Мифы. Великолепный МИФ

– Мой единорог! Вся моя экипировка на этом животном!

– Вряд ли он мог уйти далеко… – проворчал Ааз.

– Тут повсюду бродят бандиты, которые только и делают, что мечтают заполучить хорошего боевого единорога. – Куигли поднялся на ноги. – А мне без него никак, он мой помощник в борьбе с демонами. Да, мне пора в путь. Благодарю вас за помощь, друзья мои. Безопасного вам пути и до новой встречи.

Неопределенно взмахнув рукой, он исчез в лесу, пронзительным свистом подзывая своего скакуна.

– Что все это значит? – взорвался Ааз.

– Ты о чем?

– К чему эта спешка? Почему ты хочешь поскорее избавиться от него? Каким бы доверчивым он ни был, я мог бы выменять у него штаны или что-то другое, хоть сколько-нибудь ценное, что у него могло быть при себе. И главное, заполучить этот амулет.

– Вообще-то я хотел, чтобы он пошел дальше своей дорогой, прежде чем заметит изъян в твоей маленькой истории.

– Ты имеешь в виду оговорку про сына-племянника? Он бы не…

– Нет, не ее.

– А что тогда?

Я вздохнул.

– Послушай, он видел сквозь твою маскировку, потому что этот амулет позволяет ему видеть сквозь чары, верно?

– Верно, и я объяснил это тем, что стал жертвой проклятия демона…

– …это изменило твою внешность с помощью чар. Но умей он видеть сквозь чары, он был бы в состоянии видеть и сквозь эти, и он бы увидел в тебе обычного человека. Верно?

– Гм. Может, нам лучше отправиться в путь сейчас, когда мы знаем, где находится Иштван?

Но я не хотел, чтобы огонек моего маленького триумфа потух так быстро.

– Скажи, Ааз, как бы ты поступил, повстречай мы такого умного охотника на демонов, как я?

– О, это легко. – Он улыбнулся и похлопал по арбалету. – Я бы убил его. Подумай об этом.

И я подумал.

Глава 7

Есть ли во Вселенной что-то более красивое и надежное, чем простая сложность паутины?

Шарлотта [5]

5

Шарлотта – героиня детской книги Элвина Брукса Уайта «Паутинка Шарлотты». (Прим. ред.)

Я закрыл глаза и сконцентрировался. Это оказалось сложнее, нежели втягивать энергию из силовой линии прямо в мое тело. Для фокусировки я указал пальцем на точку примерно в пяти ярдах от меня.

Идея черпать энергию из удаленного места и контролировать ее казалась мне невозможной, пока Ааз не сказал, что это примерно то же самое, что и упражнение с зажиганием свечи, которое я уже освоил. Теперь это казалось не невозможным, а просто трудным.

Я уверенно сузил фокус и мысленным взором увидел, как в выбранной точке появился мерцающий синий свет. Не нарушая концентрации, я медленно очертил пальцем над головой дугу. Свет следовал за ним, оставляя в воздухе светящийся синий след. Когда он снова коснулся земли или того места, где я почувствовал землю, я вновь переместил палец, направляя свет во вторую дугу защитной пентаграммы.

Мне подумалось: то, что я делал, мало чем отличалось от формирования обычной плоской пентаграммы в хижине Гаркина. Единственная разница состояла в том, что она была выгравирована не на полу, а прочерчена над головой, и ее кончики опускались вниз и касались земли. Это было скорее подобие зонтика, нежели граница.

Еще одно важное отличие, подумал я, выполняя задание, состояло в том, что его выполнял именно я. Я. Скив. То, что я когда-то наблюдал с замиранием сердца, теперь выполнял я сам как нечто обычное.

Я прикоснулся к свету на прежнем месте и завершил пентаграмму. Удовлетворенный, я пару мгновений постоял, закрыв глаза, изучая светящиеся синие линии, запечатленные в моем воображении.

– Потрясающе, малыш, – раздался голос Ааза. – Но, может, ты немного приглушишь ее, прежде чем мы привлечем сюда всех фермеров и охотников на демонов в этой стране.

Я открыл глаза и удивился.

Пентаграмма все еще была там! Не воображаемая, в моей голове, а на самом деле светящаяся над ней. Его холодный синий свет придавал происходящему жутковатую окраску, сводившую на нет тепло нашего маленького костра.

– Извини, Ааз. – Я быстро ослабил контроль над энергией. Вскоре линии пентаграммы потускнели и исчезли. Но они все еще были там. Я чувствовал их присутствие в ночном воздухе надо мной. Однако теперь их нельзя было увидеть обычным зрением.

Скорее от удовольствия, чем от неуверенности в себе, я снова закрыл глаза и посмотрел на них. Они сияли там мерцающей красотой, прохладные и умиротворяющие, в противовес ярости красно-золотого сияния острия силовой линии, упрямо указывающей на путь завтрашнего дня.

– Садись, малыш, и прикончи свою птицеящерку.

Мы уже вышли из леса, но, несмотря на близость дороги, дичи все еще было много, и она охотно попадала в расставленные мною силки. Ааз по-прежнему отказывался составить мне компанию во время еды, настаивая на том, что единственное, что стоит употреблять в этом измерении, – это алкоголь. И я обедал часто и истинно по-королевски.

– Знаешь, малыш, – сказал мой наставник, отрываясь от бесконечной заточки меча, – ты действительно делаешь успехи в учебе.

– Что ты имеешь в виду? – пробормотал я с набитым ртом, надеясь, что Ааз объяснит подробнее.

– Ты гораздо увереннее владеешь магией. Однако тебе стоит следить за контролем. В этой пентаграмме было столько энергии, что ее хватило бы, чтобы поджарить все, что с ней столкнулось.

– Наверно, мне все еще не дает покоя мысль об ассасинах.

– Расслабься, малыш. С тех пор как мы устроили им засаду, посадив в нее Куигли, прошло три дня. Даже если он их не остановит, им теперь ни за что нас не догнать.

– Неужели я и вправду собрал столько силы? – настаивал я, охваченный жаждой похвалы.

– Если только ты на самом деле не участвуешь в магической битве, защитные чары используются только как предупредительный сигнал. Если же вложить в них слишком много энергии, это может иметь два потенциально плохих побочных эффекта. Во-первых, этим ты можешь привлечь к себе ненужное внимание, напугав или испепелив невинного прохожего, который может нечаянно наткнуться на них. Во-вторых, если они столкнутся с владеющим магией противником, скорее всего, это не остановит его, а лишь предупредит, что где-то рядом с ним есть нечто потенциально опасное.