту, такую большую, что уместились бы в ней два табуна лошадей. Вышла из юрты девушка. Красотой она затмевала солнце, а ростом была под стать богатырю.
Говорит девушка: «Здравствуй, егет [34] . Кто ты таков и как твое имя?» Отвечает богатырь: «У меня нет имени. Но мой отец назвал меня алпом». Засмеялась девушка и сказала: «Значит такое имя у тебя и будет — Алп».
Алп и красавица стали мужем и женой, родилось у них семеро сыновей, от которых и пошли семь башкирских родов. А те семь полян, что появились там, где ступила нога Алпа, стали местом для их летних кочевий.
34
Парень, юноша (башк.).
Фотооткрытка. Композиция «Башкирская свадьба», 2009 г. Национальный музей Республики Башкортостан
Из фондов Национального музея Республики Башкортостан
К сказаниям об алпах примыкает эпос «Алпамыш» (см. Приложение ). Различные его варианты известны многим тюркоязычным народам: татарам, узбекам, казахам и алтайцам. Башкирская версия, по мнению исследователей, принадлежит к числу древнейших. Эпос сохранил много мифологических черт: Алпамыш предстает то в образе обычного человека, то великана, наделенного сверхъестественной силой. Противник Алпамыша, заточивший его в подземную тюрьму, — владыка подземного мира, а верный конь, спасающий его из заточения, — посланец небес. Сюжет о герое, возвращающемся домой, где его считают погибшим, а его жену принуждают к новому замужеству, восходит к «Одиссее», а может быть, и к еще более древним, фольклорным, мотивам.
Часть воротника из стекляруса
Из фондов Национального музея Республики Башкортостан
Как и многие другие народы, башкиры почитали медведя, верили в родство людей и медведей. Обращаясь к медведю, его называли братом, отцом или дедушкой. Герой одной из башкирских мифологических сказок — богатырь с медвежьими ушами, родившийся от женщины и медведя.
Считалось, что медведь способен отпугивать нечистую силу, поэтому в качестве оберега к колыбели новорожденного подвешивали медвежьи когти, взрослые люди носили на груди клок медвежьей шерсти, медвежьим салом смазывали двери и ворота.
Медведя называли Хозяином леса, считалось, что его облик может принимать лесной дух Урман хужахы.
У башкир, как и у многих других народов, существовал особый Медвежий праздник, который устраивался в честь медведя, добытого на охоте. В представлении древних охотничьих народов охота была не противостоянием человека и зверя, а процессом, необходимым для выживания и тех, и других. И охотникам, и промысловым животным покровительствовало одно и то же божество, которое посылало на землю зверя, чтобы у людей была пища. Люди в свою очередь после удачной охоты должны были совершить особые магические обряды, чтобы душа зверя возродилась, зверь снова был послан на землю и звериный род не переводился, как и род человеческий.
Во время Медвежьего праздника у башкир шкуру медведя набивали сеном, так что получалось подобие живого животного, и устраивали перед ним состязания среди охотников в силе, ловкости и меткости, исполняли особые ритуальные песни и пляски.
Ковш «ижау»
Из фондов Национального музея Республики Башкортостан
Не меньшим почитанием пользовался волк — священное животное многих тюркоязычных народов.
Башкиры считали волка своим прародителем. Согласно преданию, в давние времена два племени вели кровопролитную войну. Одно из племен победило, другое было истреблено, и в живых остался только один маленький мальчик. Его унесла в свое логово волчица, вырастила вместе с волчатами, и впоследствии от этого мальчика и волчицы пошел род башкир.
Такая легенда известна многим тюркоязычным народам, но у башкир есть и другой ее вариант, в котором рассказывается, что в те времена, когда предки башкир еще вели кочевую жизнь, один храбрый егет отправился на охоту. Вышла к нему из чащи молодая волчица. Прицелился егет в волчицу из лука, но она сказала человеческим голосом: «Не стреляй в меня, а лучше возьми за хвост и ударь о землю». Удивился егет, но сделал так, как она хотела. И тут же волчица превратилась в девушку невиданной красоты. Егет привел ее в свою юрту, стала девушка-волчица его женой. Но родичи егета не захотели принять волчицу в свою семью. Тогда он ушел с женой в дремучие леса и стал жить там. Родила ему жена-волчица много детей, затем пошли внуки. Глава семьи получил прозвание Башбуре — Главный Волк, и, согласно народной этимологии, от этого прозвища произошло само название башкир — «башкорт».