Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 3. Часть 5. За Великой Китайской стеной
Шрифт:
В отношении социалистического лагеря по-прежнему проводилась политика противопоставления отдельных стран СССР, подчеркивалось, что у Китая нет принципиальных расхождений с ними.
Что касается Советского Союза, то его линия на китайском направлении продолжала отличаться двойственностью. На фоне заверений в желании нормализовать отношения с КНР предпринимались многочисленные шаги по дальнейшей изоляции Китая в международном коммунистическом движении, социалистическом содружестве.
Глава 3. «Загородный клуб»
На таком геополитическом фоне состоялось наше прибытие на дипломатическую работу в посольство СССР в Пекине. Поселились мы на территории посольского городка. Это была замечательная территория – несколько га земли с лесом, прудами, богатыми рыбой, тенистыми аллеями, беседками, садиками, лужайками. На переднем плане возвышалось главное административное здание посольства, помпезное, с куполом, архитектура сталинской эпохи. Далее шли школа, торгпредство,
Вот как описывала этот «загородный клуб» Натуля в письмах своим родителям:
…В Пекин мы приехали в пятницу 16 апреля, примерно в 8 часов утра. Встречали нас много-много мужчин из посольства, я их даже не знаю, кроме Славика Духина. Быстро они расправились с нашими коробками и через 15 минут мы подъезжали к посольству, только по нашему флагу в небе я поняла, что это посольство, а не какой-либо дом правительства – здание чрезвычайно презентабельно и красиво. А о территории и говорить не приходится – слов нет. Огромный парк с каналом, прудом, с утками, островом, беседками. По размаху и устройству немножко напоминает территорию санатория «Сочи».
Наша квартира находилась в стадии ремонта, поэтому на несколько дней нас поселили в Красную фанзу – это домик рядом со зданием посольства, снаружи напоминает маленький китайский дворец (осталась еще со времен православной миссии, которая находилась на этой территории в прошлые времена), а внутри – с обычным европейским интерьером. Так что до вторника 20 апреля мы жили в этом роскошном представительском помещении…
…Я вам уже писала, что это практически огромный парк с жилыми зданиями, клубом, баней, бассейном, теннисными кортами и прочими спортплощадками, детскими площадками, живописными китайскими и европейскими беседками и даже заросшим по берегам ивами и акациями каналом. До сих пор трудно поверить, что такой оазис в Пекине возможен. Утром заливаются птички, стучит дятел, кукует кукушка на закате. В канале водится рыба, посольские удачливые рыбаки иногда вылавливают рыбу по несколько килограмм: толстолобиков, карпов, что-то типа угрей и т. д.
Рядом с нашим домом находится летний открытый кинотеатр, фильмы показывают через день. Так что я, если даже не иду в кино, из окна кухни слышу все, что происходит на экране.
В наше время такую территорию в Пекине, конечно, было бы невозможно приобрести. Она существует по традиции, закрепившись за русскими со времен приобретения ее русской духовной миссией. С этих же времен сохранились и постройки этой миссии – очаровательные здания, построенные в стиле миниатюрных китайских дворцов – это большая и малая фанзы (в малой фанзе мы с Женей жили, когда приехали в Пекин, несколько дней). Большая фанза используется для приемов.
Здание посольства грандиозное: огромное, с колоннами и многоэтажными окнами, увенчивающимися большим куполом. Выглядит оно таким грандиозным еще и потому, что вокруг территории посольства гнездятся жилые кварталы пекинцев, хотя такой термин к муравейнику вокруг очень трудно подходит.
Я же записал в дневнике 27 апреля 1982 года:
Прибыли в Пекин 16 апреля. Выходим на привокзальную площадь. Она просторна, чиста, красива. Оглядываемся на здание вокзала – оно тоже выглядит весьма достойно. Пока идет перегрузка вещей в машину, вокруг собирается огромная толпа зевак. Им интересно, что мы грузим, интересны и мы сами, «заморские черти».
Еще одна дневниковая запись, от 28 апреля 1982 года:
…Вернусь, однако, к теме нашего прибытия. Посольство расположено в конце недлинной и узкой улочки, которая в «культурную революцию» носила имя антиревизионистской, а сейчас называется сверхдлинно, шестью или семью иероглифами. Кажется, так: «Дунчжимын бэйчжунцзе», т. е. «ворота, смотрящие на восток, северная центральная улица».
Улочка упирается в ворота посольства. У них стоят два китайских солдата. За воротами большая клумба, а затем само здание стиля 1950-х годов с куполом, над которым вьется советский флаг. Впечатление солидное. Но особенно поразила территория: прямо санаторий «Сочи». Целый лес, цветы, пруды, спортплощадки, бассейн, клуб, летний кинозал; наряду с нашими жилыми домами (стандартными) ажурные китайские фанзы, беседки.
В одной из фанз нас и поселили. В ней обычно останавливаются высокие гости. Мы прожили несколько дней, пока приводили в порядок нашу квартиру в обычном доме.
Городок достался дипломатам по наследству от Русской духовной (православной) миссии. Советское правительство,
попросту говоря, отняло собственность у церкви. А до этого наше посольство размещалось в дипломатическом квартале, рядом с центральной площадью Пекина Тяньаньмэнь.Освоившись в Пекине, по вечерам мы наведывались в этот квартал. Он контрастировал с остальным городом. Там было непривычно безлюдно, тихо, спокойно. Улицы украшали могучие ветвистые деревья, за ними виднелись массивные европейские особняки с колоннами, каменными львами, лепниной на стенах. В старом дипломатическом квартале нас неизменно охватывала ностальгия – по навсегда ушедшему прошлому, по Москве, дому, европейскому образу жизни.
Мы заглядывали в щели в высокой каменной стене, за которой когда-то располагалось отечественное посольство. Часть помещений теперь занимали Генеральная прокуратура и Верховный суд КНР, красивая фанза с изогнутыми крышами использовалась в качестве овощного магазина. Остальные постройки были отданы под жилье. Находились они в плачевном состоянии: какие-то измочаленные, грязные, пыльные, в подтеках, саже, трещинах. Смотришь, и создается впечатление, что здания вот-вот рухнут, как карточные домики. Ветераны, когда-то трудившиеся в этом посольстве, причитали: «Как же могли китайцы довести все до такого ужасного состояния?!».
В переулке, примыкающем к старому посольству с запада, на стене сохранилась табличка на английском «Переулок территории Посольства СССР». Ниже висела аналогичная табличка по-китайски, но иероглифы «СССР» были на ней затерты. Мы спрашивали охранников у ворот: «Что здесь размещалось в прошлом?». Они неизменно (видимо, по инструкции) отвечали: «Не знаем!».
В новом посольстве СССР тоже не все было в порядке. Когда мы впервые вступили ногой в нашу посольскую квартиру, то ужаснулись. Не квартира, а бомжатник, грязная, с истерзанным оборудованием, полуразвалившейся допотопной мебелью. Скрипучий паркет, покрытый лаком, смешавшимся с песком и ракушками. Асфальт, а не паркет. Стены в разводах грязи, заплесневелое зеркало. С перекошенными рамами неоткрывающиеся окна. Свисающие с петель двери. Разбитый кафель на стенах ванной комнаты, туалета и кухни, примитивная сантехника, покрытая черно-ржавым налетом.
Наташа потратила не один день, чтобы привести сантехническое оборудование в божеский вид. Долго «сражались» мы, чтобы «выбить» для себя более-менее приличную мебель. Постоянно «колдовали» над кондиционером: летом он не охлаждал, а лишь гонял по квартире пыль, зимой не добавлял тепла.
Сама Натуля в письме родителям описала свои первые эмоции по поводу нашей квартиры следующим образом:
…Перебрались на свою, пока еще очень непривычную квартиру, я начала распаковываться, опять коробки, обертки, веревки – весь «романтизм» кочевого образа жизни, и что очень интересно, опять послеремонтное мытье. Я решила не торопиться, все налаживать постепенно. Дом наш находится рядом со столовой-клубом, так что мне удобно брать в судках обеды домой. Мы на неделю оплатили эти обеды и пока ими довольны.
В конце июня 1982 года Натуля опять поднимает квартирную тему:
…На прошлой неделе получили заказ из Гонконга: радио с кассетным магнитофоном и т. д., так что квартира ожила нашей московской музыкой, мы привезли с собой несколько пленочек, к счастью. А вчера у приятелей взяли пленки с несколькими песнями Кикабидзе, так что не могу наслушаться. В результате этой «выписки» из Гонконга я обзавелась еще одной очень важной для меня машиной – мощным пылесосом, так что пропылесосила всю квартиру, мебель, все уголочки сразу, как только распаковали ящик. Пыль – даже не пыль, а какая-то жирная масса с песком, пыль здесь в Пекине – просто бич, мебель нужно протирать 2 раза в день хотя бы для видимости чистоты. Я вам уже об этом необычном явлении писала раньше.
Мамуль, ты меня спрашивала название нашего маленького телевизора – это Электроника-450. Приемник телевизионный. Стоит ли его тебе покупать, может, лучше мы его обратно привезем, когда приедем в Москву.
Экология в Пекине, действительно, была тяжелая: и из-за климата, и в результате действий людей. А климат в Пекине не из легких. Самое неприятное время – лето. В мае – июне нещадно жжет солнце, а в июле – августе к жаре добавляется страшная влажность. Пот течет по телу ручьями, причем ночью не меньше, чем днем. Дипломаты являлись на службу в пляжных нарядах: маечках, светлых парусиновых брюках, а то и в шортах, шлепанцах. Кое-кто, попав в свой кабинет, сбрасывал с себя майку и работал почти нагишом. Донимали в зной комары, жуки, цикады.
В сентябре влажность спадала, в октябре уходила и жара, это был чудесный месяц, когда дышалось полной грудью, а глаз радовали пунцово-золотистые кроны деревьев. В ноябре наступал холод. Снег выпадал очень редко, преобладала сухость, шелушившая кожу. Налетали колючие, с песком ветры – пыльные бури. Воздух пропитывался угольной гарью из домашних печей. Китайцы надевали на лицо марлевые повязки, а мы просто избегали показываться на улице. Вплоть до апреля, когда теплело, покрывались белыми цветами сливовые деревья, пробивалась из земли зеленая травка. И так из года в год: две короткие передышки (апрель и октябрь) в бесконечной борьбе за выживание в остальное время года.